Борис Бурда - Происхождение тютельки
Изобретательность французского коллеги великого живописца Анри де Руссо (он тоже был таможенником) не всегда достигалась его коллегами даже в соседних странах. Как-то раз французcкий физик Гей-Люccак выписал из Германии партию тонкостенных стеклянных трубок. Однако немецкая таможня за вывоз изделий из стекла наложила на посылку неподъемную пошлину. Выход нашел сам Алекcандр Гумбольдт – запаял трубки и написал на посылке: «Осторожно! Немецкий воздух!». За воздух пошлины не берут, за упаковку – тем более. Нехорошо, конечно, увертки какие-то… А что прикажете делать с бдительным американским таможенником, который, услышав фразу «Смотрите, вот Шаляпин, у него золотое горло!», погнал Федора Ивановича на рентген?
Это, конечно, курьезы. Но и без таких эксцессов работа таможенных органов часто напоминает дележ Паниковским похищенных у Корейко денег: себе – столько же, сколько и командору, да еще новыми бумажками, Балаганов и на две не наработал, а кто вообще такой Козлевич, я не знаю никакого Козлевича… Не говоря уже о субординации, как вообще государство сведет сальдо с бульдой, если не ограничит желание таможни самой распоряжаться собранными деньгами? Вы спросите, а реальна ли такая опасность. Судите сами – перед Первой мировой войной на русско-германской границе пограничники и таможенники беспрепятственно пропускали контрабандные анилиновые красители и цейссовскую оптику, которым в предвоенное время просто цены не было, на русскую территорию. Почему? Да потому, что так они обходились казне дешевле, чем при официальных закупках. Что тут добавить? Разве то, что провести отмену пошлин на нужный всей стране до зарезу товар через Думу оказалось не легче, чем сейчас. И вообще, воспаление таможни – обычно тревожный симптом. Помню, в детстве никак не мог понять рассказ Гашека о таможеннике, который брал пошлину… за перевоз продуктов из одной части Праги в другую. Чем это все кончилось и для России, и для Австро-Венгрии – известно. Так чему же нас учит история? Смотри выше – запрет вывоза товаров из ряда республик СССР покончил с самим СССР в течение года. Центральную власть, не обеспечивающую свободу торговли, нет никакого смысла кормить. Себе дороже.
Если налоговый инспектор выполняет свой долг внутри страны, как полиция, то его коллега-таможенник – скорее армия, ибо охраняет границы от нежелательных утечек извне и вовне. Грозное ли это оружие? Вспомним – после Трафальгара таможни были единственным оружием Наполеона в войне с Англией. Запретить всем покупать английские товары, и Англия пойдет по миру – чем плохая идея? Да тем, что пока хоть одна страна торгует с Англией, из нее английские товары все равно расползаются по всему миру. Так что сначала надо завоевать весь мир, а к чему ведет эта идея, мы уже не раз видели. Костры из конфискованных английских товаров горели по всему побережью, но это только спровоцировало чудовищное взяточничество, которое было таким выгодным, что государство позавидовало и стало брать эти взятки само – продавало за большие деньги лицензии на покупку крамольного товара. Дальнейшее известно. Эта пушка стреляет плохо.
Современная таможня во многом устоялась и цивилизовалась, но даже на западную старуху бывает проруха. Скажем, изобретатель компьютера «Эппл» Стив Возняк (кстати, по фамилии совершенно ясна его национальность, объясняющая заодно и то, почему эмблемой фирмы «Макинтош» стало надкусанное яблоко – «не з’iм, так понадкусюю») как-то получил из Японии посылку, за которую таможенное управление США немедленно взяло его за шкирку «за попытку ввести в США контрабанду – сексуальное приспособление под названием «палка для удовольствий». Что же было в посылке? Ничего особенного, обыкновенный джойстик. Так уж дословно переводится с английского название этого устройства, имеющего к сексу достаточно отдаленное отношение. А недавно в одном из римских аэропортов таможенники конфисковали новогоднюю посылку монаха Педже, пославшего ее из Малави в адрес ордена Святой Моники, и возбудили уголовное дело о контрабанде запрещенных экологами предметов. Там были шахматы из слоновой кости. Нам бы их заботы – мы больше не родина слонов.
Таможня – покровительница искусств. Сразу отмечу, что речь не о ее функциях по запрету их нелегального вывоза. Не говорю же я ни слова о борьбе таможни с контрабандой наркотиков, хотя и там можно вспомнить массу интересного (например, как контрабандистка возила с собой кошку, чтоб естественным образом объяснить аномальную реакцию натасканной на наркотики собаки – кстати, посаженной для этой цели самими таможенниками «на иглу»). Это функции погранконтроля, а здесь речь сугубо о таможенных пошлинах. Так вот, в Швейцарии, неподалеку от итальянской границы таможенники создали свой музей – конечно же, из конфискатов. Там собраны чемоданы, зонтики, обувь, игрушки и даже автомобиль. Не знаю, насколько он интересен, но польза есть.
