Говорит и показывает (СИ) - "Sco"
- Слушай, это какие-то казни египетские. Нельзя же так! Ну кто так целуется вообще?
- А как? – вытаращил глаза порозовевший ловелас.
Решив, что, чем быстрее они с этим покончат, тем быстрее малец свинтит восвояси, Витя строго сказал:
- Смотри, как я делаю и повторяй за мной.
Васильков кивнул, и его глаза, казалось, стали ещё больше. Витя, скрепя сердце, взял в ладони лицо Артёма, притянул к себе и нежно обхватил его нижнюю губу своими губами. Он посасывал её и немножко потягивал, слегка поводя головой из стороны в сторону. Отпустив нижнюю губу поплывшего пацана, он несколько раз лизнул его верхнюю губу кончиком языка. Потом прижался приоткрытым ртом к Тёминым губам и начал медленно двигать подбородком, массируя и надавливая на губы мальчишки. Витин язык проскользнул в рот Артёма и нежно касался его языка и дёсен. Васильков тихо простонал и неожиданно так же нежно засосал Витину нижнюю губу. Он повторял за учителем все его движения, всё более жадно и страстно целуя Виктора и оглаживая пальцами его затылок. Витя, забывшись, прикрыл глаза и отвечал Артёму не менее горячо, и в какой-то момент начал прижимать его к себе, обхватив за талию. Их рты не отрывались друг от друга, языки переплетались и дразнились. Где-то в глубине Витиного сознания всплыла содержательная мысль «Чё?!», но Виктор не останавливался, говоря себе, что «сейчас-сейчас, закрепим материал только», и всё продолжал жарко целоваться с Васильковым. И только когда пацан начал откровенно потираться о Витю пахом, парень очнулся.
- Ну, как-то так, - резюмировал смущённый вконец Виктор, ссаживая со своих колен разомлевшего ученика.
Тот захлопал своими глазищами, вид у него был растерянный. Виктор и сам не мог успокоиться, начиная осознавать, что между ними только что произошло. Было ужасно неловко и хотелось сбежать, но нельзя же оставить этого пацаненка в своей квартире. Витя наклонился вперёд, упираясь локтями в колени и провел руками по волосам.
- Слушай, - не глядя на Артёма, спросил он. – Может тебе этого хватит?
Васильков встал и, пошатываясь, пошёл в коридор.
- Завтра приду. К восьми, - выкрикнул он из прихожей, и Витя исполнил «рука-лицо».
Надо же, на настенных часах было 20:12, а Вите показалось, что прошло несколько часов.
- Ты сам-то до дома дойдёшь? – на автомате спросил Виктор одевающегося пацана, и тут же осёкся.
«Ты что, ещё провожать его пойдёшь, мудила?» - удивился он сам на себя и покачал головой.
- Дойду, - успокоил его Артём и добавил: - Я сброшу смс из дома.
- Что? – не поверил своим ушам Виктор, но дверь уже захлопнулась.
Блядь, у него ещё и номер его есть! «Ну, по сравнению с фотографиями твоего члена, телефон – это фигня», - тут же услужливо успокоил его внутренний голос.
Витя никак не мог уснуть. Стоило закрыть глаза, как все эти шальные вечерние поцелуи тут же всплывали в сознании, и Вите становилось невозможно стыдно и страшно. Виктор боялся последствий, боялся за свою расшатавшуюся за два дня психику, за свои неожиданные реакции. То, что он под конец вошёл во вкус, нельзя было игнорировать, но что думать об этом, Витя не знал. Надо было что-то с этим всем делать. Самое простое – это выполнить всё, что хочет пацан и уволиться к хуям из школы и покинуть страну. Да, это будет самое простое. С этой установкой Витя заснул, решив, что насчёт страны определится завтра.
Открытая смс на погасшем экране лежащего рядом с подушкой телефона кратко сообщала: «Целую».
