Shellina - Эйлин
Эйлин в это время металась по комнате, не находя себе места. Она не понимала, что это были за люди, и чего они от нее хотели. А еще она просто чудовищно испугалась за мальчиков.
Прибыв домой, Эйлин убедилась, что испугалась она одна. Мальчишки тут же принялись обсуждать удар в глаз, сваливший на пол здорового мужика.
Не успела она немного успокоиться, как появился Малфой, притащивший двух мальчиков пяти и шести лет. Одного из них, Ника Эйвери, она знала; второго, голубоглазого брюнета, ей представили как Рейнарда Мальсибера.
Она успела только поинтересоваться, что именно она должна со всем этим детским садом делать? И почему детей притащили к ней на ночь глядя?
— Эйлин, возникли некоторые проблемы, связанные с сегодняшним происшествием. Будет лучше, если мальчики побудут здесь. На доме стоит защита, так что вам ничего здесь не грозит. Но предостережения, которые озвучил Реддл, лучше соблюдать. Не отвечайте на письма, вообще не открывайте конверты, если только их не принесет Гермес. А теперь извините, Эйлин, но у меня действительно очень мало времени.
— Где Том?
— У него много дел, он придет к вам, как только освободится.
Больше Абраксас не стал ничего говорить и стремительно вышел из дома.
Прибывшие вечером Хадсоны приняли пополнение с тихими смешками. Мальчишки устроились в комнате Северуса, куда хозяева притащили еще несколько матрасов.
Эйлин, отловив Северуса и Люциуса, строго-настрого запретила им рассказывать о произошедшем. Под угрозой остаться без палочки на неделю и плевать на выбросы, Сев прижал свое сокровище к груди и торжественно пообещал ничего никому не рассказывать. На Люциуса же подействовало внушение отца, высказанное им на прощанье.
Удостоверившись, что все мальчики спят, Эйлин долго стояла под душем, пытаясь сбросить напряжение. Помогло плохо. Она набросила халат, вышла из душа и принялась метаться.
Том появился внезапно. Наплевав на все законы вежливости, он просто аппарировал в комнату Эйлин.
— Что происходит? — прошептала женщина.
— Тсс, не сейчас, — Том только теперь почувствовал, что в крови бушует адреналин, вызванный последними убийствами. То, что раньше вызывало эйфорию само по себе, сейчас требовало выхода. — Не сопротивляйся, не надо. Мне это нужно, — прошептал он, прижимая женщину к стене и стягивая с нее халат.
Эйлин так и не удалось стащить с него рубашку, получилось только расстегнуть.
— Почему ты все-таки не любишь кровати? — он прикусил кожу на шее, и она тихонько застонала. — Даже не думай, что бы ты там себе ни навоображал, замуж я за тебя не выйду.
— Мы потом это обсудим, а пока, ради Мерлина, помолчи.
Эпилог.
Восемь лет спустя.
На перроне было шумно, как всегда бывает первого сентября. Дети носились по всему перрону, ухали совы, родители пытались дать последние наставления своим отпрыскам.
Благодаря политике Министерства магии, маги потихоньку стали контактировать с магглами, и теперь родители магглорожденных волшебников могли пройти на платформу 9 и 3/4, а не бросать своих детей одних. У стены стояли дежурные маги, которые помогали обычным людям преодолеть барьер, оставшийся как дань традициям.
Не сразу все пошло гладко, были и истерики с той и другой стороны, и нежелание пересматривать древний документ. Много чего было. За эти восемь лет Том Реддл даже пару раз вспоминал, что когда-то называл себя Лорд Волдеморт. Но все это касалось исключительно сильных мира сего. Как и предсказывала Эйлин, простые люди встретили воссоединение двух миров, если не на ура, хотя кто бы отказался от того, чтобы сказка внезапно стала былью, то, по крайней мере, безразлично.
Были еще представители различных религиозных конфессий и сект, которые начали выступать против изменений Статута, но их быстро заставили замолчать, иногда навечно. Долохов, который числился в то время начальником свежесозданного отдела, напоминающего чем-то маггловские спецслужбы, накопал на лидеров такое, что волосы встали дыбом даже у бывших Пожирателей, многое повидавших в своей жизни. Самыми отъявленными Том занялся тогда лично, стоило ему только представить, что, например, мальчиком на фото мог оказаться Северус. С другими маги быстро нашли общий язык. Ну, это понятно: посмотрев на то, что осталось от некоторых лидеров, и изучив копии документов, обличающих их собственные грехи, пастыри быстро вспоминали о заповедях любви к ближнему.
