Герман Кант - Рассказы
Однако нельзя не согласиться, что кое-какие малоприятные случаи бывали. Мой коллега, который держит за домом породистых собак, поселил в своей квартире друзей по Обществу собаководов, приехавших на собачью выставку. Предполагалось, что гости пробудут у него три дня, но они вместе с двумя огромными овчарками оставались у него целый месяц, и все от мала до велика их единомышленники, проживающие в стране, появлялись в доме на протяжении этих четырех недель, делились своими соображениями о собаке как пастухе овец и при этом еще ели вволю.
Видимо, происшествия подобного рода и привели к тому, что пункт этот вписан в бланк; было бы на нем напечатано указание — ненужное зачеркнуть, я бы знал, куда приложить мое перо. Дамы из Казани не владели живностью и хотели всего-навсего бросить взгляд на нашу столицу.
Представить себе это — просто, а вот как написать — задумаешься. Мотив приглашения: взгляд на столицу. Что подумают власти, получив такую информацию? Конечно, Берлин заслуживает того, чтобы сюда приезжали гости даже из Казани, но если вопрос задает официальное учреждение, оно не желает завуалированных ответов.
Лучше уж, кажется, написать: туризм. Но это обозначение я счел неудачным. К двум дамам из Казани никак не подходил термин, при котором прежде всего думаешь о рюкзаках, кроме того, спрашивалось не о мотиве их путешествия, а мотиве моего приглашения. Но и моим мотивом был не туризм. Моим мотивом было знакомство, что и могло служить обоснованием.
Я уже хотел было вписать это слово в пустую строку, но поскольку моя профессия развила у меня определенную особенность — педантично обдумывать каждую позицию, я поставил себя на место сотрудника, который будет читать мое ходатайство. Вот эта лейтенантша, например, которая наверняка не только раздает бланки, но потом их изучает, что подумает эта славная женщина с погонами, если прочтет такой ответ?
Прежде чем я успел углубиться в ведомственный образ мышления, в зал ожидания влетел молодой человек и чуть ли не упал передо мной на колени. Стоя передо мной в преувеличенно согбенной позе, он просил пропустить его.
Я вовсе не последний, хотел я сказать, так как после ретировавшегося автосчетчика пришла женщина, которая в виде исключения не хотела встать в очередь передо мной, а после нее, пока шла раздача бланков, пришли еще два-три человека, но до тех мне уже дела не было. Если ты не упускал из виду впереди стоящего, то все в порядке.
Я хотел объяснить молодому человеку этот порядок, довести до его сведения, что я не последний, хотел спросить его, почему он именно меня счел последним, но другие уже просветили новичка относительно соблюдения очередности.
Его, однако, не так-то легко было обескуражить. Он встал куда положено и, обратившись ко всем нам, объявил:
— Мое посещение полиции имеет смысл лишь в том случае, если я тотчас войду в канцелярию, иначе говоря, буду следующим. Только в этом случае улучшатся условия моего существования.
Мы были бы тупым сборищем, если бы не проявили к нему внимания. Однако мы были обкатанные жизнью люди, и та женщина, которая на подходе к болгарской гитаре обошла меня и других ожидающих, была вправе сознавать себя представительницей нашего сообщества. Ведь следующее урчание в ящичке над дверью адресовалось бы ей, поэтому ее привилегией было справиться у молодого человека о более точных обстоятельствах его существования.
Совершенно очевидно, что молодой человек обдумал свой ответ по дороге сюда, а в том, что ответ этот был построен по законам стратегии, я убедился очень скоро.
Собственно говоря, начал он, его дело касается квартиры, но в настоящее время он студент-заочник, и так как он уже на последнем курсе, то месяц-другой будет жить в столице. Вопрос с квартирой решается там, где он родился и живет постоянно, в Бурге под Магдебургом, однако же, если иметь в виду его будущее жилище, огромная удача, что его пригласили участвовать в столичном заключительном семинаре. Ведь из числа временно собранных сюда специалистов набираются Национальные группы заполнения.
По воцарившемуся вокруг меня молчанию я понял — не только я не знал, что это за группы заполнения, и узнал я это вместе со всеми. Речь шла о создании Протокольного центра, а группы эти были характерным явлением телевизионной эпохи.
— Группа заполнения, — объяснил нам молодой человек, — есть не что иное, как оперативная команда для заполнения пустот в кадре, сокращенно ОКЗПК, и как таковая — фактор конфронтации.
