Антология сатиры и юмора России ХХ века - Игорь Моисеевич Иртеньев
Я сел рядом с вороной и приготовился слушать.
— Что ж, — сказал артист, обращаясь ко мне, — будем считать, что это и есть все желающие. Ну, здравствуйте. Это твоя ворона?
— Нет, — сказал я, — общая. А как называется ваша труба?
— Бас-геликон, — сказал артист и почему-то вздохнул. — Однако пора начинать. У меня сегодня еще три концерта. Григ. «Пер Понт». «В пещере горного короля».
При первых же звуках ворона перестала клевать и внимательно уставилась на сцену. Закончив играть. Федоровский встал и поклонился. Я изо всех сил захлопал в ладоши, а ворона крикнула «Кар-р-р!».
— Ну как, — спросил артист, — нравится?
— Да, — сказал я. — Главное — громко.
— Ничего не поделаешь. Такой инструмент. У флейты, конечно, звук нежнее. Да и таскать ее легче. Но у флейтистов свои проблемы. Ладно, не буду утомлять тебя профессиональными тонкостями. Верди когда-нибудь слышал? Марш из оперы «Аида»?
— Нет, — честно признался я.
— Сейчас услышишь. Птяди-ка, нашего полку прибыло.
И точно. Откуда ни возьмись, прилетела вторая ворона и уселась рядом с первой.
Федоровский надул щеки и заиграл: бу-бу, бу-бу, бу-бу-бу-бу, бу-бу-бу-бу-бу-бу.
Я представил, как мы всем отрядом идем под эти бодрые звучен в какую-нибудь даль, и стал притоптывать ногами в такт музыке. Марш был замечательный. И, когда он закончился, я даже не смог сразу остановиться и еще некоторое время продолжал топать.
— Стой, раз-два! — сказал артист и, достав из кармана платок, вытер им свое большое лицо. — Что бы тебе еще такое сыграть героическое? «Варяг» знаешь?
— Конечно. — обрадовался я. — как раз то, что надо!
— А слова помнишь?
— Еще бы! «Наверх вы, товарищи, все по местам…»
— Отлично. Ну, три-четыре.
У меня вообще-то слух неважный. И чтобы это было не так заметно, я всегда стараюсь петь очень громко. Тогда все обращают внимание на голос, а про слух как-то забывают.
Я пел так громко и старательно, что не заметил, как начался дождь. Артист тоже увлекся. Дождь становился все сильнее, вороны куда-то улетели, а мы с ним все продолжали.
— Грандиозно, — сказал артист, закончив и выливая из геликона воду. — В следующий раз для такой погоды специально прихвачу водосточную трубу. Что бы ты хотел послушать в заключение нашей творческой встречи?
— «Пусть бегут неуклюже…»
— Сильная вещь, — похвалил Федоровский, — что ж, рискнем.
«Мальчик Дима десяти лет, — послышался вдруг металлический голос откуда-то сверху, — тебя ждет папа у центрального входа».
— Это не тебя, случайно? — спросил Федоровский.
— Меня, — вздохнул я.
— Ну иди, чего сидишь, — сказал он, как мне показалось, немного обиженно.
— А как же песня?
— В другой раз.
— Но вы же обещали.
— Ладно, так и быть. Но потом беги к отцу.
Когда я прибежал к входу, папа ходил там большими кругами, словно тигр в клетке.
— Где ты болтаешься?! — напустился он на меня. — Я тут, можно сказать, себе места не нахожу.
— Артиста Федоровского слушал. На малой эстраде. Марш Аиды из оперы «Пер Понт». А как ты со старичком тем сыграл?
— Обыграл он меня два раза. Зато я его потом в шашки семь раз подряд. Или даже восемь.
1986
Лесная школа
Первая публ. — в ежен. «Лит. Рос.», сентябрь 1987.
Шел по лесу паренек,
Паренек кудрявый,
И споткнулся об пенек,
Об пенек корявый.
И про этот про пенек.
Про пенек корявый
Все сказал, что только мог,
Паренек кудрявый.
Раньше этот паренек
Говорил коряво.
Научил его пенек
Говорить кудряво.
1987
Это что?
Под заголовком «Это что растет у вас?»
впервые — в газ. «Смена», февраль 1989.
Это что растет у вас
Между глаз,
Извиняюсь за вопрос?
Это нос.
И давно он там растет?
Где-то с год.
А что было до него?
Ничего.
Не мешает ли он вам
По утрам?
Утром нет. Вот ночью — да.
Иногда.
Может, как-нибудь его
Вам того…
Обратились бы к врачу.
Не хочу.
Он, глядишь, и сам пройдет
Через год,
А пока пускай растет
Взад-вперед.
1989
* * *
Печатается по книге «Пират дядя Петя»,
изд-во «Белый город», М., 1998.
Как у нашей Яночки
На щеках две ямочки.
Сверху три волосика
И сопля из носика.
1990
Тик-так
Печатается по книге «Три
