Павел Асс - Фронты
Путываясь ногами в высокой траве, Блюев осторожно приблизился к забору. Стояла тишина. От колючей проволоки исходил чуть уловимый и необычный запах. Корнет провел ладонью по столбу и обнаружил, что дерево оказалось неожиданно мягким — от его прикосновения столб рассыпался в труху. Блюев отскочил и, не удержав равновесия, упал. Трава поглотила кольца колючей проволоки. Блюев опасливо перешагнул через них и сделал несколько шагов к загадочному зданию.
Он ждал чего-то страшного, может быть пулеметной очереди, может быть грубой матерщины. Но вокруг ничего не изменилось. Так же стрекотали кузнечики, и этот непривычный для корнета звук подействовал на него умиротворяюще.
— Может быть это загородный домик какого-нибудь генерала? — прикинул корнет Блюев и уже ничего не опасаясь, пошел напрямик, спотыкаясь о разбросанные в траве обломки кирпичей и досок, покрытые странным белесым налетом.
Осмотрев здание вплотную, Блюев так и не смог обнаружить как в него было бы можно войти. Вместо дверей перед ним возвышалась серая бетонная стена, вся в крупных дырах и трещинанах. Слышно было как посвистывает ветер в разбитых стеклах на третьем этаже. Ниже окон не было.
Начисто забыв о своей дивизии, Блюев сел, облокотился поудобнее на стену и через минуту уснул, потому что всю ночь прошагал по черному лесу.
65
Дивизия Секера двигалась к странному сооружению по-пластунски. Руководил операцией лично поручик Слонов. В настоящий момент он лежал на спине и отталкиваясь ногами подползал головой вперед к поваленному забору.
Все старались соблюдать тишину, изредко только чертыхались и лязгали от нетерпения оружием. Наконец-то секеровцы имели возможность помародерствовать! Вскоре нервы достигли такого напряжения, что поручик Адамсон вскочил с воплем на ноги и, выхватив саблю, ринулся вперед — на врага.
— За мной!..
Он сделал в изгороди пролом, в который бросились все остальные. Слонов поднялся на ноги и теперь плелся сзади что-то озлобленно командуя.
Это был страшный миг для проснувшегося Блюева. Ни с того, ни с сего прямо на него неслись три десятка вооруженных головорезов с угадываемым желанием чем-нибудь поживиться.
— Стойте! Стойте! — крикнул Блюев. — Здесь свои! Не стреляйте!..
Секеровцы, конечно, постреляли, не без этого, но по странной превратности судьбы и законов нашей повести, никого не поубивали и даже корнет Блюев остался в списках живых.
Недовольно озираясь, он поднялся на ноги и взволнованно засопел. От недавнего иделлистически тихого и заброшенного мирка не осталось даже запаха. Трава вокруг была сразу же вытоптана, забор повален по всему периметру, а на уцелевших угловых столбах, сделанных из бетона, уже сушились чьи-то грязные подштанники. Секеровцы разбрелось, оглашая окрестности непристойными криками, особенно омерзительными для уха корнета после стрекотни кузнечиков.
— Эй, Блюев, что там внутри? — окликнул его Адамсон. — Нет ли там сидра?
Блюев встрепенулся. Он как-то решил, что триста тридцать три бочки с сидром были бредом полковника Секера. Но вдруг они как раз здесь?
— Если там есть сидр, мы его найдем! — деловито ответил Блюев.
Прошло мгновение и они с Адамсоном уже забрасывал крючья в разбитое окна бетонной глыбы, и не прошло получаса, как вся дивизия перебралась по веревкам внутрь здания.
Оборванные, в рваной обуви с размотанными онучами, заросшие и давно не мытые солдаты стояли на пластиковом полу огромного, сверкающего белизной и чистотой зала. С потолка свешивались тросы и крюк подъемного крана, повсюду стояли странные стальные машины.
Солдат Волгин, в совершенстве знающий самурайский, бросился к одной из них, чтобы пощупать, но оступился и сгинул в каком-то люке. Осторожно подошедший Адамсон стал звать его, но из черной дыры уже никто не отзывался, Волгин пропал без вести, а лезть за ним никому не хотелось.
— Господа! Здесь надо быть предельно осторожными! — возвестил поучительно Адамсон. — Пока мы доберемся до сидра, не исключена возможность несчастного случая.
К запыленным стальным машинам уже никому не хотелось идти, все столпились возле смертоносного люка. Недовольный тем, что все происходит без его руководства, поручик Слонов протиснулся сквозь толпу вперед.
