Витауте Жилинскайте - Вариации на тему
— Семья П. … — начал он.
— Семья П., — вставила я, — очень близкие мне люди.
— …просила передать вам…
Я машинально встала, чтобы освободить ему дорогу к саквояжу. Однако он даже не шелохнулся. Поэтому последующие его слова мне пришлось выслушать стоя, тем самым придав церемонии передачи особо торжественный характер.
— Просила передать вам привет.
Я бы продолжала стоять, но у меня подкосились ноги, и пришлось опуститься на стул. Гости в упор смотрели на меня. Один поднес к губам салфетку — надеюсь, для того, чтобы смахнуть крошку…
— А покормили вы нас отменно! — нарушил наконец молчание знакомый моих знакомых.
— Да, да, отменно! — благодарно закивали трое остальных.
— Кофе-то наполовину с ячменем, — сдержанно заметила я.
— На вокзале и такого не получишь! — отпарировал один из попутчиков моего незнакомца.
— А кролик, — добавила я, — тухловатый. Смотрите, как бы чего с желудком не приключилось.
— Желудки у нас луженые, — не отнимая от губ салфетки, прошипел другой.
— А ликер…
— Ликер отличный, — не дал мне кончить теперь уже несколько знакомый незнакомец и повернулся к попутчикам: — Ну что ж, братцы, выполнили свой священный долг и можем двигаться дальше. Пора.
Пока они пыхтя натягивали свои пальто в прихожей, которая от нанесенного ими снега превратилась в болото, мысли мои вертелись вокруг семьи П. И в самом деле, какая занятная семья! Я шлю им книгу с собственноручной дарственной надписью, так сказать духовную пищу, а они в ответ присылают мне на кормежку четыре души с приветом. Да еще в самый разгар сна!
Уже спускаясь по лестнице, знакомый моих знакомых обернулся и с упреком в голосе спросил:
— А вы — вы ничего не хотели бы передать семье П.?
— Почему? Хотела бы, — призналась я. — Только не знаю как.
— Наш поезд, — со значением проговорил он, — прибывает в Н. в полпятого утра.
— Тогда, — взвешивая каждое слово, ответила я, — мне тоже хотелось бы послать этим поездом семье П. кое-что, только с приложением.
— С каким приложением? — оживился он.
— С мешком! Передайте им мой привет и целый мешок наилучших пожеланий!
Он было заколебался.
— Не забудьте, — напомнила я, — что у П. есть собственная коптильня, а стол их не имеет себе равных в Н.
Его сомнения рассеялись.
— Договорились, — пожал он мне руку. — Всего хорошего.
— Только не забудьте, — крикнула я ему вдогонку, — не забудьте взять с собой мешок!
ПИСЬМО НА КУРОРТ
Дорогой!
Ты уехал, и дома сразу стало скучно и уныло, я просто места себе не могла найти. Взглянешь на опустевшее просиженное кресло перед телевизором — и сердце как клещами сожмет. Только одно меня утешает: бродишь ты теперь по сосновому бору, купаешься, занимаешься спортом, читаешь — словом, всячески повышаешь свой духовный и физический уровень…
А я? Я, разумеется, по-прежнему вожусь со своими кастрюлями, стиркой, вся в домашних заботах и трудах — не зря же ты нежно называл меня «домашней квочкой». Чтобы как-то заглушить тоску одиночества, я схватила метлу, тряпку, пылесос, распахнула все шкафы, комоды, ящики, и… как же была удивлена, когда в обувном ящике обнаружились твои выходные полуботинки! Насколько мне известно, ты собирался взять их с собой на курорт. Что за чудо? Все стало ясно, когда я не нашла своих собственных туфель. Представляешь? Оказывается, укладывая твой чемодан, я в спешке перепутала свои с твоими — ведь те и другие на высоком каблуке, вот откуда эта роковая ошибка. Просто кошмарный случай. Теперь я целый месяц буду лишена своей любимой обуви! Но я не сержусь, вспомнив, как ты однажды в шутку назвал меня «тряпичницей». Устыдилась и даже заставила себя весело посмеяться над этим маленьким недоразумением…
Отсмеявшись, я продолжила уборку, и тут меня ждала еще одна неожиданность. Но ты, вероятно, уже знаешь, в чем дело: импортные вельветовые штаны, которые так молодили твою немолодую фигуру и вместе с полуботинками на высоком каблуке удлиняли твои коротковатые ноги и посему предназначались для курорта, — они преспокойно висели в шкафу. Не мираж ли? Увы, никакого миража не было. Просто, когда я укладывала твой чемодан, домой вернулась наша Лаймуте и бросила свои старые вельветовые брюки на тот же стул, где лежали твои, и я по рассеянности (что ж, продолжай считать, что у меня куриные мозги!)… так вот я случайно перепутала их с твоими, и ты увез единственные штаны нашей единственной дочери. Бедная девочка! Она была так огорчена, что мне не оставалось ничего другого, как снести твои фирменные портнихе, чтобы она перешила их для нашей дочери. Надеюсь, ты не станешь возражать: молодежи необходимо поспевать за модой!
