Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте
Потом говорит, толкает очередную речь-речугу:
- А поехали, друзья мои, теперь ко мне в гости, под Астрахань, я вас приглашаю... Поедим там черной икры из тазика ложками, а то здесь, в Москве, с голоду подохнешь! Пропади она пропадом, Москва эта, со стихами вместе! Поехали, и еще оттуда с собой ведро икры прихватим!
А мы черной икры давно не ели, уже и вкус ее забыли... А тут предлагают из тазика ложками поесть. Мы и соблазнились, уболтал он нас, соблазнил, как змей- искуситель. Поглядели в кошелек: есть ли деньги? Есть немного, торчат капустники... Так и собрались...
А нам собраться - только подпоясаться.
Подпоясались и на вокзал поехали... Впереди - Ананьев, он дорогу в Астрахань знает, потом - я, потом жена моя и собака наша - маленькая, но страшно злая... А мы с женой без собаки никуда не ездим - потеряться боимся. И она у нас хоть и маленькая, но кусучая, если что, всегда из беды выручит, любого на куски порвет. А жена моя когда-то в Литинституте работала, в буфете, студентов обсчитывала... Она нашего брата, дурака, хорошо знает.
Приехали на вокзал, купили билеты, как положено, мы же интеллигентные люди, сели в вагон, - хорошо, вот-вот поедем... И тут Ананьев всполошился, вспомнил, что мы про чай-то, оказывается, совсем забыли! А как же в дороге без чая? Без чая совсем нельзя. А то скукота заест, веселья никакого не будет, в каком мы виде в Астрахань приедем? Обругал себя Ананьев за бестолковость, понесся на вокзал... А ноги-то у него длинные, быстро бежит, не угонишься... А мы сидим - переживаем: а вдруг он не успеет? Как мы без него в Астрахань поедем? Кто нас там без него из тазика черной икрой накормит? Нет, не опоздал Ананьев. Глядим, бежит скоро обратно, в руке стеклянный кувшин на два с половиной литра с прозрачной жидкостью тащит.
Мы - к нему:
- А чай-то где? Ты же за чаем побежал.
А он запыхался, красный весь от беготни.
- Так чая-то не было! Самовар у них еще не закипел. Сказали, чтоб попозже зашел... А пока это вот купить присоветовали, сказали, что это тоже ничего, горяченькое...
Ладно, так и поехали... Хорошо! Из кувшина прихлебываем, раз присоветовали... Ничего чаек, тоже горяченький попался, обжигает и продирает, как надо. Вся простуда, какая была в организме, - со свистом вон вылетает! А уж как весело и непринужденно беседа складывается! Хоть бери блокнот и записывай. Кто что не скажет, все умно и складно выходит. Одни афоризмы и пословицы вылазят. И - правильно. Что молчком-то ехать? А то дорога дальняя, если молчком ехать - со скуки подохнешь.
А Ананьев скоро пошел с пассажирами знакомиться... Кого не увидит, ко всем подсаживается.
- Кто такие и куда едете? Я вот - Ананьев, в Астрахань еду, черной икры из тазика ложкой поесть. А вы куда? А ну-ка предъявите документы! И вещи - на стол! Погранзона! Сдать колющие и режущие предметы!
А пассажиры отказываются. Никто не хочет ни документы предъявлять, ни вещи показывать - скучные люди! И погранзона их не пугает. Ладно... Toгдa он им сплясать решил. А то, может, в вагоне-то и плясунов еще настоящих нет? Пустъ народ поглядит да поучится.
И давай плясать, по голяжкам себя бить... А он всегда в хромовых сапогах ходил, чтоб все думали, что он в армии подполковником служил. Поплясал для народа, а в вагоне-то не шибко разойдешься - теснота! Надоело ему в тесноте по голяжкам бить, пошел он тогда просто по вагонам шататься... Дошел до начала состава и к машинисту полез:
- А ну дай, - говорит, - машинист, порулить. Я трактористом работал, тягал за рычаги, будь здоров! Все знаю. А то ты еще, черт слепошарый, завезешь туда, куда не надо. Дай-ка я состав поведу, я дорогу до Астрахани знаю!
А тот не дает.
- Не положено, - говорит. Жадный оказался.
А тут и милиционер неизвестно откуда на лыжах вылез. Увидел его Ананьев и обрадовался.
- О-о, - говорит, - друг человека - милиционер! Дай-ка мне, милиционер, пистолет подержать и шороху навести, а то скучно ехать. А то у тебя в кобуре, может, и не пистолет вовсе, а - огурец соленый? Дай-ка нам огурца закусить! А лыжи свои можешь снять пока, пусть отдохнут, а то они устали.
А милиционер ни пистолет не дает подержать, ни огурца закусить - тоже жадный оказался, жадюга. Говорит:
- Если каждому пистолеты давать подержать, то пистолетов не напасешься! Милиция-то - не резиновая.
