Сергей Кравченко - Кривая Империя Книга 1-4
Пример первой русской святой показывает нам, как четко церковь отделяет христианскую мораль от политического результата. И вознаграждает в первую очередь за результат. Подтверждений тому — легион. Александр Невский и Владимир Красно Солнышко в том порукой.
Скончалась Ольга от старости году примерно в 970, и было ей, получается, за 80 лет.
Чего ж мы, славяне, ждали от варягов, призывая их в князья? Мы надеялись, что эти мудрые вожди надежно защитят нас от соседей, научат нас правильно хозяйствовать, разовьют у нас ремесла, науки и искусство. Насадят поголовную грамотность.
Что мы получили? Нас не защитили от войны и грабежа. Нас самих погнали убивать, прорубать дорогу на Царьград и в Прибалтику. Эти антихристовы, а потом и крестовые походы продолжались ровно 1000 лет! Нас стали травить друг другом. Гражданская война между славянскими племенами стала повседневностью. Мы привыкли и стали равнодушны к братской крови. Никаким новым технологиям нас не обучили, учились мы сами. И то, нами обычно пренебрегали в пользу бродячих итальянских, греческих, немецких и французских подмастерьев, разжалованных на родине. Нам редко-редко не мешали. И грамотность нам прививать не спешили. Брали чужих грамотных и платили им, и ставили их над нами. А учиться нам дозволяли только по их книгам: «Аз есмь червь!». Так что ничего хорошего из нашей первой попытки обустроить Россию не получилось.
Святослав
Святослав матери не слушал: в христианство не вступал. Да и дружина варяжская его бы не поняла. Так он и княжил, бросив Киев на произвол судьбы, едва печенеги раз за разом Киева не разоряли. Святослав был одержим военной службой. Слава троюродного деда Олега спать ему спокойно не давала, и он все время порывался на Царьград! Тем более, что все земли до Греции он уже завоевал.
Пошел Святослав на Константинополь проверить мамины рассказы. Император привычно испугался. Поставили греки эксперимент: а пошлем-ка мы ему денег и вещей и посмотрим, как он их примет. Послали. Не глядя на тряпки, велел Святослав все это принять и свалить на склад. Достали именное оружие. Стал Святослав каждую саблю рассматривать, каждое копье гладить.
— Дело дрянь! — поняли греки. Послали дипломатов уладить дело миром на любых условиях. Временно уладили, а сами, по обычной христианской верности договорам, собрали огромную армию и стали Святослава с его малочисленной гвардией по Болгарии гонять. Болгары тоже мстили Святославу за привычку к геноциду, впитанную с молоком матери. Они и предупредили печенегов, что Святослав возвращается в Киев с «несметными богатствами», приврали, конечно.
Святослав, забыв преданья старины глубокой, пошел вверх по Днепру через пороги! Застрял. Печенеги его окружили, осадили в ближайшем городке. Долго сидел там Святослав, всю зиму 972 года. Ели лошадиные головы — вспоминали Вещего Олега. Стыдно было Святославу у Киева помощи просить: от Руси он отрекся, предал ее. В Киеве давно правили его сыновья. Не дождавшись помощи и спасаясь от голода, вышли дружинники Святослава на последний бой. Все легли с князем и за князя. Но святыми их не называют…
При описании деяний Святослава наш Писец отличился. Впервые он дал развернутый, криминалистически четкий портрет своего подопечного. И правильно сделал! Фотоаппаратов тогда на Руси не было, живописного искусства за классовыми боями еще не постигли. Так и остались мы без портретов Рюрика, Олега, Игоря и Ольги.
— А Святослав был, — пишет наш наблюдательный друг, — среднего роста, плечистый и крепкий; нос имел плоский (ударили, наверное, где-то), глаза голубые, брови густые, усы косматые и длинные, бороду жиденькую. Волосы на голове его были выстрижены, кроме одного клока, разложенного на две стороны, якобы в знак княжеского достоинства. Шея у него была плотная, все остальные члены — стройные. Дальше Писец отмечает, что, даже на его вкус, Святослав имел мрачную и свирепую наружность, в одном ухе носил серьгу с жемчугами и карбункулом. А было Святославу в последнем бою ровно 30 лет.
Князь печенежский Куря велел сделать из черепа Святослава кубок, окованный золотом! Любил потом Куря потягивать из этого кубка византийское крепленое и рассуждать о значении пропорций черепа в княжеской судьбе, о соотношении черепов и судеб — княжеских и лошадиных…
Дети Святослава
У Святослава от разных жен осталось три сына — Ярополк, Олег и Владимир. Впервые в роду Рюрика было сразу три претендента на власть.
