Михаил Задорнов - Энциклопедия всенародной глупости

– А, ну да. Сталин.

– Что – Сталин?

– Николай V по прозвищу Сталин.

– Иосиф Виссарионович Джугашвили, он же Сталин, по-твоему, и есть Николай Николаевич Романов?

Дядя услышал твёрдый, не допускающий и тени сомнения ответ:

– Да.

У таксиста спрашиваю:

– Ты хоть Фадеева читал?

Он подзавис малость:

– Как я мог читать Фадеева, если это посёлок?

Я ему:

– Ну ладно, Фадеева ты не знаешь, а какую радиостанцию слушаешь? – Пытаюсь докопаться до глубины его.

– Ну, вообще, я «Шансон» люблю.

– Ты хоть знаешь, что означает слово «шансон»?

Почесал тыкву:

– Наверное, кто-то из армян из местных.

Живут же люди!

– Ну хорошо, – а я уже записывать начал, – скажи, какая твоя любимая песня?

– Моя любимая песня о моряках Владивостока.

О, думаю, наконец-то пробило на романтику!

– Ну-ка, – говорю, – скажи слова.

Я даже записать не мог, у меня рука затряслась. Цитирую:

– Романтическая песня о моряках: «Мы поднимаем якоря, уходим в дальние края, а наши девушки уходят в матеря…»

По московскому телеканалу одна из телеведущих брала интервью 1 сентября у первоклашки в школе. Первоклашка плачет. Телеведущая наклоняет к ней микрофон и спрашивает:

– Ты чего плачешь?

Она отвечает:

– Я боюсь.

– В школу боишься идти?

– ЕГЭ боюсь.

– Почему?

– Я Бабу-ягу с детства боюсь.

Крым. Четыре часа дня. Жара. Ну, обычно молодёжь рассасывается, разбредается по кафе. Я тоже сижу, пью чай. Неподалёку от меня за столиком три блондинозавра сидят. И невнятный какой-то парнишка рядом с ними. Они молчали, молчали, потом одна другую спрашивает:

– Слушай, ты всё время о чём-то думаешь.

– Да мне в институте сказали готовальню купить.

Я сразу вынул ручку, записывать начал.

– Ну и что?

– Я не знаю, что это, как ты думаешь?

– Как ты сказала?

– Готовальня.

– По-моему, это то, чем стригут.

Третья включается:

– Девочки, вы чего, это то, чем куют.

И тут пацан говорит:

– Да ладно, бабы, это то, чем головы отрубают.

Тверь. Памятник, у которого фотографируются молодожёны. Я сижу на парапете набережной. Неподалёку два студента громко, с матом обсуждают закон термодинамики. Подошла мама невесты, говорит:

– Ребята, не материтесь, пока у нас свадьба.

То есть вообще-то материтесь, особенно когда следующая пойдёт, материтесь, пожалуйста. Те говорят:

– Ладно, пока ваша, не будем.

Сидят молчат. А чего говорить? Собственно, не о чем.

Молодой парень из нашей команды делает татуировки, подрабатывает. Ему приносят иногда восточные иероглифы, не зная, что они обозначают, и он их набивает. Один его клиент вернулся из Китая, говорит: «Ты чего мне нарисовал?» Представляете, что было с китайцами, когда он вышел на пляж, а у него на спине иероглиф, означающий срок годности морских огурцов!

Мне позвонил один из моих бывших близких знакомых. Мы учились в одной группе в Московском авиационном институте. Сейчас он бизнесмен. Среди бизнесменов теперь появились приличные, порядочные люди, их немного, но человек семь на Россию есть. Вот он один из таких. Он как-то позвонил мне и говорит: «Миш, есть история для тебя, понравится – будешь рассказывать зрителям. Год назад я взял на работу секретаршу, скажем так, помощницу. Хорошенькая, замечательная фигура, высоконькая, вообще, загляденье. Но работница хорошая. Красивая, но умная.

Однажды мы поехали с ней на переговоры, но была пробка, и мы нырнули в метро. Едем. Она говорит:

– Андрей Петрович, какое метро красивое!

– Да, – говорю, – красивое, в Москве очень красивое метро.

Она говорит:

– А зачем такое глубокое, это ж нерентабельно.

Такое современное мышление уже.

– Вообще-то это же ещё бомбоубежище, помимо того, что метро.

– Да-а, а зачем?

– Как, от бомбёжек прятаться.

Она так искренне спрашивает:

– А что, кто-то собирается бомбить Москву?

– Вообще-то уже бомбили.

– Да-а, а кто?

– Немцы.

– Немцы? Они здесь были?

– Ну, вообще-то подходили к Москве.

– Когда?

Я ей вынужден был всё пересказать. То есть мозг – белый лист оказался, чистый, неисписанный, не замаранный ничем». Он замечательно закончил свой рассказ:

– Слава богу, у меня с ней ничего не было.

