Фрэнсис Гарт - Девяносто девять гвардейцев. Соч. Александра Дюма

Брет Гарт

Девяносто девять гвардейцев

Соч. Александра Дюма

Глава I,

свидетельствующая о благородном происхождении клиентов провансальскою трактирщика

Двадцать лет спустя провансальский трактирщик гигантского роста стоял, вглядываясь в облако пыли на большой дороге.

Облако пыли возвещало приближение путешественника. В это время года путешественники были редки на большой дороге между Парижем и Провансом.

Сердце трактирщика возликовало. Обернувшись к госпоже Перигор, своей супруге, и погладив свой белый фартук, он сказал:

— Сен-Дени! Поспеши накрыть скатерть. Добавь на стол бутылку шарльвуа. Этот путешественник, который скачет так быстро, судя по его скорости, должен быть монсеньером.

И в самом деле, когда путешественник в форме мушкетера подъехал к дверям гостиницы, видно было, что он не жалел своего коня. Бросив поводья трактирщику, он легко спрыгнул на землю. Это был молодой человек лет двадцати четырех, говоривший с едва заметным гасконским акцентом.

— Я голоден, morbleu[1]. Я желаю обедать!

Гигант-хозяин поклонился и провел его в уютную комнату, где стоял стол, уставленный роскошными яствами. Мушкетер тотчас принялся за дело. Дичь, рыба и pâtes[2] исчезали друг за другом. Перигор вздыхал при виде этого опустошения. Приезжий остановился только один раз.

— Вина!

Перигор принес вино. Приезжий выпил дюжину бутылок. Наконец он встал и собрался ехать. Обратясь к стоящему в ожидании хозяину, он сказал:

— Поставь на счет.

— На чье имя, ваша светлость? — с тревогой спросил Перигор.

— На имя его высокопреосвященства!

— Мазарини? — воскликнул трактирщик.

— Совершенно верно. Приведи мою лошадь! — И мушкетер, сев на своего любимого коня, ускакал.

Трактирщик медленно вернулся в гостиницу. Не успел он войти во двор, как топот копыт снова привлек его к воротам. Подъехал юный мушкетер, на редкость стройный и изящный.

— Parbleu, любезный Перигор, я умираю с голоду. Что у тебя есть на обед?

— Оленина, каплуны, жаворонки и голуби, ваше превосходительство, — отвечал услужливый хозяин, кланяясь до земли.

— Достаточно! — Юный мушкетер соскочил с седла и вошел в гостиницу. Усевшись за стол, вновь накрытый заботливым Перигором, он очистил его так же быстро, как и первый посетитель.

— Вина, мой славный Перигор, — сказал изящный юный мушкетер, как только смог произнести хоть слово.

Перигор принес три дюжины шарльвуа. Юноша осушил их одним глотком.

— Прощай, Перигор, — небрежно бросил он, махнув рукою, когда, предшествуемый изумленным хозяином, медленно двинулся к дверям.

— Но, ваша светлость, а как же счет? — сказал пораженный Перигор.

— А, счет? Запиши.

— На чье имя?

— На имя королевы.

— Как, на имя ее величества?

— Совершенно верно. Adieu, мой добрый Перигор! — И изящный незнакомец уехал. Последовало молчание, в продолжение которого трактирщик жалобно глядел на свою супругу. Вдруг топот копыт заставил его вздрогнуть, и в дверях показался господин аристократической наружности.

— Ах, — приветливо сказал вельможа. — Уж не обманывают ли меня мои глаза? Нет, это радушный и щедрый Перигор. Послушай, Перигор. Я голоден. Я умираю. Я бы охотно пообедал.

Трактирщик снова уставил стол яствами.

И снова он был опустошен, как нивы Египта, обглоданные чудовищным нашествием саранчи. Приезжий поднял голову.

— Принеси мне еще курицу, любезный Перигор.

— Невозможно, ваше сиятельство, кладовая пуста.

— Ну тогда копченый окорок.

— Невозможно, ваша светлость, ветчины больше нет.

— В таком случае, вина!

Хозяин принес сто сорок четыре бутылки. Вельможа выпил их все подряд.

— Когда нечего есть, можно пить, — благодушно сказал аристократ-приезжий.

Трактирщик содрогнулся.

Гость встал и собрался ехать.

Трактирщик медленно подошел к нему со счетом, к которому украдкой приписал убытки, причиненные ему предыдущими незнакомцами.

— А, счет. Запиши.

— Записать? На чье имя?

— На имя короля, — сказал гость.

— Как, его величества?

