Эпиграмма - Коллектив авторов
А памятник уж точно обосрут.
Патриотическая
Пока живешь в Москве, а не в Париже,
Художник, ты — боец на рубеже.
Не спи, творец! Ты — как скрипач на крыше.
Которая поехала уже.
Победно-патриотическая
Свобода Силе лишь одно сказала.
Сказала и плечами повела:
«Твоих стволов бы сколько ни стояло —
Тебе я никогда бы не дала».
Исконно-посконная
Исконные русские, не из татар.
Все стерпим — дефолты, инфляции.
Но столько богатых евреев — удар
По самосознанию нации.
Инструментальная
Наш поезд встал, и некого винить,
Что паровой котел его расколот.
Все это невозможно починить:
Из инструментов — только серп и молот.
Одухотворенная
Мне говорить стихами или прозой
Без разницы, поскольку я влюблен.
Вот я пошел пописать под березой,
А посмотрел на листья — это клен.
Философская
Невозможно прожить эту жизнь без потерь.
Без разбитого нами корыта.
Я всю жизнь колотился в закрытую дверь,
А расшиб себе лоб у открытой.
Успокоительная
Легенда часто прорастает былью,
И я грехи смиреньем искупал.
Я, как Икар, свои пропивший крылья.
Не смог взлететь. Зато и не упал.
Возмущенная
В кого он только уродился —
Залетный гость, не старожил!
В моей постели угнездился —
И сразу яйца разложил!
Михалковым
Во всех мы проявленьях хороши —
И веселимся, и страдаем сильно.
Для тела — баня. Церковь — для души.
А для души и тела — порнофильмы.
Ирине Хакамаде
И после сорока она
Стройна, красива и умна.
С таким лицом, с такой фигурой
Спокойно быть могла бы дурой…
Елене Остроумовой
Бедра мне твои приснились.
Мне приснилися во сне.
Завлекли — и удалились…
Ну не жопа ли оне?!
Дитю
Дитя! Не завидуй мужчине —
Вся жизнь у него позади.
С тобою по разной причине
Мы тянемся к женской груди.
NN в альбом
Моя любовь — не для разборок повод,
Я видел много ангелов и стерв.
Хочу упасть как оголенный провод
На Ваш бесстыдно оголенный нерв!
Вы созданы природой без изъяна.
Как пальма дикая во всей ее красе.
Я лез на Вас как просто обезьяна,
А слез уже как гордый шимпанзе.
До Вас дозвониться — событие:
Прибор начинает искрить.
Вы часто «вне зоны покрытия»,
А хочется очень покрыть!
Прожившему полтинник
А мне на ближайшие двадцать годов
Простая задача поставлена:
Как юный боец, я биться готов
За дело Членина-Всталина!
Осип Мандельштам
На В. К. Шилейко[29]
— Путник, откуда идешь? — Был я в гостях у Шилейки.
Дивно живет человек; смотришь — не веришь очам.
В бархатном кресле сидит, за обедом кушает гуся.
Кнопки коснется рукой — сам зажигается свет.
Если такие живут на Четвертой Рождественской люди.
Милый прохожий, скажи, кто же живет на Шестой?
1910-е
На М. Л. Лозинского[30]
1.
Сын Леонида был скуп, и кареты берег он ревниво,
Редко он другу струил нежное в чашу вино.
Так он любил говорить, возлежа за трапезой
с пришельцем:
— Скифам любезно вино — мне же любезны друзья.
2.
Речи пришедших гостей заглушают
шумящие краны.
Ванну, хозяин, прими, но и гостей принимай.
1910-е
На П. Н. Васильева[31]
Дружеский экспромт в связи с кулуарными разговорами
о том, что он находится под влиянием Мандельштама
Мяукнул конь, и кот заржал —
Казак еврею подражал.
— Делия, где ты была?
— Я лежала в объятьях Морфея. —
Женщина, ты солгала —
в них я покоился сам.
Нет, не луна, а светлый циферблат
Сияет мне — и чем я виноват.
Что слабых звезд я осязаю млечность?
И Батюшкова мне противна спесь:
Который час, его спросили здесь.
А он ответил любопытным: вечность!
Самуил Маршак
Николаю Олейникову
Берегись
Николая Олейникова,
Чей девиз —
Никогда не жалей никого.
Историку Евгению Тарле
В один присест историк Тарле[32]
Мог написать (как я в альбом)
Огромный том о каждом Карле
И о Людовике любом.
Берлинская эпиграмма
«Год восемнадцатый не повторится ныне!» —
Кричат со стен слова фашистских лидеров.
А сверху надпись мелом: «Я в Берлине!»
И подпись выразительная: «Сидоров».
Великий немой
Молчанье в критике царит
По части детской книжки.
— О детях, — критик говорит,
— Я
