Пиар во время чумы, или Кому на Руси жить? - Задорнов Михаил Николаевич
Превратить Россию во всепланетное пугало, застращать им свои народы-электораты, а себя преподнести на блюдечке с голубой демократической каемочкой как защитников цивилизации — вот на сегодняшний день главная задача западных правителей. Сделать все, чтобы Россию в мире представляли как будку с высоким напряжением, которую надо изолировать. Тогда любая провокация против нее будет одобрена всеми цивильными народами под лозунгом: «Кто против демократии — расстрел!»
* * *А теперь давайте разберем некоторые из этих мифов без европейского гипноза.
Начнем с простейшего: русские — алкоголики. Конечно, что-то в этом есть! Чего греха таить, мы любим выпить. По себе знаю. Но не надо преувеличивать. Если посчитать, сколько за день выпивает среднестатистический француз и сколько наш, то алкоголиком окажется француз. Просто француз пьет в течение дня, понемногу, растягивая дозу на сутки. У наших людей другой темперамент! Наш всю дозу вонзает за раз. Потом в канаве валяется. Причем на виду у всех. Вот, мол, какой я лихой! А французы в канавах не валяются, потому что у них канав давно нет. Напился дома и отвалился тихонько на диванчик.
У моего отца в Риге в 70-е годы работала японская переводчица. Я в то время был студентом Рижского политехнического института. Несколько раз водил ее вечерами по Риге, показывал Старый город, готику, по-европейски обустроенные парки… В то время советский народ пил особенно отчаянно, словно пытался забыть не только собственное прошлое, но и настоящее. Мы тогда называли себя «хомо бухиенс».
Однажды за один вечер нам встретилось более двадцати прислонютых к деревьям, пятеро спящих на скамейках и двое упавших прямо на тротуаре… Синко — так звали японскую переводчицу — спросила меня, какой сегодня праздник. Я ответил: «Конкретно сегодня никакого. Просто у советских людей каждый день праздник!» Она долго смотрела на спящего на скамейке почти с восхищением. Особенно ее впечатлило то, что этот «бухо сапиенс», перед тем как растянуться и поджать под себя ноги, снял туфли фабрики «Буревестник» и аккуратненько, по-японски, поставил под скамейкой. То, что мне тогда сказала Синко, я понял через много лет:
— Как много у вас в стране святых людей!
— Каких святых?
— Среди пьяниц много святых. Так меня бабушка учила.
Вот он, вечно перемудреный Восток! Только теперь я понимаю, насколько она была права.
Выскажу криминальную, согласно общепринятым понятиям, мысль. Алкоголизм спасает природную суть России! Уродливо, но спасает. Во-первых, давно замечено: все пьяницы добрые. Во-вторых, из-за сверхприбыли никогда никого не предадут, потому что им до любой сверхприбыли — как вашим рыбкам в аквариуме до ваших кредитных карточек. Более того, пьяницы любят природу! Замечали, они всегда стараются выпивать на скамеечке, в подворотне, у мусорника — на свежем воздухе. Они уважительно относятся к людям, а друг друга вообще уважают с утра до вечера. Положительных качеств у наших российских пьяниц гораздо больше, чем у бизнесменов или чиновников. Они не изменяют женам — сил не хватает, да и желания не возникает. Никого не обирают, не разводят. Если бы передо мной поставили банкира с алкоголиком и спросили, с кем из них я бы пошел в разведку, я бы не задумываясь ответил: «С алкоголиком». Мне приходилось со многими из них «уважать» друг друга в период моего юношеского желания быть похожим на настоящего гусара. Я в то время путал два понятия: гусар и пьяница. Мои тогдашние приятели по многочисленным рюмочным и перекусочным нашей советской империи, не стесняясь, вслух высказывали то, что думают, даже в те, далеко не вольнодумские времена. Уже при первом опьянении их мысли освобождались от цензурного гнета. Достоинство алкоголиков в том, что им не нравятся «трезвые», отредактированные государством мысли. Нетрезвые для них зажигательнее. Я помню, в Риге латыши, заразившиеся алкоголизмом у русских, только допиваясь до состояния человека-пальто, позволяли себе прямо на улицах выкрикивать антисоветские лозунги типа: «Смерть коммунистам!» Их никто не трогал. Чего с алкоголика взять? Я думаю, многие в Латвии для того и напивались, чтобы поорать от души о том, что накопилось на сердце и от чего сердечко сжалось, как апельсин, попавший в соковыжималку. Только алкоголики и безнадежные пьяницы, а также полубомжеватые нищие позволяли себе выкрикивать по пьянке то, что по-трезвому даже боялись увидеть во сне, поскольку ходили слухи, будто в КГБ научились подглядывать за снами.
