Нестор Бегемотов - Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца
Анисимов, млея от счастья, полюбовался на свое отражение в витрине и, весело посвистывая, зашагал по улице. И вдруг:
– Жиды проклятые! Довели страну и еще свистят!
Анисимов обернулся. Ублюдочного вида подросток плюнул в его сторону и бросил:
– Чего смотришь, еврейская морда?
– Кто, я? – не понял Анисимов.
– Ну, не я же! Вы, пархатые, все такие тупые!
– Ты чего, парень? – возмутился Петька. – Никак по морде захотел?
– О, он еще и угрожает! – заорал подросток. – Ребята! Жиды наших бьют!
Из подворотни выскочила толпа затянутых в черную кожу молодцев.
– Наших, это кого?
– Это меня, – пояснил подросток. – Вон тот, махровый!
– Понятно! Бей жидов, спасай Россию!!! – добры молодцы накинулись на бедного Анисимова и избили его до потери сознания.
– Эх! – пожалел Петька, лежа под капельницей. – Дернул меня черт зайти в этот салон красоты! Лучше бы я был рыжим, конопатым!
СтрелокК Сидорову постоянно на улице приставали мужики.
– Дай закурить!
Мужики требовали закурить так, как будто некурящий Сидоров просто обязан их угощать сигареткой, а когда Сидоров отказывал, недовольно бурчали:
– Все вы, очкарики, такие! Сигаретку пожалел! А некоторые даже угрожали:
– Дать бы тебе в репу, жмот!
Последнее Сидорову особенно не нравилось. Он нутром чуял, что придет время, когда какой-нибудь мужик не ограничится угрозами, а и даст «в репу». Поэтому, пока не поздно, он решил носить с собой пачку сигарет и, когда стреляют закурить, угощать.
Сидоров купил одну пачку, она кончилась за день. Купил вторую, и она кончилась весьма быстро.
– Так дело не пойдет, – задумался Сидоров. – Этак и разориться не долго! Половина зарплаты на одни сигареты уйдет! И ладно бы я сам курил, так ведь нет, уйдет на разных козлов!
Решение пришло само собой.
– Эй, мужик! Дай закурить! – потребовал Сидоров у первого встречного.
– Не курю.
– Все вы такие, очкарики! Сигаретку пожалели! – и к следующему: – Эй, мужик, дай закурить!
Сигаретная пачка Сидорова быстро наполнилась. Теперь Сидоров ходил по улицам, не опасаясь, что ему дадут «в репу»! Он был готов каждого угостить сигареткой.
Вот только стрелять у него перестали, так как Сидоров всегда стрелял первым!
ЧудовищеКартошкин впопыхах оглянулся, сдернул с плеча автомат и выпустил по кустам очередь. Кусты немедленно затрещали, и оттуда вывалилось нечто огромное, серое, напоминающее помесь бегемота с осьминогом, только ног было гораздо больше – штук сто! Этакий многоног! Картошкин выпустил еще одну очередь, пули с хлюпом входили в студенистое тело, но на многонога это не производило особого впечатления. Своими восемью глазами он уставился на Картошкина, левый глаз в верхнем ряду подмигнул, раскрылась огромная смрадная пасть, полная черных треугольных зубов.
– У-у!!! – издало звук чудовище.
– Ну, сволочь! – закричал Картошкин, отбрасывая автомат с опустевшим магазином. – Врешь, не возьмешь!
И, отцепив от пояса фанату, он метнул ее в зубастую пасть, а сам ловким прыжком нырнул в кусты и прижался к сырой земле.
Граната рванула, по веткам прошелестели смертоносные осколки, и Картошкин, приподняв голову, выглянул из кустов.
Чудовище исчезло. Лишь дымящиеся тут и там куски студня быстро испарялись на солнце.
– Получил! – злорадно закричал Картошкин. – Будешь знать, как нападать на советского солдата в карауле!
К месту происшествия уже спешила поднятая по тревоге рота…
Никто не поверил рядовому Картошкину, что на него напало этакое чудище. Картошкина долго допрашивали, как он посмел расстрелять весь магазин автомата и испортить гранату, и в конце концов посадили «на губу».
Я бы тоже не поверил.
ШахматистМормышкин задумчиво потеребил свой крупный нос, почесал в затылке, взвесил все «за» и «против» и передвинул слона на Е-6. Компьютер поскрипел дисководом и через секунду отозвался: Мат!
– Вот скотина! – в сердцах воскликнул Мормышкин. – Постоянно меня обувает!
