Александр Никонов - Подкравшийся незаметно
- Сэнкью, - вежливо кивнул гость и на секунду задумался, не зная, что он должен делать с ломтем, густо засыпанным солью. Потом вежливо откусил один разик. На зубах заскрипела соль. Клинтон положил ломоть рядом с тарелкой и увидел, как официант белой салфеткой стряхивает с костюма Черномырдина хлебные крошки.
Премьер-министр явно чувствовал себя за столом полновластным хозяином. Он добродушно шутил, весело клал руку на колено какой-то рыжей растрепанной женщины рядом с собой, смешно хлебал "шти" расписной ложкой. Кстати, ложка у него была самая большая из всех присутствующих и предназначалась не только для еды. Как только седоватый человек в темных очках по фамилии Лившиц подцепил кус мяса в своей тарелке и потянул в рот, Черномырдин вдруг гулко шлепнул его своей ложкой по лбу:
- Мясо потом! Сначала щи выхлебай...
Все промолчали, только где-то в конце стола прыснули со смеху два министра, но тут же осеклись под грозным взглядом Черномырдина. Лившиц хотел было зареветь, но сдержался и только некоторое время шмыгал носом.
- Ладно, еще по одной -и на переговоры, - сказал Виктор Степанович и поднял стакан. - Дай Бог, не последняя...
Друг Билли едва пригубил водки, как вдруг услышал рядом резкий подозрительный звук. Он скосил глаза. Никто не признался. Гость вопросительно взглянул на Виктора Степановича.
- В России вежливым человеком считается не тот, кто не пустит ветры за столом, а тот, кто не заметит, если это сделает другой, - пояснил Черномырдин.
Друг Билли кивнул, хотя не заметить было трудно. Запах прокисшей капусты и тухлых яичек был настолько силен, что у президента заслезились глаза.
- Здесь русский дух, здесь Русью пахнет, - шепнул ему на ухо переводчик. - Надо терпеть. Это менталитет.
...Менталитет преследовал друга Билли и во время переговоров: сказывался съеденный обед. Во время обсуждения югославского вопроса даже Черномырдин не удержался, приподнялся и басовито загудел, словно пароход. И Клинтон понял, за что Виктора Степановича любят русские женщины: от него веяло надежностью и солидностью.
Запах перевариваемой капусты смешивался в зале для переговоров с запахом дорогогоодеколона "Тройной" и шикарного мыла "Банное". Поэтому, когда решалась проблема сектора Газа, Клинтон не выдержал, глаза его закатились, друг Билли перегнулся через подлокотник кресла, и его вырвало на персидский ковер, принесенный по случаю из Грановитой палаты.
Перед президентом, как водится, за одну секунду промелькнула вся его жизнь - детство, школа, прочее такое - и закончилось все запачканным персидским ковром. "Чистота - это чисто "Тайд", без базара," - подумал Клинтон и потерял сознание...
...Над ним свесилось круглое лицо рыжего мужика.
"Наверное, ирландец," - подумал друг Билли.
- Ну что, небось вся жизнь перед глазами мелькнула? - спросил рыжий через переводчика. - Туннель-то видел?
- Ху из ю? - слабым голосом осведомился друг Билли.
- Ай эм Чубайс. Андерстен? Чубайс - ист раша регент. Вместо Ельцина, типа. Андерстен? Чиф, большой начальник, - рыжий показал руками нечто великое. - Ай эм чиф ту, ну, как Виктор Степанович... Поднимай его, ребята, притомился хлопец.
- Может, ему водки? - спросил кто-то из-за спины Чубайса.
- Водки? - оживился рыжий чиф, большой начальник, повернулся к поднятому на ноги другу Билли. - Ду ю вонт рашен виски? Маленько-то можно. Врежешь?
Рыжий выразительно пощелкал пальцами по горлу Билли. Друг Билли отрицательно затряс головой.
- Понимаю, - кивнул Чубайс. - Америкэн анонимный алкоголик. Торпедо.
- Да какая торпеда! - Чубайса отодвинул Черномырдин. - На обеде же он пил! И ни слова про то, что зашился. Набздели тут просто, вот и не выдержал заморский интеллигент, в голову ударило.А здесь всегда так. Велком ту Раша, Билли! Привыкай. Это ты еще портянку не нюхал. Эй, Лившиц, а ну, принеси портянку... Да я шучу, шучу! Дайте отдохнуть простому американцу.
Друг Билли понял, что насчет простого американца Viktor Stepanovitch иронизирует, поскольку прекрасно знает, что имеет дело с самим президентом Соединенных Штатов! "У нас есть атомные бомбы," - подумал Клинтон.
"А у нас их больше," - подумал Чубайс, но вслух ничего не сказал.
- Ну, ладно, петухи, - улыбаясь пробурчал Черномырдин. - Будет вам. Короче, перерыв. Всем отдыхать. А завтра продолжим. После обеда.
И засмеялся, будто увидел свою резиновую куклу из одноименной программы "Куклы".
