Виктор Коклюшкин - Алло, Люся, это я! (сборник)
Жене говорят: берете? Или у нас терпение уже лопается!
Она говорит: страшно. Ей говорят: чего страшного? Он всю жизнь по тюрьмам, вы его и не увидите. Она говорит: тогда какой смысл? Посылки ему в зону посылать?
Ну, день кончается, а трансплантировать нечего! Народ нервничает. И тут привозят одного – депутат, скончался от радости, что был кворум!
Жена в слезы. Кричит: он меня заговорит! Ей говорят: не волнуйтесь, он уже не соображает ничего! И потом, вы же видите, какой контингент среди покойной массы! А остальные – или еще живы пока, или уже за границу рванули!
Она говорит: а из-за границы? А валюта у вас есть? – говорят ей. Она и заткнулась!
Вот тут фельдшер Иванюк и придумал: абсолютно чистый, не пораженный социальными язвами мозг коровы!
Жена кричит: делайте что хотите! Чтоб только он не пил, не ругался, не дрался и с работы домой приходил! Может, кричит, даже молока не давать!
Ну, они и пересадили. А когда больной выздоровел, посмотрел он вокруг и сказал: «Му-у… му-у… вы все!»
Икона
Петька все… «Давай, – говорит, – икону украдем?» Я говорю: «А вдруг Бог накажет?» Петька говорит: «Посмотри на себя – ты и так уже наказанный!»
В общем, спрятались в церкви – ждем, когда все уйдут, а одна старушка не уходит. Стоит у иконы и: «Господи, услышь… Господи, услышь!..»
Ну, Петька не выдержал и говорит: «Слышу, что тебе?»
Бабка на колени рухнула и говорит: «Господи, вразуми зятя мово беспутного – водку хлещет!»
Петька говорит: «Ладно, вразумлю. Иди домой и скажи: „завязывай!“»
Старушка говорит: «Где?» Петька говорит: «На шее!» Старушка говорит: «Я спрашиваю: где ты, Господи, я тебя не вижу?»
Тут в Петьке совесть заговорила, и он говорит: «Не Господи я, бабуся, а Петя».
Старушка говорит: «Неужто апостол Петр?!»
Я думаю: «Так мы икону никогда не украдем!» И говорю: «Бабушка, сейчас церковь закрывается: или молитесь быстрей, или приходите завтра!»
Старушка совсем обалдела. Говорит: «А это кто?» Петька говорит «Это так… друг мой!»
А старушка как раз у иконы святых Петра и Павла стояла. Она говорит: «Святые! Мне бы пенсию побольше!»
Ну, нашарили мы в карманах мелочь и кинули ей. Бабуся как услышала звон, сама лбом в пол брякнулась. Собрала деньги и – не уходит.
Петька говорит: «Ну что еще тебе?»
Старушка говорит: «Годочков бы скинуть». Петька говорит: Сколько?» Она говорит: «Пятьдесят». Петька говорит: «Хорошо, иди домой, девушка, тебя мама ждет!»
А бабка опять не уходит. Я спрашиваю: «Что тебе еще, девица?»
Бабка говорит: «Жениха».
Петька кивает мне: «Выходи!»
Ну, я выхожу из-за столба, бабка увидела и говорит: «Какой-то завалящий он, а получше-то нету?»
Петька говорит: «Всех разобрали! Надо было раньше приходить!»
Бабка говорит: «Ну, тогда я до утра подежурю, а утром первая в очереди буду!»
Петька кричит: «Какая еще очередь?!»
Бабка говорит: «За женихами».
Петька помолчал и говорит: «На твое счастье еще один остался!» И – выходит сам! Морда с похмелья опухшая, небритая, страшный как черт! А старушка говорит: «Этот-то получше!» И – цап Петьку под руку. И пошли они из церкви, как новобрачные!
А я подумал: «Слава Богу, что вместо иконы старуху взяли, – теперь хоть Бог не накажет!»
Альма
Недавно говорю своей собачке: «Все-то ты понимаешь, а сказать – не можешь!» Вдруг она говорит: «Могу!» Я обалдел. А она говорит: «Ну что ты на меня уставился, ты на себя посмотри!»
Я глянул в зеркало, говорю: «Почему у меня синяк?»
Она говорит: «Потому что ты вчера у милиционера хотел узнать, который час!»
Я говорю: «Что ж в этом такого?»
Альма говорит: «Ничего, но ты его полчаса спрашивал и обращался к нему: “Дорогая моя”»
Я говорю: «А куда мы вчера ходили?»
Она говорит: «Ты меня гулять вывел, а сам ногу у столбиков поднимал».
Я говорю: «Не помню».
Она говорит: «Ты не помнишь, а соседский ротвейлер теперь заикается. А дворняжки, наоборот, за тобой вчера бегали, думали, что ты их вожак!»
Я говорю: «Да ты сама дворняжка!»
Альма говорит: «Не хами, я в прошлой жизни была княгиней!»
Я говорю: «А кем был я?»
Она говорит: «На конюшне у меня служил!»
Я говорю: «Конюхом?»
Она говорит: «Шариком!»
Я говорю: «Кстати, мне вчера никто не звонил?»
Она говорит: «Звонили из дурдома, спрашивали: почему не заходишь?!»
Я говорю: «А если серьезно?»
