Юрий Туровников - Код Малевича

Пехова щелкнула пультом от телевизора, и на экране появилась картинка с наружной камеры видеонаблюдения. У ворот стоял черный «Мерседес». Анфиса вздохнула, встала с дивана и запахнула атласный халат. На прислугу ей не хватало денег, только-только на оплату счетов и поддержание имиджа «звезды», а отложенную на титул заначку она берегла как зеницу ока. Тут или баронство, или слуги. Пока все обязанности она выполняла сама, а вот когда долгожданная грамота за подписью Государя, подтверждающая ее высокородие, будет на руках, вот тогда можно раскошелиться на домработницу и лакеев, тем более, что к титулу прилагается единовременное пособие в миллион империалов.

По правде сказать, многие не понимали всей этой гонки за титулом, хоть и сами жаждали оный получить. Отстоять в очереди полгода, заплатить в казну два «ляма» деревянных, чтоб отбить только один, но… Понты.

Анфиса вышла на улицу, прошлепала в тапках на шпильках по выложенной дешевой тротуарной плиткой дорожке мимо стриженых газонов к воротам, вмонтированным в трехметровый кирпичный забор, и посмотрела в глазок.

— Кто там?

Раздалось покашливание и кто-то, не выходя из автомобиля, а лишь опустив тонированное стекло, ответил.

— У вас контракт на съемку в передаче «Ну и пусть говорят, нам-то что» горит. Зрители в зале, продюсер шоу нервничает и от этого чешется во всех неприличных местах. Только вас ждем.

— Твою мать! — хлопнула себя по лбу Пехова. — Совсем забыла. Я сейчас, только переоденусь.

Она уже, было, развернулась, чтобы молнией метнуться в гардероб, но ее остановил все тот же голос.

— Перестаньте, вы всегда прекрасно выглядите. В домашнем даже лучше, расположите к себе телезрителей. Кусочек секса никогда не повредит.

«И то верно, — подумала Анфиса. — Тем более это Первейший канал! Если засвечусь, как следует, может, предложат постоянную работу, а это куча «бабла», и плевать, что придется сделать татуировку с ликом Государя на правой груди. Надоели ночные эфиры на дебильном канале про «кто кого, где и как». Эти шоу даже не смотрит никто. А хочется чего-то настоящего, высокого. Например, вести передачу о том, сколько раз подряд могут африканские обезьяны-самцы в ливневый период… Когда же я себе мужика-то найду?!».

— Позвольте хотя бы ридикюль взять! У меня там жевачка и насос для подкачки жо… Я сейчас!

Пехова процокала на каблуках до дома, схватила с пола у двери сумочку и короткими перебежками, ломая ноги, вернулась к воротам. Створы, подчиняясь невидимому лучу пульта дистанционного управления, разъехались в сторону и через мгновение сомкнулись вновь. Дверь «Мерседеса» любезно открылась, и Анфиса забралась внутрь. Полы ее халата распахнулись, обнажая загоревшие в солярии бедра и интимную стрижку в виде змейки. Водитель успел это заметить в зеркало заднего вида, и «звезда» с наигранной смущенностью прикрылась.

— О! Вы сами за рулем?! — удивилась Пехова, узнав в шофере известного ведущего Первейшего канала, так сказать, будущего коллегу по цеху.

— Приходиться все делать самим. Надежды на холопов никакой. По дороге «бомбить» начинают и вечно опаздывают минимум на два часа, — водитель включил передачу и прежде, чем вдавить педаль газа в пол, развернулся и направил на теледиву шприц-пистолет для вакцинации, с помощью которого ветеринары усыпляют бешеных собак и безумных кошек.

— А что это?! — округлила глаза Анфиса. — А зачем?

— Занадом, — коротко ответил шофер и нажал на спусковой крючок.

Раздался пшикающий звук, и шприц со снотворным вошел в силиконовую грудь Пеховой, как нож в масло, и та тут же забылась крепким и сомнительно-здоровым сном. Мужчина еще раз посмотрел в зеркало и усмехнулся.

— Смерть — это долгий сон, а любой сон — это здоровье. Вывод: смерть — это здоровье, и скоро его будет у кого-то хоть отбавляй, — и неизвестный стянул резиновую маску, которая представляла собой лицо ведущего Валдиса Плеша.

Резина взвизгнула, оставив на асфальте черные следы.

.

.

Действие снотворного стало проходить. Голова ужасно болела и, казалось, расколется надвое. Пехова попыталась сглотнуть, но рот пересох, как у алкаша после новогодней ночи, отмеченной отборным миксом одеколона и туалетной воды. Пелена с глаз спала, и они потихоньку стали привыкать к мраку. Сидя на прохладной земле, Анфиса прищурилась, чтобы лучше видеть, и огляделась. Вокруг серые кирпичные стены, металлическая дверь, потолок, под которым крохотное, с сигаретную пачку, отверстие, через которое пробивался тусклый лунный свет.