Придя в себя после всех этих ошеломляющих находок, я продолжала уборку, даже не подозревая, что главный сюрприз — впереди. Как гласит восточная мудрость, если неправильно застегнешь первую пуговицу, то и все другие тоже будут застегнуты не так, как надо… А теперь послушай. Вытаскиваю из ящика комода целлофановый мешок — помнишь, в нем хранится старинная пожарная форма твоего отца со сверкающей медной каской, — так вот, развязываю мешок и… о ужас! Вместо пожарной формы обнаруживаю элегантный костюм, который ты пошил себе для курорта и место которому, конечно, было в твоем багаже! Что за удивительная цепь странных нелепиц! Ну как в замке с привидениями! С ума сойти!
Поверь, я бы не больше удивилась, появись из этого мешка зеленый человек или твоя рыженькая секретарша. Но уже в следующее мгновение здравый рассудок подсказал мне, что твоя секретарша не может сидеть в мешке и одновременно отдыхать на том же курорте, что и ты. Если разобраться, элегантный костюм оказался в мешке вполне закономерно. Укладывая его в чемодан, я побоялась, что в дороге он может помяться, и поэтому сунула его в тот самый пакет, где хранилась форма твоего отца. Но по рассеянности и в спешке (ты прав, называя меня раззявой!) все перепутала. Если бы ты видел, как я расстроилась: что будет, если твоему отцу вздумается, как обычно, продемонстрировать гостям эту реликвию? Что тогда?!
И все-таки мне немножко неспокойно, что я отправила тебя в дорогу в тренировочном костюме и кедах — чтобы в поезде не пришлось переодеваться. Кто мог предполагать, что содержимое чемодана столь фатально изменится? Хорошо еще, что при тебе остались усики, которые ты отрастил для курорта, и модный галстук. Представляю себе, как прекрасно они будут гармонировать с медной каской, если ты, надев ее, сообразишь заглянуть к пожарникам, чтобы передать им привет от твоего отца-ветерана.
Но что это я разболталась о нарядах — ты был тысячу раз прав, называя меня барахольщицей! Заканчиваю в надежде, что тренировочный костюм поможет тебе обрести прекрасную физическую форму, здоровье, бодрость, молодую энергию. Может быть, даже вернешься домой бегом… Кстати, если приедешь до окончания срока, то квартиру найдешь на замке, потому что мы тоже уезжаем отдыхать.
До радостной, столь ожидаемой мною встречи, дорогой курортник!
Твоя женушка.
МУЖЧИНЫ И КАПУСТА
ЕДИНСТВЕННЫЙОдин как перст торчит он между нами, двумя десятками женщин, — единственный представитель мужской половины рода человеческого в очереди за ранней капустой.
Из себя невидный, небольшого росточка, шупленький — в мужской толпе на такого и внимания не обратишь. Но здесь нет других мужчин, здесь он Единственный, и наши взоры волей-неволей устремляются на него, словно на церковный алтарь, устремляются, прилипают и не могут оторваться…
Каким ветром занесло его сюда? Из дому выгнали, что ли? Ведь не может быть, чтобы сам, по собственной воле… Шарфик потрепанный, а туфли дорогие, модные. Шея коротковата, из лацкана пиджака торчит колючий конский волос…
Возможно, его тревожат наши взгляды, поэтому он все время ежится и сбивает с рукава невидимые пылинки… Вытягивает из кармана и встряхивает авоську. Несколько петель порвано, и вообще ее уже давно пора выбросить… Сует сетку обратно и извлекает потрепанный бумажник. Пересчитывает мелочь… семьдесят две копейки. Мы с облегчением вздыхаем: на кочан хватит!
Что и говорить, повезло его жене! Как тихо и терпеливо он стоит — уже целых двадцать минут стоит! Жива ли его матушка? Есть ли у него батюшка? Заботятся ли о нем сестры? А если он круглый сирота? Наши глаза наполняются слезами…
А он все переступает с ноги на ногу, кладет бумажник в карман и вытаскивает носовой платок. Носовой платок! Вся наша очередь превращается в один большой микроскоп. Платок чистый, но неглаженый и на одном из уголков растрепалась мережка… ой, ой!
Интересно, не сам ли, вернувшись домой, будет он варить эту капусту? Господи! Да если бы наши мужья однажды купили и принесли из магазина кочан капусты!.. Как же, дождешься от петуха яичка! Интересно, кто она, эта счастливица, подруга его жизни? До чего ей, наверно, легко и спокойно: муж стоит в очереди не за кружкой пива, не за комариными личинками, а за капустой! Она, конечно, этого не ценит. Почему-то у всех хороших мужей жены — или долговязые мымры, или легкомысленные бездельницы. «Ах, мне бы такого!» — думает каждая из нас. Как медленно продвигается он вместе с очередью… И какие у него старые, потертые перчатки!