©

Зоопарк в Риге. У бегемотов нет потомства уже несколько лет. Почему – никто не знает. Всех же бывших знающих работников поувольняли, менеджеров назначили. Они среди клеток в костюмчиках ходят, в галстучках, про зверей ничего не знают. Один сторож оставался нормальный, так пил, и его тоже уволили. Но он всё время приходит. Ему же хочется с животными пообщаться, он среди них вырос, жил, поэтому очень чистый душою человек.

Менеджеры догадались у него однажды спросить:

– Может, ты хоть знаешь, чего у них нет потомства?

А он отвечает:

– Вы придурки, это ж две девочки.

Мой племянник пришёл в книжный магазин за Библией, обратился к продавщице. Продавец-консультант, такая моделеобразная, ногти длиннее юбки, ноги от среднего уха, ему говорит:

– Пойдёмте к компьютеру. Как, вы сказали, название книжки?

– Библия.

Она говорит:

– Автора не подскажете?

Вы знаете, что во многие турбюро берут только тех, кто получил образование в советское время. Тётушки быстрее овладевают компьютером (потому что там овладевать нечем – на кнопки нажимать), чем молодые обучаются географии. Они же не знают городов, стран, ничего не знают.

Моей помощнице в банке надо было сделать перевод в Эстонию. Менеджериха в банке у нас в Москве смотрит в компьютер:

– Какая страна?

Моя помощница говорит:

– Эстония.

– Нет такой страны.

– Как нет?

– Ну, посмотрите сами. – Повернула монитор. – Смотрите: Ирландия есть. Индия есть. А Истонии нет.

В магазине, где я покупал себе ноутбук, мне ребята рассказали, как к ним пришла моднявая, стразонутая по всем местам девушка и говорит:

– Мне нужен для моего ноутбука Ж-разъём.

Ребята зависли конкретно – пацаны-то профессионалы. Говорят:

– Да вообще нет такого.

Друг у друга поспрашивали, говорят:

– Извините, такого не бывает.

Она говорит:

– Вы ничего не понимаете, вы уроды, вот у меня бойфренд, он всё понимает, он мне сказал, что Ж-разъём нужен.

Посмотрели по компьютерам, проверили всё. Нет такого. Звонят её бойфренду, спрашивают, что за Ж-разъём такой. А он им говорит:

– Да я ей в жизни не говорил, что нужен Ж-разъём, я ей сказал: «Тебе нужен такой же разъём».

Девушка и «чмобильник»

В каждом зале большинство зрителей – интеллигентные, образованные люди. Они знают, что, приходя на культурные мероприятия, надо отключать телефоны. Но, к сожалению, на каждом концерте ещё попадаются и «толстолобики», которые иногда даже не знают, что у них в данный момент есть телефон. А есть «толстолобищи»! Они не знают, как их отключить. Несмотря на все мои уговоры обеззвучить звонки в пейджерах и телефонах, в течение концерта в Октябрьском зале в Питере то и дело у кого-то звонил телефон.

После концерта за кулисы пришла миловидная девушка. С видом провинившейся ученицы – видимо, недавно закончила школу – она стала просить у меня прощения:

– Дело в том, что мне спонсор подарил телефон, но не сказал, как его отключать. Поверьте, что я только ни делала, чтобы вы не слышали звонки. Я даже на него садилась!

Если бы я был Крыловым, точно написал такую басню «Девушка и телефон». В театре на одном из спектаклей неподалёку от меня сидела зрительница, у которой в сумочке «чмобильник» периодически во время спектакля наигрывал «Турецкий марш» Моцарта. Зрители начали ей высказывать всё, что они о ней думают. Женщина покраснела от стыда и начала рыться в сумочке, пытаясь выудить его оттуда. Но у женщин то, что им надо, всегда находится на самом дне сумочки. Она начала из неё вынимать всё подряд. И этого «всего» оказалось так много! Богатый внутренний мир маленькой сумочки выворачивался наизнанку. Чем-то напоминало фокус – в конце оставалось только вытащить оттуда кролика. А телефон так и не выуживался. И продолжал звонить. Женщина так переволновалась, что совсем перестала соображать, и выдала фразу, после которой зрители, слышавшие её, грохнули со смеху так, что на какое-то время спектакль на сцене приостановился:

– Не могу найти, наверное, я его дома забыла!

Моей дочери звонит подруга, жалуется:

– Так по-дурацки всё вышло, свечка прожгла дырку внутрь телека.

Как это возможно? Люди моего поколения с детства знали, что нужно подсвечник ставить. А она прилепила прямо на пластиковую коробку телевизора. Нормально? И жалуется:

– Там внутри что-то загорелось. Я залила дырку чаем, телек теперь почему-то не работает.