Григорий Горин - Комическая фантазия (Сбоник пьес)
Человек театра. Люди гуманны…
Герострат. Если они гуманны, зачем завтра меня хотят казнить?
Человек театра. Ты причинил горе людям, оскорбил их достоинство и должен быть наказан.
Герострат. Чушь! Разве есть справедливость в том, что из-за украденной жены греки разрушили Трою и перебили всех троянцев? Какой логикой объяснишь ты эту жестокость? И вот, смотри, прошло время, а Гомер воспел их в «Илиаде». Нет, не логика нужна мне, а сила. Дай мне почувствовать силу, и я начну управлять событиями и людьми, а уж потом философы найдут оправдание всему, что произошло.
Человек театра. Возможно. Но потом все равно придут другие философы и восстановят истину.
Герострат (нервно). Мне некогда спорить с тобой! У меня слишком мало времени. Где этот мошенник Крисипп? Приведи его, он заставляет себя ждать…
Человек театра. Я здесь не затем, чтобы тебе прислуживать. (Отходит в сторону и продолжает наблюдать за действием.)
Входит Крисипп, толстый старый человек в богатом пурпурном гиматии.
Герострат (обрадованно). Наконец-то! Приветствую тебя, Крисипп!
Крисипп. Несмотря на свою занятость, не смог отказать в удовольствии плюнуть тебе в рожу.
Герострат. Плюй! Сейчас я стерплю и это.
Крисипп. Нет, серьезно! Ты ведь знаешь, сколько у меня дел! Сегодня прибыл товар с Крита, надо пойти проверить, надо зайти на базар, побывать у менялы, потом — в суде: сегодня судят двух моих должников, потом деловая встреча с персидским купцом… Но жена вцепилась в меня, кричит: «Крисипп, оставь все дела, пойди и плюнь в рожу Герострату!» Как я мог отказать в просьбе любимой женщине? (Плюет в лицо Герострату.) Это тебе от нее!
Герострат (утираясь). Хорошо! Плюй еще от лица дочери, и перейдем к делу!
Крисипп. Дочь просила выцарапать тебе глаза и вырвать язык.
Герострат. Нет, это не годится. Я должен видеть тебя и говорить с тобой.
Крисипп. О чем нам говорить, ничтожнейший из людей?
Герострат. О деньгах, Крисипп. Разве это но тема для разговора? Я должен тебе сто драхм.
Крисипп. Конечно, должен, мерзавец. Но как я теперь их получу? Бесчестный человек! Ты и храм-то сжег, наверное, только для того, чтобы со мной не рассчитываться.
Геростат. Я хочу вернуть тебе долг.
Крисипп (удивленно). Это благородно. У тебя, видно, завалялся кусочек совести. (Протягивает руку.) Давай!
Герострат. У меня при себе только две драхмы, да и те я обещал тюремщику.
Крисипп. Тогда я должен выполнить поручение дочери. Нам не о чем разговаривать.
Герострат. Не спеши! Я верну тебе долг, да еще с такими процентами, которые тебе и не снились. Я хочу продать тебе это… (Достает папирусный свиток.)
Крисипп. Что в этом папирусе?
Герострат. Записки Герострата! Мемуары человека, поджегшего самый великий храм в мире. Здесь есть все: жизнеописание, стихи, философия.
Крисипп. И зачем мне нужна эта пачкотня?
Герострат. Глупец, я предлагаю тебе чистое золото! Ты отдашь это переписчикам и будешь продавать по триста драхм каждый свиток.
Крисипп. Оставь это золото себе. Кто сейчас делает деньги на сочинениях? Мы живем в беспокойное время. Люди стали много кушать и мало читать. Торговцы папирусами едва сводят концы с концами. Эсхила никто не берет. Аристофан идет по дешевке. Да что Аристофан?! Гомером завалены склады, великим Гомером! Кто же будет покупать произведения такого графомана, как ты?
Герострат. Ты дурак, Крисипп! Извини меня, но ты большой дурак! Не понимаю, как с твоей сообразительностью ты до сих пор не разорился? Что ты равняешь вино и молоко? Я предлагаю тебе не занудливые мифы, а «Записки поджигателя храма Артемиды Эфесской»! Да такой папирус у тебя с руками оторвут. Подумай, Крисипп! Разве не интересны мысли такого чудовища, как я? Обыватель будет смаковать каждую строчку! Я уже вижу, как он читает эту рукопись своей жене, а та повизгивает от страха и восторга.
Крисипп (задумавшись). Правители города запретят продажу твоего папируса.
Герострат. Тем лучше! Значит, цена повысится!
Крисипп. Ты не так глуп, как казалось… Ладно, давай!
Герострат. Что — давай? Что — давай?
Крисипп. Ты же собирался со мной рассчитываться? В уплату твоего долга я и возьму этот папирус.
Герострат (возмущенно). Что? Ты собираешься получить мое бессмертное творение за сто драхм? Имей совесть! Это — подлинник! Здесь моя подпись. Тысячу драхм, не меньше!
Крисипп. Как? Тысячу?! О боги! У этого человека действительно помутился разум! Тысячу драхм!
Герострат. Успокойся, не тысячу. Я тебе должен был сотню, значит, с тебя еще девятьсот. По рукам?
Крисипп. Никогда!! Такую сумму за сомнительный товар? Я перестану себя уважать.
Герострат. Какая твоя цена?
Крисипп. Моя?.. Моя… Слушай, а зачем тебе деньги? Тебя же завтра казнят!
Герострат. Не твое дело. Я продаю — ты покупаешь, плати!
Крисипп. Но покойнику не нужны наличные. Там — серебро не принимают.
Герострат. Тебя это не касается. Называй цену.
Крисипп. Ну, из доброго чувства. Просто из любопытства… Чтоб самому почитать на досуге… Сто пятьдесят драхм!
Герострат. Ступай, Крисипп! (Убирает папирус.) Иди, иди… Закупай финики и продавай фиги. Зарабатывай по одной драхме на процентах и не забудь вырвать себе волосы, когда поймешь, что потерял миллионы. Я немедленно позову к себе ростовщика Менандра, и он, не раздумывая, выложит мне полторы тысячи…
Крисипп. А вот это нечестно! Ты ведь все-таки мой бывший родственник.
Герострат. Когда ты сдирал с меня деньги, то не очень думал о родственных чувствах. Ступай, Крисипп!
Крисипп. Двести!
Герострат. Несерьезно.
Крисипп. Двести пятьдесят!
Герострат. Не жмись, Крисипп! Предлагаю тебе гениальное произведение. (Достает папирус.) Ты только послушай. (Читает.)
Ночь опустилась меж тем над Эфесом уснувшим.В храме богини стоял я один со смолою и паклей!От этого — мороз по коже!
Крисипп. Триста!
Герострат. «О Герострат! — обратился к себе я с призывом. — Будь непреклонен, будь смел и исполни все то, что задумал!»
Крисипп. Ты выбиваешься из гекзаметра, — четыреста!
Герострат. Факел в руке моей вспыхнул, как солнце на небе,
И осветил мне божественный лик Артемиды!
(Крисиппу.) Семьсот!
Крисипп. Четыреста пятьдесят, Герострат, больше не могу.
Герострат.
«Слушай, богиня! — тогда закричал я статуе,Слушай меня, трепещи и…»
(Прерывая чтение.) Ладно, давай пятьсот! Согласен?
Крисипп (со вздохом). Согласен… (Передразнивает.) «Статуя»! Безграмотный писака.
Герострат. Сойдет и так! Давай деньги!
Крисипп. У меня нет при себе. Давай папирус, я схожу домой…
Герострат. Не хитри. Люди твоей профессии не выходят в город без кошелька.
Крисипп (вздымая руки). Клянусь, у меня нет при себе!
Герострат. Не тряси руками, ты звенишь!
Крисипп (сдаваясь). Хорошо! Подавись моими деньгами, разбойник! (Отсчитывает Герострату монеты, забирает папирус.) Ох, прогорю я с твоим сочинением…
Герострат. Не лги самому себе, Крисипп… Ты никогда не дашь драхмы, если не веришь, что она принесет за собой сто.
Крисипп (пряча папирус). Спасибо за комплимент. А у тебя неплохо скроены мозги, Герострат. Жаль, что раньше ты не дарил мне никаких идей.
Герострат. Раньше ты бы меня не стал слушать, Крисипп. Раньше я был всего лишь твой бедный зять, а теперь у меня за спиной — сожженный храм.
Крисипп. Нет, ты определенно не глуп… Определенно… (Уходит.)
Герострат (кричит ему вслед). Поторопись с перепиской, Крисипп! Сейчас каждая минута на счету… (Позванивает деньгами.) Ну вот! Первый шаг сделан… (Кричит.) Эй, тюремщик!
Появляется Тюремщик.
Получи две драхмы! И вот три — за верную службу.
Тюремщик (забирая деньги). Однако ты щедр, мерзавец.
Герострат. Ты получишь еще две драхмы, если перестанешь оскорблять меня.
Тюремщик. Договорились.
Герострат. Но ты можешь заработать пятьдесят драхм, если выполнишь новое мое поручение.
Тюремщик. Пятьдесят?
Герострат. Да, пятьдесят!
Тюремщик. Говори, что надо сделать…
Герострат. Видишь этот кошелек? Он полон серебра. Отсчитаешь отсюда свои полсотни, остальные отнесешь в харчевню Дионисия.
Тюремщик. Там собираются все пьяницы Эфеса.
Герострат. Отдашь им эти деньги на пропой.
Тюремщик. Отдать такие деньги самым последним забулдыгам и подонкам? За что, Герострат?
Герострат. Не твое дело. Бросишь им все серебро и скажешь, что Герострат-поджигатель просит их выпить за его здоровье. Не вздумай обмануть меня, тюремщик, и прикарманить деньги! Клянусь, эти бандиты все равно узнают о моем пожертвовании, и тогда они отвинтят тебе голову! Понял?
