Эпосы, легенды и сказания - Туркменский юмор

– Тащи его сюда! Он снова стал бараном!

Задумал Эрали-ишан построить себе роскошный дом и мечеть, но никак не мог найти подходящего места.

– Кругом была война, – брюзжал он. – Вся земля опоганена кровью.

Наконец, его осенило. Он созвал тысячу бедняков и приказал им насыпать посредине озера Узынада остров.

Однажды пир приказал Кемине:

– Пойди понаблюдай за работой.

Кемине пришёл к озеру, увидел изнурённых работой дайхан и страшно рассердился. Подъехал сам Эрали-ишан. Быстро взобравшись на дерево, Кемине принялся обрубать сучья.

– Что ты делаешь? – спросил ишан.

– Хочу вот тут построить себе дом, – ответил поэт.

– Вах-вей! – удивился пир. – Неужели ты не нашёл более подходящего места?!

– Это место подходит для строительства не меньше, чем то, которое выбрали вы, – сказал Кемине.

Кемине житья не давал ишану своими насмешками. Раз как-то он сказал ему:

– Мой пир, какое зрелище я видел недавно!

– Какое же? – полюбопытствовал ишан.

– Большая собака гонялась за свиньёй.

– Что же это была за собака, если она не могла догнать поганую свинью?… – стал расспрашивать пир. – Большое между ними было расстояние?

– Нет, почти рядом, – ответил Кемине. – Если предположить, что вы свинья, то как раз такое, как между нами.

Все, кто приходил к Эрали-ишану, кроме пожертвований ему самому, должны были давать по одной монете каждому из двенадцати его сопи, которые бродили вокруг мечети.

Однажды ишан сам отправился в гости. Он пришёл к Кемине. Но в кибитку его не пустила собака. Кемине вышел на лай. Увидев ишана, он покачал головой и сказал:

– Ах, тагсыр, нам приходится давать по одной таньга каждой из двенадцати ваших собак. У меня только одна и ей вполне хватит куска чурека. Неужели вам жалко?

Несколько человек, среди которых были Эрали-ишан и Кемине, собрались есть дыню. Тронули её ножом, и она треснула.

– Осторожно! Как бы из неё не вышел Кемине в своей шубе! – сострил пир.

– Ну, вряд ли это возможно! – усмехнулся Кемине. – Вот, если бы вы сказали, что я выйду ограбленным из вашего дома… было бы похоже на правду.

Кемине вырастил дыни. Оказалось, хлопот с ними полон рот: то ежи портят, а то – пир придёт и заберёт сколько ему нужно.

Как-то Эрали-ишан зашёл к Кемине, чтобы поживиться за счёт своего ученика, и увидел, что тот сидит, уставившись в одну точку.

– О чём задумался, мой хан? – спросил пир.

– Да вот, пытаюсь понять, для чего аллах среди прочих животных создал ежей, а среди людей – пиров.

У Кемине кончились запасы, и семья стала голодать. Он поспешил к пиру:

– Тагсыр, помогите! Жена, дети три дня крошки во рту не держали…

– Я помогу тебе перейти мостик в рай… – важно начал пир.

– Если вы имеете в виду конец света, – перебил его Кемине, – то в моей кибитке он уже наступил. Дайте мне немного хлеба.

Пир не дал.

– Правду в народе говорят, что лучше подружиться с дьяволом, чем уповать на ангела, – сказал Кемине.

Уйдя ни с чем от пира, Кемине обратился к знакомому человеку по имени Мамедсалык и попросил у него взаймы пять-десять батманов зерна. Тот дал без разговоров пятьдесят.

– О, да здесь течёт Аму-Дарья! – воскликнул поэт. – А я не знал и столько времени провозился у затхлого источника!

Бай пригласил Эрали-ишана в гости. Пир с радостью согласился и взял с собою Кемине. По дороге им встретился большой арык, полный воды. Как быть?

– Иди вперёд, молла Кемине, – сказал пир.

– О, тагсыр, разве я посмею сделать хоть шаг впереди вас! – смиренно возразил Кемине.

Пиру ничего не осталось, как лезть в воду. Когда он был уже посредине арыка, Кемине разбежался и с криком: «О мой пир!» прыгнул ему на спину. Ишан с головой окунулся в воду.

– Что ты делаешь?! – вскричал он, отфыркиваясь.

– А помните, тагсыр, – спокойно ответил Кемине, сидя у того на загривке, – на мою просьбу ссудить пшеницы вы обещали мне помочь перейти мост на том свете. Вот я и подумал: коль вы готовы оказать мне большую услугу в будущем, то с удовольствием сделаете меньшую сейчас. Не правда ли?

У Кемине разболелось ухо: покраснело, распухло. Увидел его пир и съязвил:

– Молла Кемине, ты что, у ишака взял ухо?

