Юлий Ким - Юлий Черсанович Ким
Капитан, скоро ли земля?
На далеком на просторе
Сто домов стоит на море.
Кажется,
Вот пройдем еще немножко,
И под ними наша «кошка»
Вдруг окажется.
Наш бычок домой вернется,
И помощник улыбнется
В рубке у руля:
— Только бессердечной рыбе
Хорошо на мертвой зыби!
Капитан, скоро ли земля?
Вон бараки, вон палатка,
Там Анапка, там Анапка,
Там она.
Тарахтит мотор в горячке,
Но теперь уж в этой качке
На собственный мотив
Не страшна волна.
Палуба качается.
Над нею разливается
Лишь песенка моя:
— Только бессердечной рыбе
Хорошо на мертвой зыби!
Капитан, скоро ли земля?
Капитан, вот она — земля!
1960
15-29
Пятнадцать двадцать девять, —
Отчаянный жучок[1],
И что б мы стали делать,
Кабы ты нам, милый, не помог?
Олег машину врубит, —
Машина тук да тук, —
Марсель на вахту вступит,
И жук, наш друг, уж тут как тут,
И только разбегается волна…
Начхать тебе на повод,
Куда тащить кого, —
Плашкоут так плашкоут.
Да хотя б Долгова самого.
С похмелья Саня встанет, —
Машина тук да тук, —
Петрович в карту глянет,
И жук, наш друг, уж тут как тут,
И только разбегается волна,
И только брызги по ветру летят…
Гляжу и удивляюсь.
Понять не могу, ей-ей,
Как, шторма не пугаясь.
Так и скачет этот воробей.
Одна волна подкинет,
Аж сердце — тук да тук,
Другая в жопу двинет,
И жук, наш друг, уж тут как тут.
На собственный мотив
И только разбегается волна,
И только брызги по ветру летят,
И только плачет девушка одна…
Пятнадцать-двадцать девять —
Счастливого пути!
Пусть камень не заденет
Твоё днище, Господи прости!
Пройдёт сентябрь-октябрь, —
Машина тук да тук, —
Потом ноябрь-декабрь, —
И жук, наш друг, уж тут как тут,
И только разбегается волна,
И только брызги по ветру летят,
И только плачет девушка одна,
И даже не одна, а все подряд!
И только разбегается волна!..
1966
КАМЧАТОЧКА МОЯ
Камчаточка моя, Анапочка моя!
Кривые берега твои мне снятся и мерещатся.
Далекие края.
Студеные моря —
Как вспомнятся, так сердце затрепещется.
Трепещется, трепещется…
Приехал я в Москву,
Шикарно здесь живу:
Автобусы, троллейбусы.
Кафе, кино, такси, метро,
И теплые моря, и близкие края.
А все-таки, по-моему, совсем не то.
Совсем не то. совсем не то…
А там сейчас, поди,
И слякоть, и дожди,
И люди там от ветра ходят прячутся и ежатся.
Далёко-далеко,
Ужасно нелегко,
Так что же мне. чего же мне тревожиться?..
Камчаточка моя,
Анапочка моя!..
1965
Эстрадные
СЕНСАЦИЯ
Я сел однажды в медный таз
Без весел и руля,
И переплыть Па-де-Кале
На нем решился я.
Ведь на подобном корабле
Через пролив Па-де-Кале
Никто не плавал до меня.
Я вмиг озяб, я вмиг промок.
Пропал весь мой порыв…
Прости мне. Господи, мой заскок.
Но пусть я останусь жив!
То таз на мне, то я на нем.
Уж я не помню, кто на ком.
Но переплыли мы пролив.
И вот — сенсация! На стенку лезет пресса:
— Впервые в мире! Герой прогресса!
Без весел и руля!
Представьте себе — он плыл в тазу,
При этом — ни в одном глазу!
Сенсация! И в центре — я!
Я тут же продал медный таз
За тысячу монет
И перепродал свой рассказ
В тысячу газет.
Есть дом в кредит и в банке счет.
Кругом почет — чего еще?
На всех консервах мой портрет!
Мой медный таз попал и в ТАСС,
На самый последний лист.
Под рубрикою «Их мораль»
И подпись: «Журналист».
Но, несмотря на злобный треп,
В Москве я пожил, как набоб,
Под рубрикою «Интурист»!
Мужчины просят только одно — виски «Медный таз».
Все дамы носят только одно — клипсы «Медный таз».
Весь мир танцует только одно — танго «Медный таз»
Под самый модный медный джаз!
Но время шло, и шум иссяк,
И в банке счет — увы!
Семья бранится так и сяк,
И нет уж той любви.
Друзья пьют виски с содовой
И требуют: «Ещё давай!
Ещё на чём-нибудь плыви!»
Уж я не знаю, как мне быть.
У всех одно в башке:
— В тазу теперь не модно
