Вагрич Бахчанян - Мух уйма (Художества). Не хлебом единым (Меню-коллаж)

Яков, работник

Повар

Горничная

Действия происходят в усадьбе Сорина.

Часть парка в имении Сорина.

Широкая аллея, ведущая от зрителей в глубину парка к озеру, загорожена эстрадой, наскоро сколоченной для домашнего спектакля так, что озера совсем не видно. Налево и направо у эстрады кустарник.

Аркадина (тихо). Над седой равниной моря ветер тучи собирает.

Треплев (умоляюще и с упреком). Между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный.

Сорин (идет вправо и поет). То крылом воды касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и тучи слышат радость в смелом крике птицы.

Нина (протягивает в сторону Тригорина руку, сжатую в кулак). В этом крике – жажда бури!

Шамраев (входит). Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.

Полина Андреевна (Якову). Чайки стонут перед бурей – стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.

Маша (отцу). И гагары тоже стонут, – им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни, гром ударов их пугает.

Тригорин (раскланивается с Дорном и с Медведенком, потом нерешительно подходит к Треплеву). Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…

Дорн (Нине, которая подходит). Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!

Медведенко.Все мрачней и ниже тучи… (Целует жене руку.) …опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.

Яков (убирая со стола). Гром грохочет.

Повар (целует у Аркадиной руку). В пене гнева стонут волны, с ветром споря.

Горничная (выносит Аркадиной шляпу, манто, зонтик, перчат ки). Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаха в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.

Аркадина (после паузы). Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.

Треплев (иронически). Вот он носится, как демон, – гордый, черный демон бури, – и смеется, и рыдает…

Сорин (смеется). Он над тучами смеется, он от радости рыдает!

Нина (взволнованно). В гневе грома, – чуткий демон, – он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют!

Шамраев (подводит Тригорина к шкафу). Ветер воет…

Полина Андреевна (стучит по столу). Гром грохочет…

Маша (сдерживая восторг). Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.

Тригорин (записывая в книжку). Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит.

Дорн (перелистывая журнал, Тригорину). Точно огненные змеи вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.

Медведенко (прислушиваясь). Буря! Скоро грянет буря!

Аркадина, Треплев, Сорин, Нина, Шамраев, Полина Андреевна, Маша, Тригорин, Дорн, Медведенко, Яков, Повар, Горничная (качают отрицательно головами, хором). Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: «Пусть сильнее грянет буря!…»

Занавес.

РАЗДЕЛ 4

***

Я всегда любил рассказы Даниила Хармса. Мне всегда хотелось стать его соавтором. Но, увы, Хармс погиб в год моего рождения. Тогда я взял его рассказы, оставил все, как было, лишь изменил фамилии героев. В результате получилась серия дружеских шаржей на известных деятелей эмиграции. /В.Б.

Борис Филиппов пришел к Глебу Струве и не застал его дома.

А Струве в это время был в магазине и покупал там сахар, мясо и огурцы.

Филиппов потолкался возле дверей Струве и собрался уже писать записку, вдруг смотрит – идет сам Струве и несет в руках клеенчатую кошелку.

Филиппов увидал Струве и кричит ему:

– А я вас уже целый час жду!

– Неправда, – говорит Струве, – я всего двадцать пять минут как из дома.

– Ну, уж этого я не знаю, – сказал Филиппов, – а только я тут уже целый час.

– Не врите, – сказал Струве. – Стыдно врать.

– Милостивейший государь! – сказал Филиппов. – Потрудитесь выбирать выражения.

– Я считаю… – начал было Струве. Но его перебил Филиппов:

– Если вы считаете… – сказал он.

Но тут Филиппова перебил Струве и сказал:

– Сам-то ты хорош!

Эти слова так взбесили Филиппова, что он нажал пальцем одну ноздрю, а другой ноздрей сморкнулся в Струве.

Тогда Струве выхватил из кошелки большой огурец и ударил им Филиппова по голове.

Филиппов схватился руками за голову, упал и умер.

Вот какие большие огурцы продают теперь в магазинах.