– Да, тагсыр, – потупив глаза ответил поэт. – Ведь ум его взяли вы, а мне только и досталось…

– Попадёте в рай – там всего будет вдоволь: яблоки, гранаты, инжир, хурма, – говорил пир своим сопи и держал их впроголодь.

Кемине до смерти надоели подобные речи и он решил его проучить.

– Сегодня у меня на обед пельмени из свежей, жирной баранины с луком и перцем, – однажды сказал он. – Не окажет ли тагсыр мне честь?…

– Отчего ж, охотно! – обрадовался пир.

В назначенный час он был уже у Кемине. Тот возился с собакой и не спешил приглашать гостя в кибитку.

– Кем тебе доводится эта собака, что ты так ласкаешь её? – нетерпеливо спросил ишан. – Отцом? Матерью?…

– Это наш пир, – ответил Кемине.

Надеясь на вкусное угощение, тот пропустил намёк мимо ушей. Вошли в кибитку. Никаких приготовлений к обеду пир не заметил.

– Где же твои пельмени? – не выдержал он. – Мы уже слюнки глотаем.

– Мой пир, – смиренно произнёс Кемине, – в ожидании райских яблок, инжира и хурмы вы уже семь лет нас заставляете не только слюнки глотать, но и носить для вас воду, рубить дрова, копать землю, сеять и убирать. И всё-таки мы не ропщем. Потерпите и вы.

Эрали-ишан заболел. Сопи решили его навестить. Кемине условился с товарищами, как и о чём говорить. Один сопи долго расспрашивал пира о здоровье и под конец сокрушенно промолвил:

– О, тагсыр, вы похудели, как собака!

Пир обиделся, но промолчал.

Второй сопи тоже начал с расспросов о здоровье.

– Сейчас один сопи сказал, что я стал худым, как собака, – пожаловался ему Эрали-ишан.

– Да плюньте вы на этого глупого человека, – утешал его сопи. – Бог даст, поправитесь и снова станете толстым, как свинья…

Пришёл Кемине. Пир кипел от злости и сразу стал изливать свою желчь на неблагодарных.

– Ты знаешь, молла Кемине, – с горечью сказал он, – один сопи сравнил меня с собакой, другой – со свиньей.

– Успокойтесь, тагсыр, я их пира в землю закопаю! – пообещал Кемине.

Кемине и окружающие

Многие сопи завидовали находчивости и остроумию, с которым Кемине отражал нападки пира.

– Где ты прячешь мешок со своими шутками и меткими словечками? – спрашивали они у Кемине. – Мы бы хотели похитить его.

– Вам придётся украсть мою шубу, – рассмеялся поэт. – Всё дело в ней. В каждом шве – шутка, под каждой заплатой – острота.

Большую часть своей жизни Кемине работал на баев. Как-то по поручению одного из них он поехал за песком. На обратном пути повстречал другого бая.

– Молла Кемине, что за груз везешь? – спросил тот, увидев туго набитые чувалы.

– Белый песок, – ответил Кемине.

– А зачем он нужен?

– Разве вы не знаете, бай-ага? Это же превосходное средство против блох и москитов.

Кто не страдает летом от блох и москитов? Бай сразу же пристал к Кемине, не продаст ли тот свой белый песок.

– Продать?! Что ж, пожалуй…

– Сколько стоит?

– Тридцать таньга за всё.

– Дорого, – стал торговаться бай.

– Видите ли, бай-ага, не всякий песок помогает. Надо знать место.

– Получай тридцать таньга! – после раздумья, решил бай Видимо, здорово донимали его москиты и блохи.

Через некоторое время Кемине снова встретил этого бая. Тот набросился на нею чуть ли не с кулаками.

– Ты меня обманул! – завопил он. – Твое средство не помогает!

– Вы, наверное, неправильно им пользовались, бай-ага, – спокойно ответил Кемине.

Бай растерялся.

– А… как им надо пользоваться?…

– Очень просто, – сказал невозмутимо Кемине. – Надо поймать блоху и насыпать ей песок в глаза.

– Вах, если я её поймаю, то просто убью! – вскричал бай.

– Вы правы, бай-ага, – ответил поэт. – Это, пожалуй, даже лучше.

Всю жизнь Кемине проходил в одной и той же шубе. Она была так стара, что, казалось, состояла ид

одних заплат.

Как-то вокруг него собралась молодёжь. Один парень спросил:

– Молла Кемине, когда была сшита ваша шуба?

– Юноши, – ответствовал поэт, – не затрудняйте меня туманными вопросами. Моя шуба создавалась не в один год. Вот эта заплата, например, была пришита пять лет тому назад, а вон та – десять. В другой раз показывайте, какая именно часть шубы вас интересует.

Однажды вечером, набросив на плечи свою знаменитую шубу, Кемине отправился к соседям. И надо же такому случиться: у самого их порога он поскользнулся и упал. Едва он вошёл в комнату, его спросили: