Валерий Хайт - Большая книга одесского юмора (сборник)
Ну, ожидаем… Голова раскалывается. Вода с потолка – ручьем. Уже, наверное, и на соседей просачивается. А тут они как раз нам звонят. Вот, думаем, сейчас скандал начнется… Наоборот!
– Ура! – кричат эти соседи. – Вы знаете, что нам, наверное к празднику, воду дали? Быстренько набирайте все, что у вас там есть, потому что мы уже почти полную ванну набрали, так что будет нам теперь целый месяц не только в чем купаться, но потом даже супчик сварить!..
– Нет! – объясняем мы. – Это не воду дали, это она из трубы, которая на чердаке лопнула.
– Ах вот оно что! – говорят соседи. – То-то мы удивляемся, что она у нас почему-то с люстры течет… Ну все равно набирайте. Во всяком случае, – чище, чем из водопровода. Когда она там бывает…
Наконец приходит этот Пивовар.
– Сейчас, – говорит, – сделаем что-нибудь. Только мне перчатки резиновые требуются. И коврик такой же, чтобы ногами становиться, потому как я же под напряжением работать буду.
– Да нету у нас никакого напряжения! – успокаиваем мы Пивовара. – Электричество нам еще на прошлой неделе выключили.
– А при чем здесь? – он говорит. – Я же не за электрические провода буду хвататься, а за водопроводные трубы. А они у нас завсегда под напряжением находятся. Даже когда во всем городе света нет. То ли заземлился кто-то где-то неправильно, то ли еще чего… Но прикасаться к водопроводным трубам нам, водопроводчикам, строго запрещено.
И добавляет:
– А вот для жильцов это большая выгода! Объясняю. У вас, говорите, электричество выключено? Так вы возьмите обыкновенную лампочку и вставьте в водопроводный кран. Светит как ненормальная!..
Ну, в общем, Пивовар на чердак полез, а у меня, чувствую, с головой совсем нелады. Опять набираю телефонный номер.
– Мы тут «Скорую помощь» вызывали… – говорю.
– Так это вы вызывали? – спрашивают. – Ну, знаете!.. Да за такие вещи вообще расстреливать нужно! Ну ничего, медицинская сестра и врач сейчас за вами зайдут! Вот только из люка выберутся.
– Так они что – на танке, что ли, приехали?!
– Они в канализацию провалились! Это ж додуматься до такого – «Скорую помощь» вызывать при наших дорогах! Вот теперь вы сами за все и заплатите: и за ремонт нашего автомобиля, и за лечение вызванных вами медработников!
– Дверь запри! – пугается моя жена. – А то ты сейчас накличешь еще одну неприятность на нашу голову.
И точно! Только она это произнесла, как видим: сквозь дыру в потолке Пивовар с чердака летит и прямо на нас с женой валится.
– А чтоб он уже горел, этот ваш дом!.. – ревет зашибленный Пивовар. – Между прочим, мы его вообще ремонтировать не должны. К хозяевам обращайтесь!
– Так мы же и есть хозяева…
– Кто это вам сказал? – удивляется Пивовар. – Вам что, еще не сообщали? Этот вот ваш дом уже полтора года назад по решению больших городских начальников передан в полную собственность одному из их маленьких внуков.
– То есть как это – в собственность?! – изумляемся мы.
– Пятиэтажный дом… Тут люди живут!..
– Так вместе с людьми и передан…
– Ничего не понимаю… – теряется моя жена. – Какому внуку? Почему – внуку?!
– Потому что детям своим наши начальники уже все, что могли, передали… – объясняет ей Пивовар. – Сейчас внукам передают. Так вот: когда этот малыш подрастет, пусть он вам и ремонтирует. Потому что сейчас по поводу вашего дома у него совершенно другие планы имеются…
– Это еще какие?
– Да ничего особенного, не волнуйтесь. Просто он хочет его снести и на этом престижном месте построить себе песочницу.
– Ну уж нет! – свирепеет моя жена. – Мы будем бороться! Что ты молчишь?! – кричит она на меня. – Звони в правоохранительные органы!
Ну, набираю телефон правоохранительных органов. Единственный, который знаю. То есть «02».
– Это милиция? – спрашиваю.
– Да! – отвечают. – Но сейчас никого нет. Все уехали на убийство.
– И долго у них там продлится это расследование?
– А кто вам сказал, что они на расследовании?
– А-а-а!!! – совсем уже паникует жена. – Немедленно положи трубку!
Тут в дверь стучат. «Ой-ой-ой, – думаю, – не дай бог, «Скорая помощь»! Что же делать?»
– Кто? – спрашиваю. – Тут никого нет!
