Женщина, которая легла в кровать на год - Таунсенд Сьюзан Сью
— Думаешь, она прожила хорошую жизнь?
Ева осторожно сказала:
— Такую хорошую, какую могла, учитывая, что родилась она в мужском мире, а твой папа не позволял ей носить брюки.
— Помнишь те валентинки, которые мама получала каждый год?
— Безумное количество.
— Она писала их себе сама.
— Наверное, ей было очень одиноко, Бри. Она так и не смогла смириться со смертью твоего папы.
— А ты тоже чувствовала себя одинокой, когда я был на работе? — спросил Брайан.
— Когда ты приходил домой и мы сидели рядом на диване, я чувствовала себя еще более одинокой, — правдиво ответила Ева.
— Но ведь у нас были и приятные деньки, а?
— Наверное, но не могу припомнить конкретных примеров.
Брайан немного сердито подсказал:
— Отпуск за границей. Поход с палатками в Уэльс. Флорида.
Ева хотела бы согласиться с мужем, но в ее воспоминаниях эти памятные вехи были одним размытым пятном из комаров, дождя, грязи, солнечных ударов, обезвоживания, бесконечной дороги, ругани и ворчливых примирений перед лицом общего несчастья.
Глава 54
Предки Боберов приобрели семейный участок в тени небольшой, но густой хвойной рощицы на кладбище Святого Гуфлака. Механическая землеройка между деревьями не проходила, а корни превращали выкапывание новых могил в испытание на силу и выносливость.
Под гулкий звон колокола подъезжая к неприветливому зданию Норманнской церкви, скорбящие родственники наблюдали, как парочка юных могильщиков швыряется друг в дружку комьями земли. Брайан, Титания и близнецы услышали вопль одного из юнцов:
— Ах ты, мудила, ты ж мне чуть глаз не вышиб!
Брайан приказал водителю остановить машину, вышел и целеустремленно зашагал к вырытой могиле.
Мальчишки бросили снаряды и схватились за лопаты.
— Я в курсе, что уроки обсценной лексики входят в расписание вашей ущербной средней школы, но эта яма, которую вы должны выкопать, станет последним пристанищем для моей матери. Не обзывайте друг друга «мудилами» над ее могилой.
Произнеся эту отповедь, Брайан вернулся к лимузину.
Как только дверь машины закрылась, один из недорослей поймал взгляд Брайана, буркнул «Мудила!» и спрыгнул в могилу.
Брайан дернулся было снова выбраться из автомобиля, но Брайан-младший помешал ему:
— Брось, папа.
Брайан злился. Около пяти километров они тащились за катафалком, в котором везли гроб Ивонн. За ними по пятам всю дорогу плелся Александр в своем старом грузовичке, где на пассажирском сиденье умостились Руби и Стэнли Кроссли.
Сестры Ивонн, Линда, Сюзанна и Джин, стояли у церковного крыльца и курили, стряхивая пепел в ладони. Брайан подумал, что на паперти курение вкупе со слишком декольтированными ключицами — верх неприличия. Он много лет не общался с тетками. После некоего «инцидента» на семейном сборище по поводу крестин. Ивонн так и не решилась посвятить сына в подробности — из нее удалось выжать только скупое «Все слишком много выпили». Но давний конфуз, возможно, объяснял, почему тетки пялились на него с таким злорадством.
На Титанию они уставились еще враждебнее, жадно разглядывая ее лицо, волосы, черный костюм, сумочку и туфли. Сестры покойной не скрывали интереса. Как посмел Брайан притащить сюда полюбовницу? А его сумасшедшая женушка мало того, что опозорила семью, выставив себя и свою постель напоказ всему свету, так теперь еще и оскорбила их фамилию, не явившись на похороны свекрови.
Женщины отошли в сторону, чтобы пропустить в церковь Александра, Стэнли Кроссли и близнецов. Руби, уловив напряжение, поспешила на поиски дамской комнаты.
Она явилась в зал, когда все уже расселись. О ее появлении объявила с грохотом захлопнувшаяся тяжеленная церковная дверь. Священник и скорбящие, стоявшие на коленях перед алтарем, подскочили и развернулись как раз вовремя, чтобы увидеть приросшую к полу от испуга Руби. Стэнли Кроссли с черной повязкой поверх рукава темного костюма сидел в заднем ряду. Он встал и помог Руби присоединиться к сидящим в первых рядах членам семьи.