— Дивизия! Всем следовать за мной, я нашел дверь! — скомандовал он ослабевшим голосом и первым заковылял к лестнице, ведущей вниз.
Солдаты послушно поплелись за Слоновым, наблюдая с какой гордостью он показывает найденную им железную дверь. Когда попытки Слонова отворить ее левой рукой не увенчались успехом, на нее налег на всю ширину своих плеч поручик Адамсон. Наконец дверь со скрежетом отворилась, и бойцы увидели длинный, плохо освещенный коридор, уходящий наклонно вниз.
— Всем за мной! И не отставать! — снова вышел вперед завистливый поручик Слонов. Адамсон с грустью заметил, что сил ругаться у него уже не осталось.
Слонов шмыгнул носом и первым шагнул за порог.
66
Здание-монстр казалось просто огромным, но еще больше было его подземелье. Через час Слонов окончательно заблудился в лабиринте сырых и низких подземных коридоров и переходов, силы оставили его и он снова стал проситься на носилки.
Погрузив командира на карабины, дивизия двинулась дальше, ведомая уже Адамсоном. Поручик Адамсон, обладающий нюхом гончей собаки, быстро вывел дивизию из казематов в довольно приличное помещение.
После побеленных сырых стен нескончаемых коридоров и низкого потолка с ввинченными в него оголенными лампочками, глаз приятно отдыхал на пластике, украшавшего три стены комнаты. Четвертую стену занимал большой пульт, перед которым стояло несколько мягких, вертящихся кресел.
Кавалерист Стремов, издавая радостный визг, сразу же плюхнулся в одно из них и начал быстро вертеться. Когда же ему это надоело, он приступил к ковырянию саблей обшивки соседнего кресла.
Адамсон, воздержавшись от этой забавы, обнаружил в шкафу, вмонтированном в стену, съестные консервированные припасы, почти швецкие, и спиртные напитки. Тут же пришедший в себя Слонов издал странный гортанный звук и полез через головы подчиненных.
— Я за вас с Базановым дрался! Молчать! Кругом! Смирно!.. — надрывался он, но теперь его уже никто не слушал.
В запаснике нашлось не только водка в длинных бутылках, но и легендарный «Наполеон», о котором в Ставке ходило столько слухов. Все найденное досталось по наследству от более древних времен, это было заметно по толстому слою серой пыли.
После недоедания и многодневного воздержания от сидра секеровцы с гиками открывали большие банки саблями, а об эфесы откалывали горлышки бутылок. Слонов, которому тоже дали пузатую бутыль бальзама, перестал буйствовать и только тихо постанывал:
— Отец наш, Секер! Видел бы ты детей своих счастливых!..
Все расположились на полу и в креслах, подкатив к себе тележки с бутылями. Поручик Адамсон вскоре по своему обыкновению стал искать туалет и наткнулся на подсобку. Отодвинув дверь в сторону, он обнаружил три скелета в креслах, обетых в истлевшие мундиры мышинного цвета. На одном из черепов еще держался околышек от фуражки.
— Вольно, корнет! — заметил непроизвольно Адамсон и справил в углу малую нужду. Скелеты смотрели на него пустыми глазницами.
— А вот еще один шкаф! — донеслось из главной комнаты.
Предприимчивый Адамсон тут же бросился на зов и уставился на указанные антрессоли.
— Высоко, однако, — задумчиво пробормотал кавалерист Стремов, на что Адамсон усмехнулся и кивнул на лестницу.
Приставив ее к стене он полез к шкафу и, открыв его, обнаружил ящики с бутылочным сидром.
— Господа! Да здесь же сидр! — возвестил он.
Под ним тут же оказался поручик Слонов, большой любитель бутылочного сидра. Он стал принимать от Адамсона бутыли и передавать их солдатам. Лица всех светились от радости. Но тут прогнившее днище не выдержало и обрушилось прямо на голову, стоявшего на приставной лестнице, поручику Адамсону.
Две бутыли Адамсон успел поймать на лету, но еще с десяток сбили его с лестницы и проломили голову, Адамсон упал бездыханным. Досталось и поручику Слонову, стоявшему непосредственно под антрессолью. От удара литровой бутыли голова его раскололась как кокосовый орех, Слонов умер.
Это была поистинне символическая смерть двух офицеров Ставки — Адамсон продолжал держать две бутылки в рука, а на поручика Слонова падали бутылки, он весь просто купался в сидре, хотя в большинстве своем бутыли не разбивались о его тело, тем самым давая гусарам возможность впоследствии использовать их для употребления.
Но сейчас все секеровцы как-то отчетливо приуныли, и когда бутыли перестали падать, в зале повисла могильная тишина.