Да, сколько Мормышкин не играл с компьютером в шахматы, умная машина всегда его обыгрывала. Обыграть компьютер стало у Мормышкина навязчивой идеей. Он записался в три шахматные секции, всюду – на работе, в электричке, дома – играл сам с собой в маленькие магнитные шахматы или разбирал задачи из шахматных журналов. Через год, основательно натренировавшись, поднабравшись теории и на практике обыграв всех пенсионеров во дворе, Мормышкин снова сел к компьютеру. Ловко разыграв испанскую партию, он провел пешку в ферзи и через два хода смачно влепил глупой машине красивый мат!
– Наконец-то я его обул!
Счастью Мормышкина не было границ. Он бегал по лаборатории, возбужденно подпрыгивал и весело смеялся. Хорошо, начальство не видело, а то сочли бы его за придурка и вызвали бы «скорую».
А компьютер все так же равнодушно мерцал экраном, триумф Мормышкина был ему абсолютно до лампочки.
«Обувший» компьютер Мормышкин выключил машину и в самом распрекрасном настроении поехал домой.
Однако как мало надо человеку для счастья!
В электричкеВовка сложил газету и последний раз взглянул в окно, где мимо поезда пробегали деревья и уже начал пробегать знакомый желтый забор, по которому Вовка ориентировался, что скоро его станция. Засунув газету в карман, Вовка поднялся и, хватаясь за ручки на лавках, пошел в тамбур – на выход. В тамбуре стоял толстый противный мужик с поросячьим лицом. Выпуская целые тучи вонючего дыма, мужик курил отвратительную «беломорину».
– Товарищ, – вежливо сказал Вовка, который сам не курил и абсолютно не выносил папиросного духа. – Вы читать умеете?
– Ну! – хрюкнул «товарищ».
– Вот тут специально для таких, как вы, висит табличка «Не курить!». Вы что, не можете дождаться, пока на улицу выйдете?
– Что? – противный мужик дыхнул Вовке прямо в лицо. – В вагоне сиди, козел!
– Извините, но мне сейчас выходить, поэтому я тут и стою. Но это никоим образом не значит, что я должен дышать вашим никотином.
– Да не дыши! – заржал мужик. – Кто тебе не дает?
– Тут написано «Не курить!», а вы курите!
– Ты что, сильно грамотный, – прищурился мужик. – Больше всех надо, да?
– Просто противно нюхать этот дым.
– Да мне наплевать!
– А вот если я тут пукну, каково вам будет? Кстати говоря, таблички «Не пукать!» тут нет, так что имею право. А?
– Да пошел ты!
– Ну что ж, – философски вздохнул Вовка. – Вы сами напросились, пеняйте на себя!
И Вовка оглушительно пукнул.
Густая вонь заполнила тамбур. Толстый курильщик выронил «беломорину», закашлялся и, схватившись за горло, упал без сознания. Запах распространялся, пассажиры, зажимая носы, побежали в соседние вагоны.
Вовка сочувственно покачал головой.
– Из-за одного мерзавца с папиросой столько людей терпят такие неудобства! – и Вовка пнул валяющегося на полу мужика по заднице.
Электричка подъехала к станции, двери раздвинулись, и Вовка вышел на свежий воздух.
Не курите в электричках, друзья! Можно нарваться на Вовку…
Вечер– Давид! Домой! – раздалось с балкона одного из этажей девятиэтажного дома. – Пора ужинать!
«Придумают же имечко, – с неудовольствием подумал Поликарп Каллистратович, – и откуда только выдрали такое: Давид?!»
Поликарп Каллистратович подошел к своему подъезду и не смог сдержать возмущение при виде написанного на двери неприличного слова.
– Ну, сволочи! Развелось грамотеев, все двери порасписали!
Войдя в темный подъезд, Поликарп Каллистратович споткнулся о пустую бутылку из-под портвейна.
– Какие скоты! Мало того, что пьют в подъезде, так еще и бутылки кидают честным людям под ноги! И электрик – гад. Лампочки все побиты, а он не чешется!
Поликарп Каллистратович прошел к лифту и убедился, что тот не работает.
– Лифтера расстрелять надо! – в сердцах воскликнул Поликарп Каллистратович. – Лифт никогда не работает! И за что только ему деньги платят! Какое безобразие!
Тяжко вздыхая по поводу окружающих его безобразий, Поликарп Каллистратович поднялся на свой третий этаж, открыл дверь и замер.
– Гражданин Черемушкин? – спросил стоящий в коридоре человек в форме, при ближайшем рассмотрении оказавшийся майором КГБ. Еще двое в форме вынимали из заветного тайника пачки денег и золото.
Сердце Поликарпа Каллистратовича упало.
– Вы арестованы, – сказал майор.
Так органы госбезопасности раскрыли еще одного главаря мафии.
Все началосьВсе началось с того, что Семен Иванович решил сходить на рыбалку. «Наловлю рыбки, ушицы сварю», – думал он, копая червей.