Нет, все еще сохранялись разумные меры предосторожности, и маги не спешили селиться рядом с магглами в открытую, но этого никто и не ждал. Главное, что совместно со Статутом была пересмотрена еще и Конституция, и принятые поправки признавали магов гражданами Соединенного Королевства. Все остальное должно было прийти со временем.
Выборы нового главы правительства в тот напряженный 1963 год прошли через неделю после похорон директора Хогвартса Альбуса Дамблдора. Больше всех перед гробом убивался его бывший ученик и наиболее вероятная кандидатура на роль Министра, Том Реддл. Клялся, что будь у него полномочия, он непременно нашел бы подлых убийц, называемых Пожирателями Смерти.
Очень скоро маги, доведенные к тому времени до ручки истериками Малфоя, дружной толпой вышли к Министерству и потребовали отставки министра.
Остальное было делом техники. Правда, заветную папку с компроматом на чиновников обоих миров приходилось пускать в дело по нескольку раз в день, но результат того стоил.
Через месяц после того, как Том Реддл занял пост министра магии, было во всеуслышание объявлено о ликвидации группы Пожирателей смерти. Журналистам даже предоставили чей-то полуразложившийся труп, по которому вообще невозможно было определить, человек это или нет. Труп назвали Лордом Волдемортом и торжественно закопали под бурные аплодисменты. А по салонам поползли слухи, что этого Волдеморта героический министр собственноручно приземлил. Отомстил, так сказать, за гибель любимого учителя. Конечно, сам — видите, какой бледный? А царапины на лице видите? Это ему Волдеморт оставил, и никак их не убрать магией, само должно пройти.
Эйлин потом долго обижалась, что ее сравнили с Волдемортом. А царапины на лице героического министра остались после того, как ведьма, перебирая вещи своего любовника, случайно нашла весьма занимательный портрет, который непрерывно матерился и просил наказать вандала, столь отвратительно поступившего не только с самим портретом, но и с оригиналом.
В общем, много чего было. Хорошего и плохого, но одно оставалось неизменным: маги обожали своего министра, а многие ведьмы еще и жутко завидовали этой ничем не примечательной Эйлин, умудрившейся стать первой леди.
На перроне появился высокий, красивый, темноволосый мужчина, одетый в маггловский костюм, что стало обязательным дресс кодом в Министерстве. Рядом держалась элегантная женщина, не красавица, но довольно миленькая, а с ними шел мальчик-первокурсник, очень сильно похожий на мать. При виде этой троицы разговоры и шум стали несколько тише.
К мужчине подскочила журналистка и подняла блокнот.
— Министр Реддл, вы пришли сюда, чтобы проводить школьников в Хогвартс? Вы хотите сказать им напутственное слово?
— Нет, я здесь как частное лицо, провожаю сына, который поступает в этом году на первый курс, и напутствие я хочу сегодня дать только ему.
— А…
— Никаких комментариев, — рядом с министром возникли два дюжих аврора и ненавязчиво оттеснили журналистку от охраняемых лиц.
— Северус, сразу после распределения пошли Ольгу.
— Да, мама, я помню.
— Не дуйся. Ты был вчера наказан не просто так. Кто вообще тебя надоумил подливать слабительное Антонину?
— Он сказал, что оно не получилось, что цвет не соответствует стандарту. А Джон сказал, что это чушь, обычный осадок, он инертен и не влияет на качество.
— И ты решил проверить, кто из них прав? И выбрал Долохова, потому что он сомневался? — Эйлин вздохнула.
— Северус, я надеюсь, что ты не устроишь ничего сверхъестественного в первый же день своего пребывания в Хогвартсе? — с напускной серьезностью проговорил министр. Но глаза его смеялись. Он и накануне хохотал все то время, пока Эйлин отчитывала сына, пустив тем самым воспитательный процесс под откос.
— Как я могу что-то натворить, если мама проверила и вчера и сегодня перед отъездом каждый дюйм чемодана? — возмутился Северус. — А это что? Они что, все старосты?!
К ним подходила четверка молодых людей, уже переодетых в мантии со значками старост. Некоторые маги до сих пор удивлялись, как такие разные юноши смогли не только найти общий язык, но и подружиться. Разное мировоззрение, разные факультеты, они даже внешне были полными противоположностями: Люциус Малфой — Слизерин, Фрэнк Лонгботтом — Гриффиндор, Кингсли Шеклболт — Равенкло и Тэдди Тонкс — Хаффлпафф.
— Ну что, решил, к кому под крыло пойдешь? — насмешливо спросил Люциус у причины этой странной на взгляд многих дружбы.