Сергей Довлатов сказал: «Я согласен на все, только бы быть хоть капельку повыше».

Только он это сказал, как смотрит – стоит перед ним волшебница.

– Чего ты хочешь? – спрашивает волшебница.

А Сергей Довлатов стоит и от страха ничего сказать не может.

– Ну? – говорит волшебница.

А Сергей Довлатов стоит и молчит.

Волшебница исчезла.

Тут Сергей Довлатов начал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках все ногти сгрыз, а потом на ногах.

Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе.

Вот однажды Коржавин хотел лечь спать, да лег мимо кровати. Так он об пол ударился, что лежит на полу и встать не может.

Вот Коржавин собрал последние силы и встал на четвереньки. А силы его покинули, и он опять упал на живот и лежит.

Лежал Коржавин на полу часов пять. Сначала просто так лежал, а потом заснул.

Сон подкрепил силы Коржавина. Он проснулся совершенно здоровым, встал, прошелся по комнате и лег осторожно на кровать. «Ну, – думает, —теперь посплю». А спать-то уже не хочется. Ворочается Коржавин с боку на бок и никак заснуть не может.

Вот, собственно, и все.

Вот однажды Барышников пошел на службу, да на пороге встретил Чалидзе, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси.

Вот, собственно, и все.

Бродский всегда был поэтом и все что-то писал. Однажды Алешковский застал его за писанием и громко воскликнул: «Да никак ты писака!» С тех пор Бродский очень полюбил Алешковского и стал называть его по-приятельски просто Алешкой.

Как известно, у Бродского никогда не росла борода. Бродский очень этим мучился и всегда завидовал Солженицыну, у которого, наоборот, борода росла вполне прилично. «У него растет, а у меня не растет», – частенько говаривал Бродский, показывая ногтями на Солженицына. И всегда был прав.

Однажды Халиф сломал свои часы и послал за Бродским. Бродский пришел, осмотрел часы Халифа и положил их обратно на стул. «Что скажешь, брат Бродский?» – спросил Халиф. «Стоп машина», – сказал Бродский.

Андрей Кленов ел клюкву, стараясь не морщиться. Он ждал, что все скажут: «Какая сила характера!» Но никто не сказал ничего.

Было слышно, как собака обнюхивала дверь. Виктор Урин зажал в кулаке зубную щетку и таращил глаза, чтобы лучше слышать. «Если собака войдет, – подумал Виктор Урин, – я ударю ее этой костяной ручкой прямо в висок!»

…Из коробки вышли какие-то пузыри. Василий Аксенов на цыпочках удалился из комнаты и тихо прикрыл за собою дверь. «Черт с ней! – сказал себе Василий Аксенов. – Меня не касается, что в ней лежит. В самом деле! Черт с ней!»

Андрей Седых, надев очки, смотрит на сосну и видит: на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых, сняв очки, смотрит на сосну и видит, что на сосне никто не сидит.

Андрей Седых, надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых, сняв очки, опять видит, что на сосне никто не сидит.

Андрей Седых, опять надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых не желает верить в это явление и считает это явление оптическим обманом.

Максимов (стоя посредине сцены): У меня сбежала жена. Ну что же тут поделаешь? Все равно, коли сбежала, так уж не вернешь. Надо быть философом и мудро воспринимать всякое событие. Счастлив тот, кто обладает мудростью. Вот Буковский этой мудростью не обладает, а я обладаю. Я в публичной библиотеке два раза книгу читал. Очень умно там обо всем было написано. Я всем интересуюсь, даже языками. Я знаю по-французски считать и знаю, как по-немецки «живот». Дер маген. Вот как! Со мной даже художник Целков дружит. Мы с ним вместе пьем. А Буковский что? Даже на часы смотреть не умеет. В пальцы сморкается, рыбу вилкой ест, спит в сапогах, зубов не чистит… тьфу! Что называется – мужик! Ведь с ним покажись в обществе: вышибут вон, да еще и матом покроют – не ходи, мол, с мужиком, коли сам интеллигент.