«Меня похитили! — ворвалась в сознание «звезды» шальная мысль. — Наверное, будут насиловать, если не уже. Проклятие! Опять ничего не почувствовала. Врожденная фригидность, мать ее! А, может, это розыгрыш? Первейший канал любит прикалываться. Точно! Меня же Плеш подвозил, проказник! Проверяют перед тем, как взять на работу. Надо показать весь свой артистизм. Хотя вариант с насильником тоже не плох».

Пехова поднесла руки к голове, и тишину разбило бряцанье цепей, сковывающих ее запястья. Концы оков были намертво соединены со стальными кольцами, вмонтированными в стену. Анфиса осмотрелась еще раз и с удивлением обнаружила еще несколько комплектов кандалов.

— Помогите, — шепотом произнесла теледива, а когда ей никто не ответил, повторила громче и, в конце концов, сорвалась в крик. — Люди, спасите! SOS!

.

.

Экспресс прибыл, как всегда, с опозданием. Где-то в районе Петушков состав попал в пробку на переезде. Пришлось сорок минут ждать, пока сотрудники дорожной полиции растащат столкнувшиеся на путях собачьи упряжки, потом пути переходила стая диких уток и бабка с мешком картошки за спиной.

Мельник прошел по перрону и вышел на привокзальную площадь, залитую утренним солнечным светом и наводненную разношерстным народом. Тут же его внимание привлек билборд с рекламой.

«Если дома нужен газ — покупай билет у нас.

Обязательная государственная лотерея

«Деньги на ветер»».

Последний раз Григорий посещал белокаменную и златоглавую еще маленьким мальчиком. Тогда он вместе с классом ездил в мавзолей, смотреть замерзшего немецкого шпиона, что лежал в хрустальном гробу, висевшем на золотых цепях. Там еще ископаемый мамонт имелся, найденный во льдах Антарктики, но древний слон, покрытый густой шерстью, не привлекал такого внимания гостей столицы.

Мельник осмотрелся: десятки ларьков, в которых продавали шаурму и мобильные телефоны. Метрах в пятидесяти выситься буква «М». Но на метро ехать Григорий не рискнул. Не умел. Поэтому он попросту забрался в первое попавшееся такси, усевшись на заднем сидении. Водитель желтой «Волги» повернулся и, расправив усы, затараторил.

— Эх, пракачу, дарагой! Куда ехать, ара? Дарогу паказавай, да? — Мельник залез в карман брюк, извлек записку, данную ему генералом Цербером, и протянул ее шоферу. Тот долго читал адрес:

Улица Расстрельная, Управление Имперского сыска. Генерал Жеглов Глеб Егоровичпотом перевел взгляд на пассажира.

— Полицейский, да?

— Да, — ответил Григорий. — А что?

Кавказец разгладил усы и поправил кепку-аэродром.

— Ничего, дарагой! Тысячу империалов с тебя.

Мельник почесал затылок. За такие деньги на родине можно три дня жить. Впрочем, какая разница? Да хоть две, контора платит. А уж как они будут рассчитываться, не его лейтенантское дело. Хоть наличкой, хоть кредиткой, хоть списанием штрафов и продлением регистрации и лицензии на работу. По барабану.

— Договорились, чернявый. Поехали, там тебе заплатят. Только шустрее, я опаздываю.

— Уно моменто! — неожиданно перешел на итальянский водитель, достал откуда-то синюю мигалку и пришлепал ее на крышу. — Еще плюс пятьсот.

Григорий махнул рукой. Не свое — не жалко. В своем родном городе, понятное дело, он бы поехал на служебном велосипеде или пошел пешком, но в незнакомом месте это не прокатит. Резина взвизгнула, и прохожие шарахнулись в сторону. Мимо поплыли дома, витрины магазинов, автомобили, которые и не думали расступаться перед звуками сирены. Кавказец в голос матерился, размахивая руками.

— Куда едыш, нэ русландский?! Мигалки нэ видыш, да?!

«Вот это муравейник! Просто жопа какая-то, — подумал Мельник, вслушиваясь в выпуск новостей, передаваемый по радио».

«Утро доброе. Император жив и здоров. Теперь о менее важных событиях.

По данным агентства «Врионовостях» наконец-то закончилась квартирная эпопея, главной героиней которой стала имперская писательница, живущая за границей, Юлла Шилло. Напомним, что диве женского околодетективного бреда какие-то ухари впарили убогий технический этаж вместо роскошного пентхауса. Романистка подала на коммунальщиков в самый гуманный и справедливый суд в мире, который вынес свой вердикт: разбирайтесь сами. Управляющая компания, владеющая домом, не заставила себя долго ждать: взяв в аренду большой грузовой вертолет, ответчики попросту залили технический этаж бетоном с воздуха. Узнать реакцию на сложившуюся ситуацию самой хозяйки бывшей квартиры не представляется возможным. По всей видимости, Юллу Шилло не предупредили, и в момент акции она находилась дома, где переклеивала обои».