Неизвестен Автор - Похождения Штирлица (Операция Игельс)
От шнапса Геббельса передернуло и он подумал: "Яка гарна горилка!"
- На чем мы остановились? - спросил он, вытирая рот рукавом мундира. - На операции "Игельс", - сказал Шелленберг. Дверь снова внезапно приотворилась, и в нее просунулась довольная физиономия Штирлица.
- Да, господа, когда я вошел, забыл поздороваться.
- Здравствуй, здравствуй, - сказал вежливый Мюллер. Штирлиц еще раз закрыл дверь и ушел. Подслушивать под дверью он считал ниже своего достоинства.
Гиммлер встал, обошел стол и выглянул за дверь. Убедившись, что Штирлиц ушел, он оглядел своих соратников и, прищурившись, спросил:
- Кстати, господа, о Штирлице: как попасть к нему на день рождения?
- Предлагаю на халяву, - сказал Геббельс, - заодно и подарок покупать не надо.
Гиммлер взял из хрустальной вазы большое красное яблоко, с хрустом откусил половину, и, жуя, сказал:
- У меня на складе завалялся маленький списанный бронетранспортерчик человек на десять-двенадцать. Поедем на нем, а потом подарим Штирлицу. Все равно выбрасывать.
Все потянулись за яблоками.
- А как назад? - спорил Геринг.
- Назад нас отвезут.
Они еще немного посплетничали. Борман похвалился новой секретаршей, разговор зашел о женщинах, перекинулся на французскую порнографию, а потом у каждого нашлись свои дела.
ГЛАВА 5
Засунув руки в карманы, Штирлиц шел по коридору. Его настроение было на редкость веселым, что случалось с ним редко. Центр наконец-то ответил на его запросы, прислал посылку с папиросами и вскоре обещал прислать новую радистку.
Из-за двери с надписью "ГЕСТАПО" доносились жалобные стенания, словно за этой дверью кому-то дали в нос.
"Страшный кабинет, - подумал Штирлиц, - здесь постоянно кого-то бьют."
Дверь со скрипом отворилась, и Штирлиц увидел своего хорошего друга Айсмана. Штирлиц не без удовольствия вспомнил, как на прошлой неделе разгромили публичный дом, хозяин которого оказался евреем.
- А, Штирлиц! - единственный глаз Айсмана радостно засверкал, - ты-то мне как раз и нужен. Вопросик есть. Столица Советского Союза из шести букв на "мы". А?
- Не знаю. Мандрит, наверно.
- Подходит.
Айсман вписал "Мандрит".
- Кого бьем? - спросил Штирлиц, прикуривая.
Айсман потянулся за "Беломором".
- Есть тут один. Некто пастор Шлаг.
Они вошли в кабинет. Два плотных дюжих гестаповца методично избивали толстенького человечка в рясе. На лице человека застыло покорное благочестивое выражение.
- В чем тебя обвиняют, скотина? - орал гестаповец, - за что тебя взяли? Где твое дело?
- Вот, - сказал Айсман, - Борман дал распоряжение пощупать, а дело потеряли. А этот гад не сознается, в чем виноват.
- В чем тебя обвиняют? - хором надрывались гестаповцы. Пастор молчал. Штирлиц вспомнил про дело этого пастора, которое он когда-то где-то видел. Отдай его мне, Айсман, - попросил он.
- Зачем тебе эта толстая свинья?
- На Бормана похож.
Айсман захохотал. Гестаповцы доставили Шлага в кабинет Штирлица. Пастор стоял по стойке "смирно". Штирлиц присел на край раскладушки.
- Садитесь.
- Спасибо, я постою.
- Садитесь, черт вас возьми.
Пастор Шлаг устало опустился на табуретку.
- Чаю хотите? - спросил Штирлиц и налил ему стакан холодного чая.
Они говорили около получаса. Штирлицу пастор понравился. Шлаг, без сомнения, был умен, а его размышления о женщинах привели Штирлица в восторг.
- Все это хорошо, - сказал Штирлиц, а все-таки, пастор, на кого вы работаете?
- Господин штандартенфюрер! Я готов работать на кого угодно, и, честное слово, я ни в чем не виноват.
- Прекрасно, - сказал Штирлиц, - вы будете работать на меня.
Он достал папку с надписью "Дело № 148".
- Это я взял у гестапо ваше дело. Прочитайте!
Пастор посмотрел дело. Дойдя до места, где его обвиняли в работе на чью-то разведку, он удивленно приподнял брови.
- И с чего они взяли, что я на кого-то работаю? Ведь это же ерунда!
- Теперь вы работаете на меня, - напомнил Штирлиц.
- Да, да, конечно.
- Пастор, а зачем вам так много женщин?
- Это мои прихожане, - потупил очи пастор Шлаг, - вернее, прихожанки. - А сколько вам лет?
- Зимой будет пятьдесят два.
- А почему вы до сих пор не женитесь?
Пастор Шлаг смущенно покраснел.
- Я еще молод, чтобы думать о женщинах.
