Арсений Миронов - Тупик Гуманизма
В начале XXI столетия, конечно, было еще не так жарко – говорят, в Москве даже выпадал изредка натуральный кристаллический дождь, отдаленно напоминающий искусственный снег, который заказывают сегодня дети на Новый год. Переход на ночной стиль жизни начали вовсе не те, кто более других страдал от жары, – а те, кто умел экономить свое время и деньги. Умные люди заметили, что по ночам не только меньше транспортных заторов на улицах, но и гораздо ниже тарифы на пользование телекоммуникациями, на воду, электричество и очищенный воздух. Работать и отдыхать по ночам оказалось втрое менее накладно, чем при солнечном свете.
Люди, в первую очередь молодежь, постепенно привыкали ложиться спать все позже – в три, в четыре часа ночи… Многие замечали, что после полуночи обостряются творческие способности, интуиция, усиливаются различные эмоции и желания. Со временем было признано приличным звонить друг другу по телефону после часа ночи; среди начальников и людей креативных профессий утвердилась практика приходить на работу к полудню. Затем, спустя лет десять, многие корпорации официально разрешили своим сотрудникам обедать дома и появляться в офисе уже после ленча, то есть часа в 2—3 дня – при условии, что рабочий день автоматически продлевается до полуночи.
Квестор еще помнил, что в 2070 годах многие магазины открывались в полдень и закрывались около 2 часов пополуночи. Пик посещаемости московских ресторанов в то время приходился на 2—3 часа ночи, в приличных, продвинутых семьях именно на это время стали переносить семейный ужин – и телевидение сразу ощутило сдвиг прайм-тайма в область ночного эфира. Когда в начале 80-х закончилась персидская нефть, стали судорожно экономить ресурсы: стирку, ванну и Интернет-сессии отныне затевали не раньше 2—3 часов ночи, чтобы поменьше платить по счетчику.
Бизнес-сообщество, привязанное к ритму деловой активности за океаном, поспешило подладить свой жизненный график к американскому. До сих пор из-за разницы часовых поясов было сложно созвониться с коллегой в Нью-Йорке или поучаствовать в веб-конференции с партнерами из Рио: когда в Москве был день, партнеры спали – и наоборот. К счастью, переход на ночной стиль синхронизировал бизнес в восточном и западном полушариях.
И наконец, последней каплей стал климат. Дневная жара многим казалась невыносимой уже в 50-х годах. В начале 60-х ввели официальную сиесту с 11 утра до 3 часов дня. В конце 70-х сиеста была увеличена с 10 до 16 часов. К этому времени большинство вузов перешло на вечерний график занятий (дневная форма обучения сохранилась только на факультете журналистики МГУ, где студенты в любом случае не ходят на лекции – хоть днем, хоть вечером). И вот – после нескольких шумных историй с солнечными ударами в высших слоях общества – в середине 80-х годов был утвержден новый официальный график работы учреждений: с 8 часов вечера до 6 часов утра с перерывом на обед в полночь. Привыкнуть к новому режиму было несложно. Даже словесные формулы остались прежними – только теперь фраза «мне завтра вставать в полшестого!» означала необходимость пробуждения не в 05.30, а в 17.30.
Как сотрудник правоохранительных органов (а с недавних пор – и профессор Университета Права), центурион Порфирий Литот знал, что смена стиля жизни сыграла весьма позитивную роль в плане борьбы с преступностью. Если раньше преступники действовали ночью, когда город спит и на улицах мало потенциальных свидетелей, то теперь по ночам стало невозможным совершать преступления вдали от лишних глаз – люди были повсюду. Малолюдно становилось уже при свете дня, однако заметим, что совершать противоправные деяния под палящими солнечными лучами, при температуре до 45 градусов по Цельсию – тоже занятие не из приятных…
Порфирий Литот прервал свои размышления, чтобы получше разглядеть новенький монумент древнему правозащитнику Мише Порываеву, воздвигнутый буквально на днях на искусственном стеклянном островке посреди Москвы-реки напротив комплекса зданий Ассоциации защиты прав животных и растений. В прошлом году Миша Порываев получил статус полубога и героя, теперь ему можно было воздвигать не простые памятники, а поклоняемые идолы. Памятник показался Литоту удачным. Герой-правозащитник был метафорически изображен в виде огромного (25 метров в высоту) золоченого шила. Квестору был ясен скрытый смысл: когда-то в древности какой-то командно-административный функционер Советско-Союзной империи сказал про диссидента Порываева буквально следующее: «Этот Порываев – ну просто шило в заднице». Вот таким и должен быть любой подлинный борец за демократию – дерзким, острым, негнущимся, готовым досаждать злу всегда и в любом месте!