Вот такой ответ имел я в виду, когда сказал, что он был построен по законам стратегии. Вначале великое слово — существование, затем будничное слово — квартира, а далее одни только заумные понятия; тут уж участие не заставит себя ждать. Наша представительница попросила его подробнее разъяснить нам сказанное.
И мы это разъяснение получили. Мы узнали, что наша жизнь подчинена диктату взаимосвязи планетных систем, сокращенно ВЗАПСИС, и что мы не можем надеяться, будто наше житье-бытье остается незамеченным другой стороной. Важно тут одно — не облегчать задачи другой стороне. Точнее говоря, все дело в том, чтобы эту задачу ей усложнить. Национальные группы заполнения, сокращенно НАГЗ, весомая составная часть совокупности усложняющих средств.
— СОЧСУС, — сказала женщина, знакомая с кириллицей, и когда студент-заочник как-то тупо поглядел на нее, добавила: — Всего-навсего еще одно сокращение, извините, я не хотела вас прерывать.
Зато я бы сделал это с большим удовольствием: ведь нельзя же начинать с квартиры, а потом ни с того ни с сего переключаться на планетные системы. Но здесь слушали не меня, студент-заочник продолжал держать речь.
По всей вероятности, к концу долгих ученических лет его так напичкали знаниями, что каждое высказанное слово приносило ему заметное облегчение.
— По телевидению, — сказал он, — общественно-актуальные форумы транслируют, начиная с определенной степени их значимости, и престиж докладчика на этих форумах определяется числом голов слушателей, которые будут вмонтированы в кадры с его речью. Как принято сейчас считать, личный авторитет докладчика обратно пропорционален числу вмонтированных в кадры с его речью голов. Таким образом добились признания сторонники увеличения и уменьшения числа вмонтированных голов, теории, которая гласит примерно...
— Можем себе представить, — сказала женщина, сидевшая под табло над дверью, табло, которое вот-вот заурчит и засветится лично ей, — но если сейчас раздастся звонок, а я не уловлю связи вашего разъяснения с вашим жилищным делом, я войду в канцелярию. Итак?
Молодой человек не торопясь продолжал:
— Придерживаясь законов оптики и заботясь о лучшем контакте докладчика со зрителями, телекамеры показывают преимущественно головы сидящих в первых шести рядах. Здесь по протоколу сидят высокопоставленные деятели общественной жизни, сокращенно ВЫДОЖ, и другая сторона изучает эту позицию с чрезвычайным интересом. Как здесь сидят? По алфавиту или по рангам? Кто присутствует, а кто отсутствует, и почему тут или там образовалась брешь в ряду кресел? Выше, среди факторов конфронтации, я назвал пустоты в кадре, теперь добавлю: среди них самые опасные — бреши.
— Понятно, — сказала женщина у двери, — и группа заполнения должна эти бреши заполнить, верно?
— Верно, — ответил заочник, — на сегодня выделили меня, объявлено, что будут присутствовать руководители государства, а из-за эпидемии гриппа вполне вероятно, что мне придется принять участие в передаче. Но я потерял удостоверение личности, его нашли и сдали сюда, мне велено его взять. Я должен его взять — без него я не войду во Дворец заседаний, ведь пропуск НАГЗ действителен только в сочетании с личным кодом, а код...
— Вписан в удостоверение личности, ясно, — сказала наша представительница, — не ясно только, какое это все имеет отношение к вашему квартирному делу, и не говорите, что я вас не выслушала!
Она подняла глаза на табло, словно требовала наконец-то сигнала, а молодому человеку это послужило знаком выдвинуть свои стратегические резервы.
— Это будет иметь отношение, — ответил он, — если Центральное телевидение, передачи которого смотрят также в Бурге под Магдебургом, смонтирует мою голову с лидирующими головами и покажет меня как одного из высокопоставленных деятелей нашей общественной жизни. Этого будет достаточно, чтобы улучшить условия моего существования.
Еще пока он говорил, засветилось и заурчало табло, разрешающее вход, и я в который уже раз убедился, что принадлежу как гражданин к просвещенным гражданам, что я часть разумной нации, которой и слова достаточно, чтобы повести себя тем или иным образом.
Все ожидающие одновременно показали на дверь, и наш заочник перешагнул порог, словно и не ожидал от нас ничего другого.
А та женщина, которая все-таки рисковала не получить гитару из болгарской Кремоны, даже подтолкнула его дружески, и было видно: она разделяет с ним его счастье. Мы все разделяли с ним его счастье. СЧАСТЬЕ — это была аббревиатура, обозначающая наши объединенные эмоции.