Тут и второй милиционер подбежал... Вдвоем уж они кое-как скрутили Ананьева, упарились, пока скрутили. А тут, в аккурат, и город Мичуринск нарисовался. Остановка. Проводник объявляет:
- Которые до Астрахани - на выход. Вот ваша Астрахань! Сейчас вас здесь черной икрой до отвала накормят, - и давай выталкивать, сначала Ананьева, потом - меня, за мной - жену мою и собаку нашу - маленькую, но злую...
И милиция помогает, тоже подпихивает сзади, приговаривает:
- Вот уже и карету вам подогнали... Сразу в гостиницу и поедете, как благородные люди... Там уже и икра, и вобла, и пиво - все приготовлено...
Глядим мы: точно! Стоит на перроне машина с будкой, нас поджидает... Сама - серого цвета, а надпись на боку - красная. Кто в очках, может и прочитать. А мы очки не взяли. Значит - и читать не будем. Рядом с машиной еще трое в милицейской форме стоят, улыбаются... Предлагают нам в гостиницу ехать...
Делать нечего, слезли мы с поезда, сползли... а то еще сопротивлялись слегка, вдруг да нас насчет икры в заблуждение вводят? Впереди - Ананьев, он - руководящее звено, я - за него прячусь. Жена моя - за меня, а за жену - собака наша... Собака наша хотела сразу на них наброситься и изорвать всех в куски, да я не дал, пожалел их...
Погрузили нас в "карету" и все - с почетом: по ступеням взобраться помогли, на почетные места посадили и дверь закрыли на ключ, чтоб нас в дороге лихие люди не ограбили. Привезли в гостиницу... Гостиница - ничего так... Только сероватая какая-то, не очень- то приятно в сероватой поселиться... Ну да ладно! Может, у них на весь Мичуринск всего-то она одна и есть. Выбирать не приходится.
Поселили нас с Ананьевым в номер... Ничего номерок... Общий попался... Здоровый такой, просторный, чтоб всех желающих принять можно было. А желающих попасть в гостиницу всегда навалом бывает. И правда, народу в номере - битком набито. Кто спит, кто подремывает, наблюдает за происходящим вполглаза, а кто и не спит - шатается туда-сюда, вчерашний день ищет... А номер со всех сторон решетками забран, на тот случай, наверное, чтоб ворье мичуринское не залезло... Хорошо, надежно! Я тогда спать лег, делать-то нечего, Ананьев бодрствовать остался, а жена моя с собакой на улице приютилась... Сказали, что ей номер не предусмотрен, она горяченького-то не пила. Ананьев, пока бодрствовал, со всеми перезнакомился, сна - ни в одном глазу, давай в женский номер кричать, знакомиться. А он как раз напротив, тоже решеткой забран. Кричит в женский номер, обращается с речью... Проснулась там одна хорошая жиличка, подошла к решетке, улыбается ласково, как будто всегда его знала.
- Кто ты, души моей рассказ? - спрашивает Ананьев.
- Рая я... - отвечает жиличка.
- А я - дядя Слава! - обрадовался Ананьев и сразу песню ей исполнил что попусту-то болтать - и всю душу в пение вложил:
Ах, Рая, Рая, Рая, ты со мной играешь!
Ну, играй, играй, играй, играй...
Ты меня из рая прямо в ад бросаешь,
А потом из ада снова в рай!
да так хорошо спел, душевно, как на оперной сцене.
Рая даже прослезилась и зарыдала в голос. А он не унимается и все, что есть у него, предлагает:
- Рая, выходи за меня замуж! Поедем в Астрахань черную икру есть, а оттуда - в Москву, стихи писать... Выходи за меня, я тебя люблю по гроб жизни, - сильно расчувствовался.
И Рая расчувствовалась - колотится в решетку...
- С большим удовольствием, - говорит, - выйду, как только клетку позорную откроют!
Но пока объяснялся он ей в любви, нас и освободили... Жена моя на улице сидеть замерзла, пошла и откупилась от милиции деньгами, капустой, засунула каждому за голенище... А они в хромовых сапогах ходили, чтоб все думали, что они в милиции офицерами служат. Нас и отпустили за примерное поведение.
Вышли мы на улицу, на волю... А на улице - ночь, темень непроглядная! Все улицы в Мичуринске кривые, темные, одна лампочка на фонаре кое-как болтается... А у них на весь Мичуринск одна лампочка и была! И еще - снегом в лицо несет, буран по городу гуляет... Буран и бандиты, а остальные все спать позавалились, если что - не добудиться. Хорошо, хоть с нами собака была, а она в обиду не даст, любого на куски порвет. Собака за пазухой сидит, а мы все наруже зябнем... Хоть бы в какую конуру спрятаться, что ли?
Наконец остановили легковую машину... Сами уже в сосульки превратились. Ох, и сташно в Мичуринске в три часа ночи, да еще зимой!
- Вези, - говорим, - нас обратно в Москву. Не хотим больше в Астрахань ехать, не нужна нам черная икра! И у вас не хотим гостить, надоело, неприветливые люди у вас в Мичуринске! - сговорились с ним, он и повез... Сказал, что он сам-то хоть и мичуринский, но - хороший, другим не чета.
