Антология сатиры и юмора XX века - Евгений Львович Шварц
МУЗЫКАЛЬНЫХ ДЕЛ МАСТЕР. Я в своей камере вылепил скрипку из черного хлеба и сплел из паутины струны. Невесело играет моя скрипка и тихо, но вы сами в этом виноваты. Идите под нашу музыку туда, откуда нет возврата. ГЕНРИХ. Но это ерунда, это неправильно, так не бывает. Бродяга, нищий, непрактичный человек — и вдруг…
ТКАЧИ. Идем!
БУРГОМИСТР. Я протестую, это негуманно!
ТКАЧИ. Идем!
Мрачная, простая, едва слышная музыка. Генриха и Бургомистра уводят.
ЛАНЦЕЛОТ. Эльза, я не тот, что был прежде. Видишь?
ЭЛЬЗА. Да. Но я люблю тебя еще больше.
ЛАНЦЕЛОТ. Нам нельзя будет уйти…
ЭЛЬЗА. Ничего. Ведь и дома бывает очень весело.
ЛАНЦЕЛОТ. Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона.
МАЛЬЧИК. А нам будет больно?
ЛАНЦЕЛОТ. Тебе — нет.
1-й ГОРОЖАНИН. А нам?
ЛАНЦЕЛОТ. С вами придется повозиться.
САДОВНИК. Но будьте терпеливы, господин Ланцелот. Умоляю вас — будьте терпеливы. Прививайте. Разводите костры — тепло помогает росту. Сорную траву удаляйте осторожно, чтобы не повредить здоровые корни. Ведь если вдуматься, то люди, в сущности, тоже, может быть, пожалуй, со всеми оговорками, заслуживают тщательного ухода.
1-Я ПОДРУГА. И пусть сегодня свадьба все-таки состоится.
2-Я ПОДРУГА. Потому что от радости люди тоже хорошеют.
ЛАНЦЕЛОТ. Верно! Эй, музыка!
Гремит музыка.
Эльза, дай руку. Я люблю всех вас, друзья мои. Иначе чего бы ради я стал возиться с вами. А если уж люблю, то все будет прелестно. И все мы после долгих забот и мучений будем счастливы, очень счастливы наконец!
Занавес
1943
ПРИЯТНО БЫТЬ ДЕТСКИМ ПИСАТЕЛЕМ
Сказка о потерянном времени
«Мурзилка», № 5–6 (сдвоенный номер), 1945.
Жил-был мальчик, по имени Петя Зубов. Учился он в третьем классе четырнадцатой школы и все время отставал, и по русскому письменному, и по арифметике, и даже по пению.
— Успею! — говорил он в конце первой четверти. — Во второй вас всех догоню.
А приходила вторая — он надеялся на третью. Так он опаздывал да отставал, отставал да опаздывал — и не тужил.
Все «успею» да «успею». И вот однажды пришел Петя Зубов в школу, как всегда с опозданием. Вбежал в раздевалку. Шлепнул портфелем по загородке и крикнул:
— Тетя Наташа! Возьмите мое пальтишко!
А тетя Наташа спрашивает откуда-то из-за вешалок:
— Кто меня зовет?
— Это я, Петя Зубов, — отвечает мальчик.
— А почему у тебя сегодня голос такой хриплый? — спрашивает тетя Наташа.
— А я и сам удивляюсь, — отвечает Петя. — Вдруг охрип ни с того ни с сего.
Вышла тетя Наташа из-за вешалок, взглянула на Петю — да как вскрикнет:
— Ой!
Петя Зубов тоже испугался и спрашивает:
— Тетя Наташа, что с вами?
— Как — что? — отвечает тетя Наташа. — Вы говорили, что вы Петя Зубов, а на самом деле вы, должно быть, его дедушка.
— Какой же я дедушка? — спрашивает мальчик. — Я — Петя, ученик третьего класса.
— Да вы посмотрите в зеркало! — говорит тетя Наташа.
Взглянул мальчик в зеркало — и чуть не упал. Увидел Петя Зубов, что превратился он в высокого, худого, бледного старика. Выросла у него седая окладистая борода, усы. Морщины покрыли сеткою лицо.
Смотрел на себя Петя, смотрел, и затряслась его седая борода.
Крикнул он басом:
— Мама! — и выбежал прочь из школы.
Бежит он и думает: «Ну, уж если и мама меня не узнает, тогда все пропало».
Прибежал Петя домой и позвонил три раза. Мама открыла ему дверь.
Смотрит она на Петю и молчит. И Петя молчит тоже. Стоит, выставив свою седую бороду, и чуть не плачет.
— Вам кого, дедушка? — спросила мама наконец.
— Ты меня не узнаешь? — прошептал Петя.
— Простите — нет, — ответила мама.
Отвернулся бедный Петя и пошел куда глаза глядят.
Идет он и думает: «Какой я одинокий, несчастный старик. Ни мамы, ни детей, ни внуков, ни друзей… И главное, ничему не успел научиться. Настоящие старики — те или доктора, или мастера, или академики, или учителя. А кому я нужен, когда я всего только ученик третьего класса? Мне даже и пенсии не дадут — ведь я всего только три года работал. Да и как работал — на двойки да на тройки. Что же со мною будет? Бедный я старик! Несчастный я мальчик! Чем же все это кончится?»
Так Петя думал и шагал, шагал и думал, и сам не заметил, как вышел за город и попал в лес. И шел он по лесу, пока не стемнело.
«Хорошо бы отдохнуть», — подумал Петя и вдруг увидел, что в стороне, за елками, белеет какой-то домик. Вошел Петя в домик — хозяев нет. Стоит посреди комнаты стол. Над ним висит керосиновая лампа. Вокруг стола — четыре табуретки. Ходики тикают на стене. А в углу горою навалено сено.
Лег Петя в сено, зарылся в него поглубже, согрелся, поплакал тихонько, утер слезы бородой и уснул.
Просыпается Петя — в комнате светло, керосиновая лампа горит под стеклом. А вокруг стола сидят ребята — два мальчика и две девочки. Большие окованные медью счеты лежат перед ними. Ребята считают и бормочут:
— Два года, да еще пять, да еще семь, да еще три… Это вам, Сергей Владимирович, а это пяти, Ольга Капитоновна, а это вам, Марфа Васильевна, а это ваши, Пантелей Захарович.
Что это за ребята? Почему