Альма говорит: «Серьезно… тебя из собаки превратили в человека, а вчера кто-то крикнул: “Козел!” – ты обернулся!»
Я говорю: «Потому что я вежливый!»
Альма говорит: «Конечно, вежливый… вчера старушку через дорогу перевел, хотя ей нужно было в другую сторону!»
Я говорю: «Я думал – в ту».
«А о чем ты думал, когда дал мне понюхать 10 рублей и оказал: “Ищи”!?»
Я говорю: «Я хотел пойти в театр».
Альма говорит: «Театрал… ты бы хоть раз в церковь сходил!»
Я говорю: «Я дома молюсь».
Она говорит: «Знаем мы твои молитвы: “Господи, дай опохмелиться, а то умру!”»
Я говорю: «А у кого мне еще просить?! Жену попросил принести бутылку пива, ее уже два года нет!»
Альма говорит: «Бабник хренов! Вчера пригласил одну к себе, а когда она согласилась – сам убежал!»
Я говорю: «Мне показалось, что я дома утюг не выключил».
Альма говорит: «Как ты мог его не выключить, если ты его в своей жизни ни разу не включал?! Люди, глядя на тебя, думают, что это куча мусора идет!»
Я говорю: «Не преувеличивай»
Она говорит: «Ну, тогда кучка! А ведь ты человек с высшим образованием!»
Я говорю: «Ну и что… Кстати, ты не помнишь, у кого я вчера занимал?»
Альма говорит: «Конечно, помню! Полчаса стоял у памятника Пушкину и обещал, что отдашь!»
Я говорю: «Ну и что?»
Альма говорит: «Ничего! Он сказал, что ты у него уже пять раз занимал и не отдаешь!»
Я говорю: «Он меня с кем-то перепутал».
Альма говорит: «Это ты перепутал: вчера пришел участковый, а ты говоришь: “Товарищ генерал! Войска для парада построены!” И показываешь на меня!»
Я говорю: «Врешь!»
Альма говорит: «Сукой буду!»
Тут зазвонил телефон. Я снял трубку, гордо говорю: «Человек слушает!»
Женский голос говорит: «Опять напился!»
Тут я все понял, хотел прогнать Альму, а потом подумал: «Что с нее взять, одно слово – собака!»
Купить собаку
В прошлую субботу Николай Петрович встретил своего приятеля Сергея Ивановича. Они, как известно, живут в одном доме, но с работы возвращаются с разницей в 15 минут и поэтому видятся в год раз пять-шесть, изредка – семь.
Сергей Иванович стоял на улице у столба и читал какое-то объявление.
– Ты что – меняться надумал? – строго спросил Николай Петрович.
– Ну что ты! – смутился Сергей Иванович. – Просто вот… собаку хочу купить.
– Собаки бывают разные, – глубокомысленно поведал Николай Петрович. – Бывают которые для охоты, а бывают – кусаются.
– Ну, ты меня знаешь, – сказал Сергей Иванович, – я этого не потерплю! Чуть что, сразу: «К ноге! На место!»
– Ты так командуешь, – сказал Николай Петрович, – что тебя ни одна собака не послушает. Ты командуешь, ну… ну… извини, конечно, ну… как все равно взаймы просишь! Ты командуй уверенно: «На мес-то!» Чтоб она тебя уважала. Ну-ка, попробуй.
– Да как-то неудобно, так вот ни с того ни с сего, – сказал Сергей Иванович.
– А когда будет с того с сего – ты не сумеешь, – убежденно произнес Николай Петрович. – Ну-ка, давай, давай смелее!
– Ко мне! – крикнул Сергей Иванович.
– Не, не пойдет, – уверенно определил Николай Петрович. – В твоем голосе не чувствуется уверенности в своем праве на команду.
– Как это не чувствуется? – обиделся Сергей Иванович. – Вот, слушай внимательно, я еще раз крикну: «Ко мне! Ко мне!»
– Знаешь что, – сказал, подумав, Николай Петрович. – Ты только не обижайся, но я скажу правду.
– Говори, – разрешил Сергей Иванович.
– Эта собака тебя не любит, – сказал Николай Петрович.
– Почему?! – опешил Сергей Иванович.
– Потому что собака – друг человека, а ты: «Ко мне, ко мне!» – передразнил Николай Петрович. – Ни ласки, ни теплоты в голосе – одно желание покомандовать, власть свою показать. Ты уж извини, что я вот так правду в глаза…
– Может быть, сахару ей дать? – предложил Сергей Иванович.
– Чтобы зубы у нее болели? Вот поэтому я и говорю: не лю-бит! – сокрушенно вздохнул Николай Петрович. – Они, животные, ведь все-е чувствуют.
– Ты вместо того, чтоб лекции-то мне читать, показал бы лучше, – резонно сказал Сергей Иванович. – А то: «Не умеешь! Чувствуют!» Ты вот сам покажи.
– Ну что ж, – сказал Николай Петрович, – это верно: лучше один раз услышать, чем сто раз услы… уви… Короче, смотри и слушай!
Он сделал шаг назад, подтянул рукава на рубашке и зычно выкрикнул:
– Д-джек, ко-о… мне!
После этого тишина на улице показалась Сергею Ивановичу как-то еще тише.
Но потом вдруг в окне соседнего дома появилась женщина и быстро, рассерженно заговорила:
