Остап Вишня - Выбирайтесь! (сборник)
Да что жена! Ваньке шестилетнему купил бы маленький топорик — пусть хоть хворосту нацокает!
А потом стал бы среди двора, а на дворе под самую крышу рядышком: дуб, берест, ясень…
Стоял бы только да покашливал…
Высохли бы речки, высохли б луга, потрескалась бы земля, и занесло бы песком поля и нивы!
А я сидел бы на своих берестках среди моря песку и курил бы трубку…
Подрос бы Ванюша, сел бы рядом на бересток, поглядел бы на батьку и покачал бы головой…
— Ну и дурак же ты, батя, — сказал бы, — зачем же ты леса повырубил?!
И тут бы как раз кстати крикнуть:
— А вырежь-ка мне, старуха, палку: я ему покажу, как отца "дураком" звать!
— Где ж я тебе, — скажет старуха, — вырежу, когда все леса повырублены?!
А Ванька прыгал бы да приговаривал:
— Дурак батя! Дурак батя!
…И ничего с ним не поделать…
1924
Перевод С. Радугина.
"Стребиловка"
Некоторые из сельских кооперативов совершенно не знакомы с рыночным спросом и вместо жестяных или железных изделий заготовляют галантерею вплоть до… корсетов и шляп.
(Из газет.)
Ну как его писать?
…Утро… Солнце на небе светит… Голубое небо… По улице проходит стадо… Пастух поет… играет на сопилке Ветер то дохнет, то не дышит… Звонят к заутрене… А звон малиновый, и слышно только: гу-гу-гу! Собаки лают…
Одним словом, село.
А в селе — "Единое потребительское общество. Магазин"…
Впрочем, сроду такого чуда в селе не было — это я пошутил…
В селе есть "потребиловка".
Это в лучшем случае.
А чаще всего — "стребиловка".
— Вот тут она у меня сидит…
"Вот тут" — это значит "под грудью" или "в печенках". . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Здравствуйте! Бог в помощь! С пятницей!
— Здравствуйте!
— Говорила я этому сорвиголове: "Не ставь, когда пьешь, кружку на солнце: заржавеет!" А ему, сукиному сыну, разве это в мыслях? Ему — комсомол, ему в бога не верить! Вот и получилась дырочка! Вот видите! И течет! Так я это к вам: нет ли у вас такой самой? Это еще старик купил на ярмарке в Котельве, когда еще коронация была, с тех пор и пили. А теперь вдруг — дырочка! Хорошая кружка, да вот течет!
— Так-таки и нет, бабушка! Другого чего отпустить можно, а кружек не держим… Корсет для вашей фигуры не подойдет ли?
— Корсет?!
— Купи, Анисья (это из компании, что вечно в потребиловке толчется: "Нет ли, мол, новостей каких?"), а то у тебя талия не гнется! Французских, брат, привезли! Зашнуруешь — прямо шансонетка, если кто со стороны посмотрит! Петр тогда к корове под ручку водить будет!
— Срамник! Внучки уже, гляди, с парнями спят, а ты все со своей болтушкой поганой! И не попрыщит же, прости меня, царица небесная троеручица!
— А то, может, шляпу купила бы? С перьями! Натянешь, как барыня будешь? Я своей купил, да вы разве поймете?! Купил, так даже блестит, думал в церковь повести, а она возьми да подложи яйца под наседку!
— Да замолчь…
— Не ндравится! Это, брат, нам из города шлют! Под панов подгоняют! А вы народ необразованный! Кузьма купил корсет да и порезал на шлею для кобылы! А что бы старуху засупонить — лет на двадцать помолодела бы!. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Спасибо кооперации! На селе не скучно!
1923
Перевод С. Радугина.
Как управиться с землей
Раньше спокойнее было… И спокойнее и легче…
Была земля… Много было черной, как вороново крыло, земли…
Лежала она на Украине гонами и перегонами, десятинами и акрами…
И были там крестьяне…
Жили они на земле украинской хуторами, селами, городами и местечками…
А надо всем этим, над крестьянами и над землею, был бог всеблагой и всеправедный…
И видел бог, всеблагой и всеправедный, что тяжело с этой землей возиться, нелегко за этой землей ухаживать, обрабатывать ее, обсевать и унавоживать…
А бог всегда был за бедных, всегда интересы горемык отстаивал.
Ибо еще в писании сказано:
— Если, мол, хочешь в царствие небесное, — отдавай все, что есть у тебя… Ибо легче верблюду сквозь игольное ушко пролезать, чем богатому в царствие небесное!..