Глава III
На следующий день в школе Вите показалось, что он провалился во времени и вернулся в отрочество. Артём стрелял в него глазами из-за разных углов, томно глядел из приоткрытой раздевалки, прижимаясь к вешалкам, и даже один раз подмигнул, скрываясь за дверью туалета. Виктор шёл пятнами, гневно двигал массивной челюстью, а к третьей перемене у него начал дёргаться левый глаз. Самое жуткое было то, что у Вити было ощущение, что это именно он, Витя, виноват в этом безобразии. Как будто он сам поцеловал романтичную особу, а та теперь изливала на него свою безудержную подростковую страсть. Артём был такой взбудораженно-счастливый, что на него даже невозможно было злиться. Что с него взять, с очумелого? Дитя неразумное. А вот со взрослого Виктора другой спрос. Кое-как досидев до вечера, Витя уехал в институт, но и тут Васильков не давал ему скучать. Он присылал на телефон какие-то смайлики, спрашивал «чё делаш?», а потом вообще попросил «возвращаться скорей». В общем, пока этот малахольный не побежал выбирать им кольца, надо было сегодня же поговорить с ним и убедить прекратить все эти игры. В конце концов, кто из них взрослый?
Васильков пришёл ровно к восьми. С фонариком. Виктор открыл дверь с максимально педагогическим лицом, пропустил пацана в прихожую и подвинул ему под ноги тапки. Артём привычно стрекотал про снег на улице, про увиденную сегодня аварию и про сериал о вампирах. Виктор уверенно пошёл на кухню, чтобы предложить гостю взрослую беседу за чашкой чая, но как только он повернулся к Артёму лицом, тот напрыгнул на него, как медведь на ёлку. Пацан обвил остолбеневшего Виктора руками и ногами, пытаясь присосаться к нему по-французски. Уворачиваясь от настырных губ, Витя не мог сообразить, что делать с этим довеском, и крутился вокруг своей оси, не зная, куда его сгрузить. Решив, что на маленькой кухне девать его некуда, Виктор понёс Василькова в залу, поддерживая под тощую задницу, чтобы тот не загремел на пол. Донеся груз до дивана, Витя наклонился, пытаясь уложить Артёма на спину, но тот дёрнул его к себе, и парень, не удержавшись на ногах, упал на пацана сверху. Вот и поговорили, блядь. Хорошо, что разобрались, итить твою в качель! Витя упёрся локтями в диван, пытаясь оторваться от прицепившейся к нему маленькой пиявки, но Васильков показывал хорошую физподготовку и держался своими тонкими ножками и ручками насмерть.
- Артём! Да отпусти ты, давай поговорим! – умоляюще выкрикнул Витя, борясь со школьником.
Васильков перестал тискать Виктора и с неохотой разомкнул свои конечности. Помятый и взъерошенный, Витя одёрнул футболку и отодвинулся от сластолюбца.
- Слушай, это надо прекращать. Погоди! – Витя поднял руку, пресекая поток возражений. – Послушай меня, Артём, послушай. – Виктор откашлялся, сложил руки в замок. - Я уверен, что ты хороший мальчик, просто ты… запутался. Я думаю, тебе просто хочется быть взрослым, сильным, и я тебе нравлюсь лишь потому, что ты хочешь быть таким же, как я.
«Скромности тебе не занимать», - заметил Витин внутренний голос. «Завали, падла», - парировал Виктор.
- И вот это своё восхищение, - воодушевлённо продолжал школьный охранник. – ты принял за влюблённость. Понимаешь?
- Раздевайтесь, - подытожил Васильков.
- Да. Что?!
Виктор уставился на Артёма, а тот уселся в позу лотоса и повторил:
- Раздевайтесь. Брюки можете оставить.
Виктор сузил глаза и сжал кулаки. От его недавнего благодушия и невозмутимости не осталось и следа.
- Да пошёл ты!
Артём свёл брови домиком, будто искренне не понимая причину такого хамства. Того гляди, заплачет!
- Ну, Виктор! – с обидой в голосе протянул пацан. - Мы же с вами договаривались! Я у мамы отпросился! Она всё допытывается, куда я хожу на ночь глядя, а я не говорю…
Витя выдохнул, качая головой.
- Далеко пойдёшь… - он смотрел в пол, осознавая своё полное фиаско. Слишком поспешно он принял пацана за влюблённого подростка и попытался им покрутить. Тот просчитывает все жалкие Витины манёвры на раз-два.
Артём спустил ноги с дивана и подвинулся к Виктору поближе. Кара оглядывал его лицо, пытаясь понять, где у этого цыплёнка тормоза. Где тот предел, до которого он готов дойти и утащить его, Витю, с собой? Как он не боится загонять такого здорового лба, как Витя, в угол? Где у него чувство самосохранения? Хотя у психов оно отсутствует.
