Антология сатиры и юмора XX века - Евгений Львович Шварц
ЭЛЬЗА. О чем?
ГЕНРИХ. О чем хочешь.
ЭЛЬЗА. Я не знаю… Я ничего не хочу.
ГЕНРИХ. Не может быть. Ведь сегодня твоя свадьба… Ах, Эльза… Опять мне приходится уступать тебя. Но победитель дракона есть победитель. Я циник, я насмешник, но перед ним и я преклоняюсь. Ты не слушаешь меня?
ЭЛЬЗА. Нет.
ГЕНРИХ. Ах, Эльза… Неужели я стал совсем чужим тебе? А ведь мы так дружили в детстве. Помнишь, как ты болела корью, а я бегал к тебе под окна, пока не заболел сам. И ты навещала меня и плакала, что я такой тихий и кроткий. Помнишь?
ЭЛЬЗА. Да.
ГЕНРИХ. Неужели дети, которые так дружили, вдруг умерли? Неужели в тебе и во мне ничего от них не осталось? Давай поговорим, как в былые времена, как брат с сестрой.
ЭЛЬЗА. Ну хорошо, давай поговорим.
Бургомистр выглядывает из-за портьеры и бесшумно аплодирует Генриху.
Ты хочешь знать, почему я все время молчу?
Бургомистр кивает головой.
Потому что я боюсь.
ГЕНРИХ. Кого?
ЭЛЬЗА. Людей.
ГЕНРИХ. Вот как? Укажи, каких именно людей ты боишься. Мы их заточим в темницу, и тебе сразу станет легче.
Бургомистр достает записную книжку.
Ну, называй имена.
ЭЛЬЗА. Нет, Генрих, это не поможет.
ГЕНРИХ. Поможет, уверяю тебя. Я это испытал на опыте. И сон делается лучше, и аппетит, и настроение.
ЭЛЬЗА. Видишь ли… Я не знаю, как тебе объяснить… Я боюсь всех людей.
ГЕНРИХ. Ах, вот что… Понимаю. Очень хорошо понимаю. Все люди, и я в том числе, кажутся тебе жестокими. Верно? Ты, может быть, не поверишь мне, но… но я сам их боюсь. Я боюсь отца.
Бургомистр недоумевающе разводит руками.
Боюсь верных наших слуг. И я притворяюсь жестоким, чтобы они боялись меня. Ах, все мы запутались в своей собственной паутине. Говори, говори еще, я слушаю.
Бургомистр понимающе кивает.
ЭЛЬЗА. Ну что же я еще могу сказать тебе… Сначала я сердилась, потом горевала, потом все мне стало безразлично. Я теперь так послушна, как никогда не была. Со мною можно делать все что угодно.
Бургомистр хихикает громко. Испуганно прячется за портьеру. Эльза оглядывается.
Кто это?
ГЕНРИХ. Не обращай внимания. Там готовятся к свадебному пиршеству. Бедная моя, дорогая сестренка. Как жалко, что исчез, бесследно исчез Ланцелот. Я только теперь понял его. Это удивительный человек. Мы все виноваты перед ним. Неужели нет надежды, что он вернется?
Бургомистр опять вылез из-за портьеры. Он — весь внимание.
ЭЛЬЗА. Он… Он не вернется.
ГЕНРИХ. Не надо так думать. Мне почему-то кажется, что мы еще увидим его.
ЭЛЬЗА. Нет.
ГЕНРИХ. Поверь мне!
ЭЛЬЗА. Мне приятно, когда ты говоришь это, но… Нас никто не слышит?
Бургомистр приседает за спинкой кресла.
ГЕНРИХ. Конечно, никто, дорогая. Сегодня праздник. Все шпионы отдыхают.
ЭЛЬЗА. Видишь ли… Я знаю, что с Ланцелотом.
ГЕНРИХ. Не надо, не говори, если тебе это мучительно.
Бургомистр грозит ему кулаком.
ЭЛЬЗА. Нет, я так долго молчала, что сейчас мне хочется рассказать тебе все. Мне казалось, что никто, кроме меня, не поймет, как это грустно, — уж в таком городе я родилась. Но ты так внимательно слушаешь меня сегодня… Словом… Ровно год назад, когда кончался бой, кот побежал на дворцовую площадь. И он увидел: белый-белый как смерть Ланцелот стоит возле мертвых голов дракона. Он опирался на меч и улыбался, чтобы не огорчить кота. Кот бросился ко мне позвать меня на помощь. Но стража так старательно охраняла меня, что муха не могла пролететь в дом. Они прогнали кота.
ГЕНРИХ. Грубые солдаты!
ЭЛЬЗА. Тогда он позвал знакомого своего осла. Уложив раненого ему на спину, он вывел осла глухими закоулками прочь из нашего города.
ГЕНРИХ. Но почему?
ЭЛЬЗА. Ах, Ланцелот был так слаб, что люди могли бы убить его. И вот они отправились по тропинке в горы. Кот сидел возле раненого и слушал, как бьется его сердце.
ГЕНРИХ. Оно билось, надеюсь?
ЭЛЬЗА. Да, но только все глуше и глуше. И вот кот крикнул: «Стой!» И осел остановился. Уже наступила ночь. Они взобрались высоко-высоко в горы, и вокруг было так тихо, так холодно. «Поворачивай домой! — сказал кот. — Теперь люди не обидят его. Пусть Эльза простится с ним, а потом мы его похороним».
ГЕНРИХ. Он умер, бедный!
ЭЛЬЗА. Умер. Генрих. Упрямый ослик сказал: поворачивать не согласен. И пошел дальше. А кот вернулся — ведь он так привязан к дому. Он вернулся, рассказал мне все, и теперь я никого не жду. Все кончено.
БУРГОМИСТР. Ура! Все кончено! (Пляшет, носится по комнате.) Все кончено! Я — полный владыка над всеми! Теперь уж совсем некого бояться. Спасибо, Эльза! Вот это праздник! Кто осмелится сказать теперь, что это не я убил дракона? Ну, кто?
ЭЛЬЗА. Он подслушивал?
ГЕНРИХ. Конечно.
ЭЛЬЗА.
