Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов
Прошел слух, что совет идет навстречу: дает материалов и даже денег на постройку.
Мужики не поверили. Но факт подтвердился.
— Не все их ругать, а приходится и похвалить, — говорили мужики.
— Как же не похвалить, чудак человек: ведь если бы, скажем, это большой проезд был, для всей округи, ну тогда государство должно уж позаботиться. А то для одной деревни и то, пожалуйте, мост готов. Вроде подарка. А то ведь измучились.
— Измучаешься, кажное лето по охапке из-за реки сено таскать. Больше его рассоришь, чем перевезешь.
— Нет, ведь это что: мало того, что бесплатно лесу отпустили, а еще плотников оплатить хотят.
— Какие ж плотники, мы сами же и делать будем.
— Вот та-то и штука-то. Выходит, что и мост получим, — с неба свалился, — и еще подработаем на нем.
В ближайшее воскресенье возили доски из леса всей деревней. Вышло как раз поровну: каждому пришлось съездить по одному разу.
Остались незахваченными только тринадцать бревен для свай.
В понедельник сразу же приступили к работе. Одни тесали на берегу бревна, другие строгали доски, чтобы уж мост был, как игрушечка.
— Любо смотреть, — говорил кто-нибудь, проходя мимо.
— Как начальство хорошее, так и работать любо, — отвечали мужики.
— В начальстве все дело.
— А как же. Спокон веку на лодках сено таскали, никто не заботился. А теперь поглядели, видят, что мужичкам неспособно так, нате вам материалу, нате вам денег, — говорили мужики, стуча топорами.
— Кабы начальство везде было хорошее, тут бы делов натворили! — страсть! Ведь вот мост-то через неделю уже готов будет.
— Взялись здорово, — сказал черный мужик в длинной рубахе. — Кирюха, подождал бы сваи-то ставить, — прибавил он, обращаясь к шустрому мужичку, который, сняв только портки и замочив рубаху до пояса, лазил в воде, принимая бревна, которые спихивали к нему с берега.
— Чего ждать-то? — спрашивал Кирюха, поправляя мокрой рукой наехавший на глаза картуз.
— Чего… что ж, у тебя свай-то только ведь до половины реки хватит, пущай остальные тринадцать бревен привезут, тогда и ставь заодно все подряд.
— Ни черта, покамест их привезут, а у меня уж полмоста будет готово.
— Да как же насчет этих тринадцати-то? — спрашивал кто-нибудь. — Надо бы привезти их.
— Вот воскресенье придет, тогда всей деревней и поедем.
— Да что же там всей деревней делать. Там подвод шесть надо, не больше. Шесть человек отрядить, вот и все.
— А что, за них плата какая-нибудь будет?
— Платы никакой, потому что все израсходовали прошлый раз. Да уж кажется и совестно плату спрашивать: и так для себя же возили, и нам же за провоз заплатили. Дальше иттить некуда. Что ж, тринадцать штук не можем бесплатно для себя привезти?
— Это конечно. Что говорить.
— Ну, вот и поезжай, — крикнул Кирюха из воды.
— Я-то поеду, я не отказываюсь, а мне еще пять человек давайте. Что ж я один буду возить. Вот поедем со мной, что ты там в воде-то все чупахтаешься?
— Я дело делаю, а не чупахтаюсь.
И как только заходил вопрос о том, кому ехать, так все оказывались необыкновенно заняты: кто стучал топором, не разгибая спины, кто натягивал набеленный мелом шнурок и щелкал им по бревнам, кто забивал сваи в воде.
— Я бы поехал, — говорил кто-нибудь, поднимая голову от бревна, которое он тесал, — да у меня кобыла брюхатая, где ж ей бревна таскать. А ведь их пропереть пять верст — тоже штука не легкая.
— И черт их знает, как они остались? Почему их в один раз-то не захватили?
— Почему не захватили — потому что не поместились на подводы.
— Прямо, ей-богу, досада. Какой-нибудь пустяк, а глядишь, все дело задержит.
— Ничего не задержит, привезет кто-нибудь.
Но каждый старался не очень говорить о них, чтобы ему не сказали: «Кричишь больше всех, давно бы уж перевозил их».
И поэтому больше делали вид, что все в порядке, бревна пока что не нужны.
А Кирюха уже догнал мост до половины.
— Бревна давайте, сваи ставить надо, — кричал он.
— Откуда ж мы тебе их возьмем, — отвечали с берега, — делай там еще что-нибудь. А завтра привезем.
— Все уж сделано давно.
Он вылез из воды вместе с своими подручными, надел портки и сказал:
— Наше дело кончено, пойдем похлебку хлебать, а когда бревна привезете, тогда кликните.
И, вскинув пиджаки на плечи, пошли к деревне. Все посмотрели им вслед и сказали:
— Наработались… Чего ж мы-то будем тут околачиваться?
— Наперед подготовим, — сказал кто-то, — когда бревна привезут, у нас уже все будет готово.
Говоривший это воткнул топор в бревно и сел покурить. Остальные тоже воткнули топоры.
На другой день пришли опять на работы, стали тесать. Но мост, покинутый остальной партией, выглядел сиротливо, так что у работавших было такое впечатление, как будто они работают над каким-то брошенным делом.
Стало скучно.
А перед обедом пришли остальные с Кирюхой во главе и крикнули:
— Привезли бревна?
— Кто же тебе их повезет? Мы дело делаем. Это вы там похлебку хлебаете.
— Ну, покамест не привезете, мы и ходить сюда не будем.
Повернулись и пошли.
Мужики посмотрели им вслед и сказали:
— Что за господа такие?.. Фу-ты ну-ты… Бревна им возить. Посидел на мосту, так уж фасон сразу взял, мы, выходит, для них не то подмастерья, не то и вовсе черт ее знает что. Пущай сначала сваи вобьют, тогда мы будем работать. А то что ж мы над пустым местом будем сидеть тут.
Выходило так, как будто ушедшая партия была какими-то барами, а эти — их рабочими.
— Да на черта они нужны! Мы свое дело сделали: доски выструганы, бревна обтесаны. Работали не хуже, а они командуют.
— Покамест они не придут, не делать ни черта. Бросай к черту!
Мужики бросили доски и пошли к деревне.
На другой день Кирюха вышел за околицу, загородил глаза рукой от солнца и посмотрел на берег. Там никого не было. Потом вышел один из враждебной группы и тоже посмотрел из-под руки на берег. Там никого не было.
— Все похлебку хлебают, господа-то наши, — сказал он, вернувшись.
— Ну и черт с ними. Покамест они не выйдут, — не ходить!
— Ах, сволочи… Все дело теперь к черту полетит, — говорили мужики. — Там небось и материал весь уже разволокли.
— Ну, как дела? — спрашивали соседи.
— Плохо. Совет у нас уж очень… Материал выдал, денег выдал, и на том дело кончено. Опять
