Юмор в науке, в истории и в жизни - Александр Иванович Журавлев
В печать уже «прорывалась» информация о гробовом молчании зарубежных залов во время выступлений наших юмористов. Нормальные люди просто не понимают, в чем заключается юмор. И на таком уровне российские юмористы и сатирики берутся монополизировать воспитание юмора у целого народа!
Двигаться вперед им мешает безграмотность, а учиться – панический страх перед фундаментальными науками, которые «миновали» их в юности. Фундамента нет, исчез фундамент у наших «юмористов», а вместе с ним исчезла перспектива. Самое страшное заключается не в том, что наши гуманитарии не знают физики, химии, биологии, математики, а в том, что у них отсутствует система современного мышления, которое может быть сформировано только на базе знания хотя бы одной фундаментальной науки.
Очевидно, нельзя заставить гуманитариев изучать все фундаментальные науки. Но необходимо каждого из них уже в вузе обязать освоить по выбору одну из этих наук: либо физику, либо химию, либо биологию, либо математику.
Недаром еще М. В. Ломоносов утверждал, что «математику каждому потому изучать надо, что она ум в порядок приводит». Итак, выстрел из пушки оказался по воробьям.
3. В очереди талантов
Но тут, о видимость спасения! Открылся третий путь! Вышел указ о разрешении издавать произведения за свой счет в издательствах СССР тиражом не более 5 тыс. экз.
Естественно, что уже в 1989 году я отправился в одно из издательств – в издательство «Художественная литература» на Новобасманной улице. Все выглядело совершенно прилично. В вестибюле висело соответствующее объявление, что с 15.00 происходит прием талантов с их произведениями на 4-м этаже, в специально для этого отведенных комнатах.
Я пришел пораньше (в 14.30), поднялся на 4-й этаж, чтобы подождать и адаптироваться. К 15.00 нас набралось уже 8 человек. Поговорили. 5 из 8 оказались старше 70 лет, и у них были самые толстенные папки с рукописями. Это были фронтовики со своими историческими мемуарами, причем у 3 из 5 в стихах. У 2 более «молодых» тоже были стихотворные рукописи. Это меня несколько насторожило. Потом начался прием с записью. Я оказался 142 в данном издательстве. Если такая же конкуренция и в других издательствах, то ясно, что талантов у нас в стране достаточно и для внутреннего потребления, и для экспорта. При этом 82 человека из ранее записавшихся были авторами абсолютно гениальных стихов. Это следовало из рекомендательных писем и рецензий административных и поэтических светил, кои и подписи поставили, и печати различных художественных или литературных отделов приложили.
Родина наша, Россия – страна, в которой невероятно трудно сдвинуть что-либо по существу. Объясняется это тем, что все очень хотят очень быстро сдвинуть, но так, чтобы самим ничего не делать, и при первой возможности радостно объявляют, что уже сдвинули. Потом сидят и смотрят, сдвинется ли что-нибудь от их объявления. В других странах люди работают, а мы провозглашаем.
Вот и с явлением задержки доведения до народа последних достижений (именно достижений!) человеческой мысли получается так же. Очень уж всем хотелось сдвинуть дело так, чтобы все новое (т. е. современный уровень мысли) сразу же становилось достижением всего народа.
До того хотелось, что все дружно провозгласили: «Долой цензуру!» – и отменили. «Да здравствует гласность!» – и ввели при поддержке Михаила Сергеевича.
Теперь сидят и ждут, что все сдвинется и вся новая художественная мысль будет сразу же публиковаться. Как всегда, у нас все получилось наоборот. Сейчас можно только позавидовать М. Булгакову, который должен был преодолеть только цензурный барьер. И ведь у него это получилось, и он свои произведения опубликовал. А теперь любому юному дарованию надо брать 3 барьера, а может быть, и больше.
Во-первых, нет бумаги, а также картона и краски для обложки. Эти материальные ценности перехватывают либо те, у которых избыток денег неизвестно откуда, либо нахальные проныры, с которыми в области снабжения литературные таланты и тем более гении по природе своей конкурировать не могут. Поэтому и печатается тот, кто бумагу достал, а не новый Достоевский или современный Шолохов. При этом мы на всех перекрестках видим горы книг по технике секса.
Во-вторых, отмена цензуры и объявление демократии с лозунгом «Всем все разрешено» привело к массовому движению в издательства всех, кто хоть когда-то хоть что-то написал. Десятки тысяч «писателей» объявились со стихами, мемуарами, орденами и рекомендациями. Они лезут в издательство, как в очередь за колбасой: локтями в бок и удостоверениями вперед. Трудно себе представить С. Есенина на этой ярмарке дарований. Такого, как в 1990 году, у нас еще не было, и настоящему таланту опубликовать свои произведения почти невозможно.
В-третьих, самое непреодолимое для юных дарований – это толпы родственников и знакомых ранее интернированных и репрессированных писателей. Из лучших побуждений они требуют, пробивают и добиваются публикации всех черновиков и дневников пострадавших 30–50 лет назад и написавших неплохие для того времени произведения. И печатают. Печатают в таком объеме, что для молодых, истинно талантливых и действительно отражающих сегодняшний день и новейшие достижения человеческой мысли снова не остается места. Опять мы можем ознакомиться лишь с идеями, которые были передовыми 25–50 лет назад и которые сегодня выглядят как непрерывное нытье. Снова русский народ отстает в своем развитии на полстолетия.
Конечно, надо печатать и произведения ранее репрессированных писателей, но не в таком же объеме. Опять наш народ от настоящего заманивается в прошлое простым приемом – огромным объемом напечатанного прошлого.
И вот мне очень доходчиво объяснили, что мою книгу принимают в очередь для рассмотрения. Однако принимающий открыто высказал сомнения о моих шансах издать наконец книгу, в связи с тем что у меня не было никаких рекомендаций от титулованных светил, хоть какой-нибудь музы. Кроме того, количество выделяемой для талантов бумаги позволяет публиковать всего 6 произведений в год. Если 140 разделить на 6, то получится, что моя очередь подойдет где-то через 23 года, т. е. в 2012 году. Как неисправимый оптимист, я твердо уверен, что доживу до того момента, когда в этом издательстве подойдет моя очередь.
Итак, друзья, никогда не теряйте оптимизма и юмора: они продлевают жизнь и увеличивают вероятность того, что вы доживете до осуществления своей мечты. Без оптимизма и юмора жизнь сокращается и вас ждет лишь посмертная слава.
Послесловие
Три основные причины привели меня к написанию данной книги, состоящей
