Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев
— Ну, я может и не представляю на что они способны, но я совершенно точно представляю на что способны мы. — говорю я, припоминая огромный ледяной молот и мясную лепешку Ала на полу тренировочного зала, вперемешку с плоскими полосками металла, когда-то бывшими морозильным ларем. Когда надо — Юки умеет быть страшной, да.
— Не говорит глупостей, Иошико. — веет холодом от Снежной Королевы, снова принявшей свой истинный облик. — Может быть ты и не лучшая моя подруга, но ты — моя одноклассница и ты дорога Сину… хотя я не знаю, что он в тебе нашел. Я помогу тебе всем, чем смогу. А те, кто посмел поднять на тебя руку — пожалеют об этом.
— Ммм… вот это как раз — часть моей проблемы. — говорит Иошико и встает на ноги. — Давайте я вам просто покажу, а вы поймете, что можете откусить больше, чем в силах прожевать. Тут недалеко.
Мы стоим на какой-то заброшенной стройке, немного похожей на ту, в которой Акира с Майко устроили мне засаду, чтобы «пробудить силу Крови». Отрубили мне руку нахрен в тот раз, да. Хорошие у меня подруги, все-таки, ну где еще таких найдешь, чтобы и засаду устроили и руку отрубили. Заботятся.
На пыльном бетонном полу — кляксы, пятна крови и какой-то бурой жидкости. Еще на этом полу лежат три тела. Два — совершенно неподвижно, словно переломанные марионетки с отрезанными нитями. Одно — еще подает признаки жизни, хрипит и корчится в пыли.
— Вот. — говорит Иошико: — вот. Игры кончились, мальчики и девочки. Ступайте домой, а я сама разберусь с Братством и его боевыми тройками. Это … это уже не школьные разборки.
Я смотрю на сцену, которую художники Ренессанса назвали бы «Триптих Гнева Иошико». Подмечаю детали. Два неподвижных, покалеченных тела — видимо вызвали на себя больше Гнева Темной Императрицы, чем смогли пережить. Удары, да удары — переломы, вон у одного торчит острый обломок кости из ноги — освоила-таки наша Иошико лоу-кик, ай да девочка. У того, что поменьше, буквально вырваны руки, вырваны постфактум, он уже лежал на земле, она уперлась ему ногой в бок и оторвала руки — сперва одну, потом — другую. Сильно он ее разозлил чем-то. Делаю себе галочку — не злить школьную гяру. Во избежание тяжких телесных, несовместимых с осуществлением жизненных, функций. Трудно жить без рук, да. Особенно, если у тебя ноги сломаны, расколот череп и … ну конечно. Раздавлены гениталии. Она просто туда топнула и в бетонном полу образовалась небольшая воронка, куда уже натекла лужица крови. Иошико — страшна в гневе.
Я вздыхаю. Извлекаю из кармана телефон, который мне подарил добрый дядька Минору и набираю номер. Через два длинных гудка на том конце трубки раздается строгое «слушаю». Моси-моси, конечно же.
— Привет. — говорю я. — Я нахожусь на заброшенной стройке рядом со школой, знаешь, к востоку. Слушай, мне нужен фургон, мешки для тел, и с крематорием бы договориться. Сможешь? Осталась такая возможность?
— Конечно. — без малейшей паузы отозвалась Акира. — Проблемы?
— Уже улажены, надо бы убрать за собой. У меня тут — два тела и один… — в воздухе повеяло холодом и раздался приглушенный «ТУМЦ!» — от которого задрожали стены и качнулся пол.
— Три тела. — поправляюсь, глядя на опустившийся ледяной молот.
— Через пятнадцать минут буду. — Акира как всегда — сама пунктуальность и хладнокровие. Хотя, казалось бы — маг огня. Но она умеет держать свой огонь под контролем, в отличие от Юки, которая с холодом не всегда справиться может.
Ледяной молот растворяется в воздухе. А это хорошо, думаю я, это Юки правильно, тот раз мы замаялись ждать, пока эта глыба растает, Акиру паром обварили… она сама обварилась, иногда и Акира может поступать … не совсем умно. При мысли об этом я улыбаюсь.
— Молодец, Юки. — говорю я: — хорошо, что молот убрала. А то в тот раз…
— Я так и подумала, — кивает Юки, — сейчас же Акира приедет? Чтобы паром не обвариться как в тот раз.
— Хорошо, что убрала молот, но мне кажется, что для добивания его использовать — оверкилл. Я не критикую, пойми правильно, но … нам же опять все это от пола отскребать. Что за привычка за собой лепешки из людей оставлять? Ну можно же было аккуратно — игла там ледяная в мозг… или снежком по голове.
— … я подумала, что так побыстрей будет. — говорит Юки, заливаясь румянцем, божественное зрелище. Вот, наверное потому я ее и троллю — люблю видеть как алый румянец проступает на ее, обычно снежно-белых щеках.
— Вы чего это?! — раздается голос и, повернувшись я вижу Иошико в состоянии крайнего изумления.
— Вы чего творите-то? — говорит она, хватаясь за голову.
— Убираем за тобой. — говорит Юки. В воздухе возникают две ледяные иглы и мгновенно ускоряются, пробивая головы тех, кто еще не превращен в лепешку Молотом Правосудия.
— Контроль. — поясняет она на мой молчаливый вопрос: — меня Читосе научила. Говорит, даже если уверена, что цель упокоена — сделай контрольный.
— Молодец. — говорю я. Ай да Читосе, ай да умничка, уже сама других обучает. И правильно, знание — сила, а сила нам сейчас ой как нужна.
— Вы понимаете, во что вы ввязываетесь?! — говорит Иошико. — Это… это же Братство.
— Я не знаю, что там у тебя за братство, в котором за своими сестрами таких вот братиков присылают. — говорит Юки. — Но у нас в команде так принято.
— Команде? Вы вместе в команде? — еще один камень на весы изумления нашей школьной гяру.
— Да, мы объединились. Для участия в Играх и все такое. Кстати, — давай к нам, у тебя на полгода полный иммунитет будет, а там мы что-нибудь придумаем. Братство это твое уничтожим. Или власть в нем захватим. — говорю я. Понимаю, что сейчас заведомо бравирую своими возможностями, мы не знаем ничего про Братство, ни силы, ни структуры, ни уязвимостей, но сейчас не время для холодного анализа. Сейчас время поддержать друга, попавшего в трудную ситуацию, и я искренне рад, что трудная ситуация Иошико — это проблема «куда деть трупы», и что на этом вот пыльном бетонном полу лежат эти ребята, а не она.
— Да, верно. — говорит Юки, загибая пальцы. — Место у нас в команде еще есть. Сейчас