Штирлиц повертел в руке карандаш и выписал пропуск.
- Вы свободны. Когда понадобитесь, я вас найду. Если кто будет приставать, ссылайтесь на меня, я им морду набью, они меня знают.
Пастор долго благодарил Штирлица и, не веря еще, что он наконец-то свободен, ушел.
Штирлиц потянулся, зевнул и лег на раскладушку. В его голове созревал колоссальный план. Он задремал. Вдруг в кабинет ворвался Айсман.
- Ты что, его отпустил?
- Кого? - сонно спросил Штирлиц.
- Этого пастора вонючего...
- Он раскололся, - сказал великолепный Штирлиц, - и даже согласился стать моим агентом.
Айсман уважительно посмотрел на Штирлица и поправил черную повязку на глазу.
- Да, Штирлиц, однако, умеешь ты работать с людьми.
Они попили чаю, Айсман рассказал пару новых хамских проделок Бормана и посоветовал остерегаться садиться на второй от двери унитаз. Так они просидели до конца рабочего дня.
ГЛАВА 6
Штирлиц родился в январе, но свой день рождения отмечал первого мая, чтобы показать свою солидарность с международным рабочим классом. В прошлом году в этот день он пригласил одного Мюллера, но по гнусной инициативе Гиммлера, к нему домой заявилась вся верхушка рейха, которая считала своим долгом поздравить его с праздником, и каждый, как бы издеваясь, дарил то портрет Сталина, то кирзовые сапоги, то полное собрание сочинений Карла Маркса на китайском языке, а Борман даже сподобился подарить свою старую секретаршу. Этого Штирлиц ему простить не смог, секретаршу он тут же вручил Шелленбергу, который за это подмешал Борману в нарзан немного пургену.
Один только добрый и интеллигентный Мюллер преподнес Штирлицу подшивку французской порнографии за 1917 год.
Все было бы хорошо, если бы офицеры не укушались до свинского состояния и не загадили Штирлицу всю квартиру. Штирлицу было не жалко разбитой хрустальной люстры, сервиза, поломанной мебели, но это было дело принципа, и на этот раз Штирлиц приглашать никого не стал. Он со всех сторон обдумал свое положение и предусмотрительно решил отметить день рождения на даче в обществе пастора Шлага и его прихожанок, скрывшись тем самым от непрошенных гостей.
Стол поставили буквой "Ш". Довольный Штирлиц щедро раздавал указания, и хотя его никто не слушал, чувствовал себя большим начальником. Агентура пастора Шлага, одетая в белые переднички, хлопотала на кухне, накрывала на стол, с восторгом ловила каждое слово штандартенфюрера. Английский агент, загримированный под женщину и тоже в белом передничке, кропотливо маскировал по углам микрофоны. Сердце его пело. Он, наконец-то, вышел на самого Штирлица.
Автобус с женщинами приехал всего три часа назад. Любопытные женские лица выглядывали из окон автобуса на вышедшего им на встречу Штирлица. Он был в халате, распахнутом на волосатой груди, на его голове была натянута сеточка. Зачем, Штирлиц не знал, но он видел точно такую же у Шелленберга. Сегодня Штирлиц снова принимал ванну.
Пастор Шлаг вылез из кабины и отдал честь.
- Сколько? - спросил Штирлиц, бросая быстрый взгляд на автобус.
- Двадцать одна.
- Очко, - порадовался Штирлиц.
- Двадцать проверенных агентов и одна новенькая, - сказал пастор Шлаг, розовощеко улыбаясь.
- Командуйте, - разрешил Штирлиц.
Пастор Шлаг набрал полную грудь воздуха и препротивным голосом заорал:
- В одну шеренгу становись!
- Становись, становись... - отозвалось эхо, и в кустах что-то зашуршало.
Женщины, хихикая и переговариваясь, вылезли из автобуса, и через двадцать минут пастору удалось их построить.
Штирлиц принял боевой вид и сказал:
- На первый, второй рассчитайсь! Первые номера - на кухню, вторые -накрывать на стол.
Женщины сновали туда-сюда, а Штилиц и пастор играли в подкидного дурака на щелбаны. Когда все было накрыто, Штирлиц сел во главе стола, а пастор Шлаг оправил белую манишку и поднял бокал шампанского.
Внезапно во дворе заурчал мотор. Штирлиц посмотрел в окно. Из подъехавшего бронетранспортера вылезал Борман. Дача была оцеплена эсэсовцами. Эсэсовцы сидели на всех деревьях, в кустах, на крыше и в других интересных местах. Практичный Шелленберг хотел застичь Штирлица врасплох и еще за неделю приказал окружить дачу. Из бронетранспортера выползли Гиммлер и Геббельс, и Штирлиц смачно плюнул на только что вымытый пол. Гиммлер, уже порядочно набравшийся (по дороге они заехали в женский концлагерь, и комендант угостил их наливочкой), убеждал Геббельса, что Штирлицу будет в три раза приятней, если бронетранспортер заедет прямо в дом.
Штирлиц умел сдерживать свои чувства.