Налоговых инспекторов никто не любит, но жениться на них не обязательно, а жить без них у страны не получается. Можем ли мы сказать то же самое о таможенниках? Сложный вопрос… С одной стороны, именно таможенники в течение 6 месяцев 1988 года добыли в Индии 3200 килограммов золота, что в два раза превосходит улов золотодобытчиков и золотоискателей. Но это больше говорит о том, что богатых залежей золота в Индии нет. С другой стороны, на наших глазах целый ряд стран, причем не самых бедных и глупых, с наслаждением истребил таможенные службы на границах друг с другом, и что же – они, естественно, резко обеднели? Ан нетушки – такое как раз случилось со странами, настроившими кучу новых таможен! Чем бы это объяснить? Не припомнит ли кто-нибудь процветающую страну с аномально жестким таможенным законодательством? У меня не получается…
И в заключение – вот что. Профессия вроде и нелюбимая, а в кинематографе увековечен целый ряд предельно симпатичных таможенников. От очаровательного Фернанделя в замечательной комедии 50-х «Закон есть закон» до почти культовой фигуры Верещагина-Луспекаева с его так часто цитируемой ныне по всему СНГ фразой: «Мне за державу обидно». К чему бы это?.. То, что она останется в нашем сознании связанной с таможней – не менее символично, чем тот факт, что из массы учреждений, о приближении которых сигнализируют дорожные знаки, только о таможне нас предупреждает именно запрещающий знак. Так что если таможенный контроль вас раздражает – помните, что есть один хорошо знакомый способ избавления от него и мы все его помним: никуда никого не пущать. Этот способ не годится. Надо искать другие.
Цензуры нет, а мы все те же
То, о чем вы сейчас читаете, по советским канонам абсолютно нецензурно – ведь в первую очередь советская цензура оберегала тайну собственного существования. Рассказ или повесть с героем-цензором, описанным в самых благонамеренных тонах, имел бы шансы пробиться в печать не большие, чем полный список ракетных баз с точными координатами и фамилиями офицерского состава. Впрочем, так было не всегда – скажем, совсем иной цензурой осчастливил нашу планету еще Древний Рим. Были в его административных органах чиновники, определяющие налоговый ценз. Так они и назывались – цензоры. И вот на них и наложили обязанность проверять сенаторское сословие – не совершил ли кто чего-либо порочащего – и дали право из сенаторов исключать. Тут-то все и началось… А когда такое начинается, кончается оно с превеликим трудом. Цензура была официально ликвидирована во Франции в 1830 году, а в Англии – даже в 1794 году. Но воистину «что нужно Лондону, то рано для Москвы» – в России цензура только появилась в начале XVIII века и дожила до 1990 года. Лет 30 назад Солженицын называл цензуру чудовищем, которое на наших плечах хочет впрыгнуть в XXI век. Так что же, можно успокаивать дух Александра Исаича? Не знаю, не знаю…
Когда все знали, что цензура есть, знали и имена ее тружеников. Тютчев, Гончаров, Лажечников. Призвание – писатель, место работы – цензор. В те времена такое бывало… Тютчев так и писал о своей службе: «…Дура, неугомонная цензура кой-как питает нашу плоть, благослови ее, Господь!» Говорят, цензором он был весьма либеральным. При Николае I цензура, правда, что хотела, то и творила, но при его сыне снова начались либеральные времена, и Тютчев с Гончаровым совершенно не стыдились места своей службы. А в советские времена цензоры во всех смыслах были бойцами невидимого фронта. Занимался ли этим благородным делом кто-то из наших писателей – история умалчивает. Судя по их опусам, некоторые вполне могли.
Практически с уверенностью можно сказать, что за весь период русской истории политическому давлению русских властей, цензуре и наказаниям за нарушение цензурных требований не подвергался редактор только одной-единственной русской газеты – «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и во иных окрестных странах». Ее редактором был сам Петр I. Вы скажете: «Ну естественно – царь же как-никак»… А вот и зря! В 40-х годах XIX века петербургский цензор Гедеонов запретил две пьесы из-за пошлости, плохого русского языка и частого употребления ругательств. А кто был автор этих пьес? Оказывается, Екатерина II. В номере 27 журнала «Колокол» Герцен публиковал приглашение к сотрудничеству, направленное к, так сказать, товарищу Герцена по несчастью – человеку, чью речь в Москве цензура запретила к печати в газетах. К императору Александру II – его речь не была пропущена его же цензурой. Интересно – у Сталина цензура все пропускала? С Лениным вот всякое бывало – и не только при царе. В конце 60-х Театр на Таганке так и не смог поставить спектакль «Что делать?» по Чернышевскому – выкинули слишком много текста, в том числе и ленинские цитаты. То-то…