...Валяясь в дорогом номере отеля "Солнечный", президент США Билл Клинтон мучился головной болью и синдромом пропавшей родины. Нет, нужно встряхнуться! Хиллари не зря все время твердит: "Билли! Если ты хочешь быть счастливым президентом Соединенных Штатов - будь им! Но если ты хочешь быть разбитым и несчастным президентом Соединенных Штатов; если ты вздумал стать неудачником, тогда убирайся к чертовой матери! Фак ю!" Она права, его любимая козочка. Помоги себе сам, Билли!
И он знал, что может ему помочь. Когда жизнь прижимала президента, когда было совсем невтерпеж, когда ныло сердце и болело натруженное за день туловище, его всегда спасало одно и тоже. Блестящий. Сверкающий. Металлический. Ласкающий руки и взгляд. Нежный. Хрипловатый...
Саксофон!
- Саксофон! - решительно приказал президент, и челядь, толкая друг друга, бросилась на поиски уникальной вещи. Эти люди знали, что за малейшую нерасторопность их могут без суда и следствия расстрелять, а всю семью сослать на Аляску.
И вскоре уже над Москвой плыл задушевный музыкальный пузырь выдутый из трубы президента. Музыка была столь прекрасна и удивительна, что из Лосиного острова подтянулись к окнам гостиницы серые волки и подвывали в тон. "Господи, хорошо-то как! - подумал президент. Он не замечал собственных слез, которые катились по щекам на персидский ковер, унесенный по случаю из Грановитой палаты.
И он не заметил, как открылась дверь, и охранник преградил путь огромной рыжей женщине с растрепанными волосами.
- Куды прешь, - женщина как бы нехотя тыльной стороной ладони ударила охранника по лицу и тот свалился на персидский ковер. Его темные очки упали рядом и тут же хрустнули под тяжелой стопой рыжей женщины.
- Какая музыка! Боже мой, какая музыка! Меня чуть волки внизу не разорвали. Со мной раньше такого никогда не было! - размахивая рукамивоскликнула женщина через переводчика.
- Кто вы? - оторопел через переводчика друг Билли.
- Алла Борисовна Пугачева - самая большая певица в этой стране.
- Чиф? Биг чиф?- вспомнил друг Билли жестикуляцию Чубайса.
- Ну, можно сказать и так, - согласилась рыжая. - Певец в России больше, чем начальник... Но каков саксофон!.. Слушай, я тут проходила мимо и просто отпала.
- Она шла мимо и упала, - по-английски перевел переводчик.
- Как упала? Куда? - растерялся друг Билли.
- Может, это из-за волков? Сейчас выясню... - Засуетился переводчик и перешел на русский. - Э-э... Коспожа Пюгатшова, куда ви есть упадать?
- Да никуда, - великодушно отмахнулась великая певица. - Просто я затащилась от симфонии маэстро президента. Мне это все в кайф. Вери гут! Короче, я приглашаю друга Билли к себе в оркестр. Пускай обдумает мое предложение. Уж я-то дам ему за работу побольше, чем американские налогоплательщики. К тому же в России платить налоги не обязательно. Получать будет налом, в баксах, как положено. Новыми сотенными. Уж больно понравилась симфония.
- Я очень признателен вам за ваше ценное предложение, - не скрыл улыбки президент. (Господи, как непосредственны и наивны эти русские!) - А не вас ли я видел сегодня на обеде?
- Меня, а то кого же еще? Мне еще старый кобель Черномырдин руку на коленку клал. А с другой стороны сидел мой муж... ну такой волосатый... улыбается все время... он руку клал на коленку Черномырдина. Вспомнил? Там-то я тебя и приметила. Думаю, хороший парень, скромный. А ты, оказывается еще и на трубе можешь.
Друг Билли зарделся от похвалы.
- Может быть хотите водки попить? - вспомнил он обычаи русского гостеприимства.
- Да ну ее на хер твою водку. Знаю я вашу водку - хуже сивухи. Лучше нашей "Гжелки" по стопарю хлобыстнуть. Мой папка ее любит.
- Ваш батюшка еще... пьет водку? - Друг Билли хотел было сказать "...еще жив?", но вовремя поправился.
Впрочем, Пугачева поняла его заминку:
- Жив. Потому и жив, что пьет. Но это не мешает ему руководить страной.
- Ваш папа - Борис Николаевич Ельцин?! - изумился друг Билли. Только теперь он понял, почему певица присутствовала на званом обеде.
- Конечно, а то с каких же рожнов я Борисовна? Правда, папка не признает, что я его дочь. Получается - незаконнорожденная. Так? Не дает поуправлять страной. А Таньке дает. Сеструха-то у него в паспорте записана официально. А я всю жизнь прожила, отца не видемши. - На глаза Пугачевой навернулись слезы.
Билли растерялся. Он не знал, что же делать дальше.
- Ну, а кто же, к примеру, ваша мама? - на всякий случай уточнил он.