– Да почтальонша я.
Открываю. Входит.
– Мужчина! – говорит она. – Это вы Сидоренко Анна Степановна, 1902 года рождения? Я вам пенсию принесла за 1993 год.
– Ну какой же я Анна Степановна? – удивляюсь я. – Это соседка наша бывшая. Старушка уже десять лет как на том свете находится, так и не дождавшись этой своей пенсии.
– Жалко! – говорит почтальонша. – Ну на том свете так на том свете… А то, может, все-таки возьмете, мужчина, а? Потому как, если судить по вашему внешнему виду, думаю, очень скоро вы с ней увидитесь и сможете передать.
Короче, что говорить? Вот так и живем. Воду пьем исключительно из-под люстры, электрические лампочки вкручиваем в водопроводные краны, Пивовары какие-то по квартире летают…
А тут еще телевизор из угла: как брякнет чего-нибудь, так вообще жить не хочется! Ну вот опять! То ли какие-то террористы напали на нашу мирную демонстрацию, то ли наша мирная демонстрация напала на террористов… В общем, хоть на улицу не выходи. Единственная надежда – на футбольный чемпионат в Бразилии. Мы же туда, слава богу, кажется, не попали. Так что для нас там точно все хорошо закончится…
Кепка с характером
Вот так бывает в жизни: мается человек, мечется по малоухоженному пространству судьбы в поисках своей голубой мечты. А ее все нету и нету. Как сырокопченой колбасы на полках в советские времена.
А тут приезжает он как-то в город Ригу и сразу же видит: так вот она где, его мечта! То есть не колбаса, конечно, и не длинноногая латвийская блондинка, как наверняка думает мой проницательный читатель – и ошибается. Потому что голубой мечтой моей жизни в то время была никакая не латвийская блондинка, а, наоборот, финская кепка. Ее-то я и увидел в витрине первого же попавшегося мне на глаза рижского универмага.
И она была прекрасна.
Вельветовая кепка-берет с небольшим козырьком и пумпочкой на макушке была водружена на манекен. Кроме нее, на манекене имелся блузон свободного покроя, выполненный из такого же вельвета, а также клетчатый шарфик, артистически вывязанный вокруг шеи. То есть все то, что в идеале мне и требовалось. Зачем? Объясняю: человечество со временем, конечно, начинает кое-что соображать. Например, ум и талант, говорят, стали цениться сегодня дороже. Но главные, фундаментальные ценности остаются прежними. Например, куда бы вы ни пришли, встречают вас по-прежнему по одежке. А значит, человек в таком прикиде, который я описал выше, будет сразу же всеми воспринят как личность незаурядная, творческая – может быть, выдающийся художник, а может, как в случае со мной, без пяти минут всемирно известный писатель. То есть, будучи одетым в такие шмотки и имея у себя под мышкой, скажем, картину собственного изготовления, вы можете спокойно прийти на какой-нибудь престижный аукцион, где ваша картина будет сразу же продана за очень большие деньги.
Ну а если у вас при таком фасонистом гарнитуре имеется рукопись собственного романа, то вы можете сразу же направляться в комитет по выдаче Нобелевских премий. Причем непосредственно в кассу. На что мы с женой, честно говоря, очень рассчитывали. Так как, подсчитав все свои возможности, пришли к неутешительному выводу, что от полного финансового краха в данный момент спасти нас может только непредвзятое, а главное, гуманное решение Нобелевского комитета. И тут уже, согласитесь, без писательской кепки мне было никак не обойтись. Конечно, ее, как и блузон, и даже шарфик, можно было давно купить в Одессе, где-нибудь на «Седьмом километре», но все это было бы подделкой. А я всегда говорил и продолжаю настаивать на том, что эксперты Шведской академии за версту отличают писателя, у которого на голове фирменная писательская кепка, от такого, у которого на голове кепка, сшитая на Малой Арнаутской. Потому что должен же быть у этих экспертов хоть какой-нибудь объективный критерий, по которому они определяют, кому в этом году выдавать Нобелевскую премию по литературе, а кому, наоборот, не выдавать. В общем, явись я в этот комитет в кепке, сшитой, скажем, на Малой Арнаутской, мой роман сразу же был бы признан бездарным и графоманским. Хотя, честно говоря, у меня и такого не было. Но нужно же было с чего-нибудь начинать. Я решил начать с кепки.
– Нет… Это не есть возможно, – замахал руками продавец рижского универмага, – кепка продается только с блузоном и шарфиком. Это ансамбль, произведение искусства, как Домский собор.
– Но у меня сейчас нет денег на весь Домский собор, я могу купить только его шпиль, то есть кепку. Вот двадцать долларов.