Сыновья эти были малолетки. Старший, Ярополк, с 11 лет правил в Киеве, пока папа воевал в Болгарии. Средний, Олег, был бабушкой пристроен княжить у незабвенных древлян. Младшего, Владимира, по подлости происхождения отослали с глаз подальше — в Новгород. Естественно, сами эти дети править не могли. Поэтому нуждались в учителях. Бабушка их, конечно, наставляла, но по месту княжения к ним еще добавили «дядек». У Ярополка дядькой был Свенельд древний старец, служивший еще Игорю и вывозивший 4-летнего Святослава на древлян. Вдобавок отец прислал Ярополку в жены красивую и грамотную пленную греческую монахиню, чтобы она его обучила всяким византийским штукам.
Итак, вроде бы все расселись по местам. Но чтобы пацаны и не подрались? Произошел случай на охоте. Свенельдов сын полез охотиться в древлянских лесах. Встретился с Олегом и его охотничьей сворой.
— Ты чей сын? — с намеком спросил Олег.
— Свенельдов, — неудачно ответил охотник. Ну, так Олег его и зарубил. Не за то, что он сын любимого народного полководца и братнего «дядьки», а как бы за то, что как ты смеешь, холоп, пугать мою дичь!
А я так думаю, что змея древлянской мести Киеву попутала, в чье сердце ей вползать. Или, наоборот, не попутала, а расчетливо внесла раскол в ряды внуков проклятой святой Ольги.
Свенельд стал из мести за сына подначивать Ярополка на захват Олегова надела: пойдем, князь, на древлян, как дед и отец твой ходили. Пошли. Разогнали древлян. У города Овруча (он и сейчас еще есть, но пока радиоактивен) на мосту через речку в рядах отступающих возникла давка. Мостик проломился, все попадали в воду, кони — сверху. Труп Олега выловили через два дня. С почестями положили на коврах перед Ярополком.
Меньшой Владимир (а было ему тогда лет 10–12) узнал у себя в Новгороде о таких семейных делах и сбежал на родину предков, в Прибалтику. Ярополк послал в Новгород своего воеводу, и князем стал единоличным над всей русской землей!
Владимир
Всем нам с детства знакома картина Васнецова «Три богатыря». С конфетных и сигаретных коробок, с календарей и прикроватных ковриков смотрят на нас три всадника. Мы выросли с ними. Они стали членами нашей большой семьи. Поэтому мы даже помним их имена. Прадедов родных не помним, а этих — пожалуйста! — Алеша Попович, Илья Муромец, Добрыня Никитич. Герои сказок и былин.
А вот и не только былин! Нас конкретно интересует правый крайний в тройке богатырского нападения — Добрыня, он наш сегодняшний герой, он историческая личность, виновник наших взлетов и падений!
Добрыня был ближним, подручным дружинником у Игоря и Святослава. Отправляясь со Святославом в очередной набег, Добрыня по блату пристроил в терем Ольги свою родную младшенькую сестренку Малушу. После очередного короткого отдыха дружины в Киеве Малуша пришла к Ольге и спросила, а можно я вас, государыня, буду мамой называть?… В конце концов, как женщина вы меня понять должны… Ольга все поняла и сослала Малушу с глаз долой в родную деревню, но Владимира, который родился у Малуши будто бы от Святослава, потом взяла ко двору. Тем временем Добрыня был весь изранен в боях и оправлен на покой в Киев. Все места были заняты, и Добрыню назначили наставником, «дядькой», к третьему, незаконному сыну Святослава. Незаконность была не в отсутствии записи о браке Святослава и Малуши, а в социальном происхождении матери: не из варягов, подлой профессии — ключница (завхоз). Итак, Добрыня, как мы разобрались, был настоящим дядькой Владимира, без кавычек. Когда лет в 6–8 Владимира назначили князем Новгородским, то поехал он туда, естественно, с Добрыней. Добрыня стал воеводой и фактическим правителем Новгорода…
После победы Ярополка, бегства за границу и трехлетней эмиграции Добрыня и Владимир с крупной бандой варяжских наемников возвратились в страну и стали посягать на монархию Ярополка. Выгнали его посадников из Новгорода. Честно объявили войну. Пошли на юг. Попутно Добрыне хотелось отомстить кой-кому за недавний инцидент…
Дело было так. Хотел Добрыня женить Владимира на Рогнеде, дочери полоцкого князя, назло Ярополку, которому Рогнеду уже обещали вдобавок к гречанке. Поехали сватать Рогнеду (вы знаете это имя — была такая модель проигрывателя грампластинок). Получили от ворот поворот: «За робичича (сына рабы) не иду! Хочу за Ярополка!». Не знала Рогнеда, кого обижала! Если б ей тогда сказали, что жених будет править в Киеве, что получит почетное звание Святого Равноапостольного князя, а в народе ласковую кличку Красно Солнышко, она бы не ломалась. А так пришлось им в Полоцке окапываться, стены дополнительными бревнами укреплять. Да разве против Добрыни устоишь?! Мы ж его знаем! Илья Муромец еще только высматривает дым на горизонте, Алеша еще грустно вспоминает о вчерашних поповских делах, а Добрыня уже меч из ножен потянул!.