Бронированный удобокат центуриона стремительно и красиво, точно по бобслейной дорожке обогнул колоссальную транспортную развязку возле Парка культуры и скользнул в зияющую пасть тоннеля «Остоженка—Энгельс—Манеж». Через полминуты машина выскочит на поверхность уже на Моховой…
Порфирий содрогнулся от волнения. Он понимал, что аудиенция у столь высокопоставленного функционера Ордена бывает раз в жизни. Человек, вызвавший его для беседы, вершил судьбы планеты, он входил в сотню избранных рыцарей, делегированных Орденом в высший орган планетарной власти – Совет Шестисот. Пресса сообщала, что Маэстро занимался такими сложнейшими проблемами, как контроль за деятельностью благотворительных фондов в Западной Африке и мониторинг демографической активности граждан Сибири. Маэстро встречался с выдающимися людьми современности, он вращался в высших кругах, он был элементом реальной Власти, ее функциональной шестеренкой.
Маэстро нечасто бывал в Евразии, гораздо чаще он находился где-нибудь в Атлантиде или в Африке, а ее чаще – в воздухе, на борту персонального аэроплана, который постоянно перевозил рыцаря с места на место – туда, где его особенно ждали, где он был нужнее. За последний год Маэстро был в Москве только два раза, нынче же решил посетить Электросталь по пути из Карачи в Осло. И надо же – этот удивительный человек находит минуту, чтобы встретиться со вчерашним квестором, рядовым ищейкой… Причину такого внимания к своей персоне Порфирий не постигал и потому не мог сохранять спокойствие. В голове его прорастали и колосились самые разнообразные страхи, мечты и ожидания: неожиданное назначение? командировка за океан? контракт на клонирование?…
Скорее всего аудиенция как-то связана с шумным успехом Порфирия в Тупике Гуманизма. Это необычное дело привлекло внимание прессы далеко за пределами Евразии. Весь мир узнал про десятилетнюю школьницу, которая, желая порадовать учительницу по экологии и заработать хорошую оценку, изобретательно мстила жильцам соседнего дома за то, что те установили у себя «негуманные» мышеловки.
Журналисты с удовольствием смаковали подробности дела. Подумать только, как оригинально и мило: дочь директора фирмы по ремонту бытовой техники похищает у папеньки отладочные коды и получает возможность на расстоянии управлять бытовой техникой, принадлежащей жильцам соседнего дома. Затем она просматривает записи домашних мини-камер, которыми снабжены стиральные машины, холодильники и тумбочки в чужих квартирах. Изучив эти видеозаписи, составляет «черный список» тех соседей, кто согласился установить у себя мышеловки, то есть сделался «пособником жестоких убийц-крысоловов». Через пару дней девочка показывает этот список учительнице экологии. Учительница – не кто иная, как Линда Гейя Целеста собственной персоной, приходит в восторг. Она советует девочке использовать бытовую технику для того, чтобы наказать злодеев… И вот – в одну ночь одиннадцать нападений.
Литот гордился тем, что распутал такое нетривиальное дело буквально за пару дней. Впрочем, основная масса похвал досталась… черному рыцарю Эрго. Полицейское начальство сочло нужным не выпячивать фигуру никому не известного квестора Литота, и Порфирию предложили сделку: он уступает преторианцам право на шумные восторги средств массовой информации, а за это его без лишнего шума повышают до центуриона и назначают… ни много ни мало – руководителем Департамента социально опасных и нетипичных преступлений Большой Электростали!
Центурион – колоссальная должность. Центурион – это значит, что у тебя в подчинении сотня реальных живых детективов! Не тупых роботов, а нормальных людей, к тому же интеллектуалов, специалистов по нетипичным преступлениям. Кроме того, центурион – это автоматическое присуждение степени профессора Университета Права. Это огромная профессорская квартира в старинной на вид, но сплошь модернизированной и напичканной электроникой сталинской высотке на Воробьевых горах. Это персональный транспорт, это два робота-телохранителя. Это зарплата в 100 000 добрых дел ежемесячно!
И самое главное – это мгновенное повышение до 28-го градуса в Гильдии Гнева. А 28-й градус – это очень высокая степень защищаемой законом гневливости и целый комплект эксклюзивных прав, включая фантастическое, божественное полномочие… избивать подчиненных в случае невыполнения ими своих обязанностей! Какое утонченное удовольствие… Еще два градуса – и Порфирий Литот достигнет уровня развития личности, при котором его интеллект, сознательность и пылкое желание служить гуманистической демократии придут в гармоническое равновесие, и это позволит ему, в полном соответствии с действующим законом, лично уничтожать преступников без проведения предварительного судебного разбирательства.