И отдал бог всю землю помещикам:
— Пусть, мол, богатые заботятся о земле и думают о ней…
И распоряжались землей графы Бобринские, графы Браницкие и Терещенки с Харитоненками, да Лизогубы со Скоропадскими…
Легко было украинскому крестьянину… Не болела от дум голова — было кому позаботиться, чтоб на земле и сеялось, и веялось, молотилось, мололось, и елось…
А теперь — земля наша: сами и распоряжаться должны…
Ну и хлопот! Совещания, советы, конференции…
Потому — земле надо порядок дать…
Распорядиться землей надо… Землеустройство наладить.
Как его наладить?
Лучше всего, конечно, нарезать землю узенькими полосками… Для мужичков — большое удобство… Пашешь, к примеру, или косишь на своей ниве, а рядом кум косит… Надо тебе закурить или табачку понюхать — перегнулся слегка набок и сразу с кумом чуть не целуешься…
А потом надо следить, чтоб одна полоска в одной стороне, другая где-нибудь версты за три, третья за речкой, четвертая за мельницей.
Тогда "сам" на одной будет работать, жена — на другой, сын — на третьей, невестка — на четвертой…
Одним словом, всем работа будет… Без работы никто сидеть не будет… "Коллективная" будет работа…
Кому же какую землю дать?
Ну, вот вы, к примеру, заврайземуправлением. А у вас, в вашем районе, кума. Какой ей нарезать земли?.. Ясное дело!.. Нарезаете под самым огородом, чтоб недалеко ей было ходить работать на этой земле… Приедете как-нибудь (где там вырваться: хлопот-то, хлопот!), а она жнет… Вышли за овин, закрывшись от солнца рукой:
— Кумушка-а-а! Ау!
Пять минут — и кума дома! Мигом тут и вареники, и пирожки, и печенье!
А нарежете где-нибудь верст этак за семь, за десять, — как вы ее оттуда вызовете?..
Или, к примеру, жена красноармейца…
Этой так можно и верст за десять полоску дать… Красноармейцы должны привыкать к большим переходам…
Это будет так называемое землеустройство в соответствии с местными условиями.
Теперь возьмем хотя бы агропомощь крестьянам. Где строить агробазы, агропункты, устраивать племенные хозяйства, семенные пункты, показательные поля, опытные поля?..
Где? Ясно: возле Харькова, невдалеке от Киева, Одессы. Чтоб агроперсонал не скучал вдали от большого города… Построите агробазу где-нибудь возле Шенгереевки, верст за сорок от железнодорожной станции да за двести от более или менее порядочного города… И скучно… Может быть, не самому агроному скучно, так его жене, взрослой дочери…
Все это надо принимать во внимание при оказании агрономической помощи нашему крестьянству…
А кредитование?
Кому выдать ссуду? Емельке, имеющему полторы десятины песку и полкоровы, или Петру Кондратьевичу, который на двадцать пять десятин покашливает и на сером в яблоках жеребце в церковь ездит?
Петру Кондратьевичу. Человек положительный, зажиточный и в бога верит…
Коллективизация…
Кого объединять? Опять-таки. У Петра Кондратьевича — двадцать пять десятин, у Свирида Карповича — двадцать пять, у Ивана Филипповича — двадцать пять. Есть что объединять. Вот и объединяйте…
А что толку от Емельки, да Дмитрия, да Афанасия с полутора десятинами да с пеньковыми шлеями?. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Да, если хорошо подумаешь, много хорошего можно сделать!
1924
Перевод С. Радугина.
Он такой… он может…
Таких бед натворил в одном селе трактор, что хотели за попом да за хоругвями бежать…
Трактор хотя и называется "Запорожец", но это ничего не значит: такую штуку может выкинуть и "Запорожец", и "Фордзон", и всякий другой.
Ну, купили трактор…
Ну, привезли…
Ну, испытали: работает хорошо…
Отвезли механика на станцию, сказали ему спасибо, помахали шапками — поехал механик.
Приехали домой.
— Садись теперь ты, Иван, на трактор. Посмотрим, как он у нас поедет! Ты ж там, небось, присматривался, куда его этот самый механик вертел?
Сел Иван…
Покрутил Иван…
Трактор крякнул, вздрогнул и попер…
И попер!
Сидит Иван, а трактор едет…
Плетень… Трактор через плетень… Плетень лежит… Овин. Трактор на овин… лежит и овин…
Огород… Трактор на огород… идет да знай покрякивает…
Капуста… Чешет по ней трактор, только головки хрустят…
Тут уж бабы не выдержали:
— Спасите!
Да за колья. Да за трактором…
Трактор ухмыльнулся да как чесанет по огороду…
— Бегите, — кричат бабы, — за попом, не то пропал огород!
Не знаем, прибегал ли поп с хоругвями или нет, а только посчастливилось как-то Ивану — дернул за соответствующую пружину…