— Разумеется. Будь здоров, Перигор!

Трактирщик застонал. Затем он вышел на улицу и снял свою вывеску. Затем сказал жене:

— Я простой человек и не разбираюсь в политике. Однако сдается мне, что государство в опасности. Его преосвященство кардинал, его величество король и ее величество королева разорили меня в конец.

— Постой, — сказала госпожа Перигор, — мне пришла в голову одна мысль.

— А именно…

— Ступай сам в мушкетеры!

Глава II

Битва

Покинув Прованс, первый мушкетер отправился в Нанжи, где к нему присоединились тридцать три человека. Второй мушкетер, приехав в Нанжи одновременно с ним, стал во главе еще тридцати трех. Третий гость трактирщика из Прованса приехал в Нанжи и тоже успел собрать тридцать трех мушкетеров.

Первый незнакомец командовал войском его высокопреосвященства.

Второй — войском королевы.

Третий — войском короля.

Бой начался и яростно кипел в течение семи часов.

Первый мушкетер убил тридцать человек из войска королевы. Второй мушкетер убил тридцать человек из войска короля. Третий мушкетер убил тридцать человек из войска его высокопреосвященства.

Легко убедиться, что к этому времени число мушкетеров убавилось до четырех с каждой стороны.

Естественно, что три военачальника приблизились друг к другу.

Все трое разом вскричали:

— Арамис!

— Атос!

— Д’Артаньян!

И упали в объятия друг друга.

— Кажется, мы сражаемся друг с другом, дети мои, — мрачно произнес граф де Ла Фер.

— Как странно! — воскликнули Арамис и Д’Артаньян.

— Прекратим эту братоубийственную войну, — сказал Атос.

— Прекратим! — воскликнули все вместе.

— Но как быть с нашими армиями? — вопросил Д’Артаньян.

Арамис подмигнул. Они поняли друг друга.

— Армии урезать.

Они урезали всех. Арамис зарубил троих. Д’Артаньян — троих. Атос — троих.

Друзья снова обнялись.

— Совсем как в доброе старое время! — сказал Арамис.

— Как трогательно! — воскликнул серьезный и склонный к философии граф де Ла Фер.

Топот копыт заставил их высвободиться из объятий друг друга.

Приближалась гигантская фигура.

— Трактирщик из Прованса! — вскричали они, обнажая шпаги.

— Смерть Перигору! — заорал Д’Артаньян.

— Остановись! — сказал Атос.

Гигант был уже рядом. Он издал крик:

— Атос, Арамис, Д’Артаньян!

— Портос! — воскликнуло изумленное трио.

— Он самый.

Все снова заключили друг друга в объятия.

Граф де Ла Фер медленно воздел руки к небу.

— Да благословит вас бог! Да благословит вас бог, дети мои! Как бы мы ни расходились в мнениях относительно политики, мы все придерживаемся одного мнения относительно наших собственных достоинств. Где найдете вы человека лучше Арамиса?

— Лучше Портоса? — сказал Арамис.

— Лучше Д’Артаньяна? — сказал Портос.

— Лучше Атоса? — сказал Д’Артаньян.

Глава III,

в которой описывается, как король Франции лез по лестнице

Король сошел в сад. Осторожно пройдя по ступеням террасы, он приблизился к стене под окнами мадам. Слева находились два окна, скрытых вьющимся виноградом. Это были окна апартаментов Лавальер.

Король вздохнул.

— До этого окна около девятнадцати футов, — сказал король. — Если б у меня была лестница около девятнадцати футов длиной, она достала бы до этого окна. Это логично.

Вдруг король обо что-то споткнулся.

— Сен-Дени! — вскричал он, глядя себе под ноги. Это была лестница ровно девятнадцати футов длиной.

Король приставил ее к стене. При этом он нижним концом упер ее в живот человека, который лежал, спрятавшись под стеной. Человек не издал ни крика, ни стона. Король ничего не подозревал. Он стал взбираться по лестнице.

Лестница была коротка. Людовик Великий был невысок ростом. До окна не хватало двух футов.

— Господи! — сказал король.

Вдруг кто-то снизу приподнял лестницу на два фута. Это дало возможность королю прыгнуть в окно. В дальнем конце комнаты стояла молодая хромоногая девица с рыжими волосами. Она трепетала от страсти.

— Луиза!

— Король!

— О боже, мадемуазель!

— О боже, государь!

Но тихий стук в дверь помешал влюбленным. Король издал крик гнева, Луиза — крик отчаяния. Дверь отворилась, и вошел Д’Артаньян.