Я уверен, что первые инакомыслящие, которых позже назовут красивым словом «диссиденты», начинали свой путь к свободе слова по пивным, рюмочным и привокзальным буфетам нашей необъятной Родины. А поскольку пьяниц с каждым годом в советское время становилось все больше, свободомыслие набирало силу, и Советский Союз в конце концов рухнул. Алкоголизм размягчил империю и победил ее! Даже поголовно любимый певец нашего многонационального братства алкоголиков Владимир Высоцкий был одним из самых одаренных пьяниц в мире! Его популярность начиналась с тех же пивных и рюмочных. Страна превращалась в необъятную рюмочную, в единую гигантскую свободомыслящую пивную! И когда ЦК КПСС под руководством единственного в стране трезвенника — Горбачева — принял антиалкогольную программу, согласно которой начали вырубать виноградники, закрывать пивные «храмы», когда сократили производство вина, которого и так не хватало на всех свободолюбцев, а в рабочее время особо рьяные партийцы, желая выслужиться перед главным трезвенником Отчизны, стали выходить на улицы и проверять, от кого из прохожих не по-советски пахнет… причем в то время таких аппаратов, как у гаишников сегодня, не было — просили просто дыхнуть в нос… вот тогда весь народ и восстал! «Ельцина нам давай! Он наш! Пьет не закусывая! Значит, он нас не предаст!»
Империя рухнула, потому что нельзя было трогать «святое»!
Я думаю, что партийные боссы в то время интуитивно понимали, откуда исходит главная угроза. Не от Запада. Западное влияние перекрыли, пережали цензурой, как шланг пассатижами. Всенародный бунт начался изнутри, из народного алкогольного чрева. Народный алкоголизм оказался сильнее советского деспотизма. Поэтому и теперь не надо с ним слишком жестоко бороться. Он нам еще пригодится. Даже западный пиар не страшен нашему пьянице. Пиар его не цепляет. Нечем. У пиара нет ничего, чем бы он мог перекодировать пьяниц и алкоголиков. Поэтому пока у нас есть алкоголики, мы не станем поголовными рабами торгашей. Алкоголик и раб — несовместимые понятия. Алкоголик не может быть рабом, потому что он вообще не способен работать. Благодаря алкоголизму Россия просто не сможет работать на Европу, а значит, не превратится в придаток общеевропейского рынка. Она останется просто базаром. Российский алкоголизм — это неосознанный бунт против мира потребления: «Не буду я корячиться на всяких там Абрамовичей и Березовских! Я их не уважаю! Пойду лучше порыбачу с тем, кто достоин истинного моего уважения и свеженького сегодняшнего самогона».
Невозможно загнать в кризис народ, для которого единственной твердой валютой является самогон. Эта валюта не подвержена девальвации!
Только в русском языке существует понятие «воля». Очень трудно перевести на другие языки название романа Василия Шукшина «я пришел дать вам волю». Чаще всего переводят: «Я пришел дать вам свободу». Но «свобода» — это понятие юридическое, а «воля» — потребность души. Русское пьянство — уродливая потребность воли! И надо к нему относиться с пониманием, как к нашему спасительному задатку! И выводить народ из этого состояния «человека-пальто», конечно, когда-нибудь придется. Но для начала необходимо найти достойную, трезвую замену российскому спасительному алкоголизму!