Руби рассердилась, увидев на постаменте у алтаря нечто, похожее на картонную коробку.
— Кто посмел оставить этот ящик в церкви посреди службы? — прошептала она Брайану. — Где гроб Ивонн?
— Это и есть гроб, — тихо пояснил Брайан. — Экологически чистый.
— А если сказать попроще?
Священник принялся внушать кучке собравшихся, будто Ивонн родилась во грехе и скончалась во грехе.
— Она хотела ореховый гроб с медными ручками, обитый красновато-коричневым атласом. Мы вместе выбирали по каталогу, — шептала Руби.
— Ее похоронная страховка не покрывала стоимости орехового гроба, — ответил Брайан.
Похожий на барсука в стихаре преподобный сочным голосом произнес:
— Мы собрались здесь этим дождливым и ветреным утром, чтобы проводить в последний путь сестру нашу, Риту Коддингтон.
Сердитое бормотание и сдавленный смех явственно указывали, что паства заметила ошибку, но священник отрешенно продолжил:
— Рита родилась в 1939 году в семье Эдварда и Айви Коддингтон. Роды проходили тяжело, и акушерке пришлось воспользоваться щипцами, поэтому голова Риты так и осталась немного продолговатой. В школе из-за этого ее дразнили, но…
Руби встала и перебила прощальное слово:
— Простите, но все, что вы сейчас сказали, — полная чушь. Женщина в этой картонной коробке — Ивонн Бобер, ее родителей звали Артур и Перл, и у нее была абсолютно нормальная голова.
Священник покопался в записях на аналое и понял, что перепутал заметки об Ивонн Бобер с теми, что подготовил к следующему отпеванию.
— Я располагаю только теми сведениями, что мне дали. Прежде чем продолжить, могу ли я уточнить кое-какие моменты? Во-первых, гимны. Вы заказывали «О всех созданиях прекрасных и разумных»?
— Да, — кивнул Брайан.
— И «Вперед, Христово воинство»?
Брайан снова кивнул.
— А из популярной музыки: «Желтая субмарина» «Битлз» и «Сыромятная кожа» Фрэнки Лэйна?
— Да, — буркнул Брайан.
— До замужества покойная работала на производстве перфокарт?
Еще один утвердительный кивок Брайана.
Брианна громко вмешалась:
— Послушайте, может, наконец начнем?
— Надгробную речь произнесет внук Ивонн, Брайан-младший, — возвестил преподобный.
Те, кто знал Брайана-младшего, с опаской смотрели, как он идет к аналою.
— О Иисусе сладчайший, не-е-ет, — не сдержал стона Александр.
Надгробная речь Брайана-младшего была его первым официальным публичным выступлением. Начало вышло совсем недурным — Брайан-младший позаимствовал его на веб-сайте «Надгробные речи». Но вот шпаргалка иссякла, и он принялся импровизировать, решив рассказать о детских воспоминаниях близнецов о бабушке.
— Она была кошмарной чистюлей и, когда мы оставались у нее ночевать, отбирала у меня мишку, а у Бри — ее мартышку и отправляла в стиральную машину, чтобы утром они встретили нас свежими и чистыми. — Брайан-младший оглядел церковь: резные колонны, знаки и символы, которые он не мог расшифровать. Снаружи было пасмурно, но витражи сверкали, отчего знакомые библейские силуэты оживали в стекле. — Она унесла с собой запах мишки.
С первого ряда Брианна добавила:
— И мартышки.
Брайан-младший вытер глаза рукавом пиджака и продолжил:
— Знаю, некоторых из вас беспокоит очевидная хлипкость бабушкиного гроба, и поэтому я добавлю про цикл разложения человеческого тела. Учитывая бабулин рост и примерный вес и принимая во внимание климат и температуру, нетрудно высчитать, что ее гроб и тело продержатся примерно…
— Спасибо, Брайан-младший! — перебил оратора Брайан. — Иди сюда, сынок.
Священник быстро занял место за аналоем и, прежде чем Брайан-младший уселся в первом ряду, дал знак органисту играть первый гимн, «Мы пашем, и мы сеем».
Стэнли и Руби охотно запели — ни ему, ни ей не требовался сборник гимнов.
Руби покосилась в сторону Стэнли и подумала: «Удивительно, к чему только человек не привыкнет, если дать ему время».
