Псевдоэпос - Сергей Геннадьевич Байбаков
Радужным рисунком пена по краю котла играла,
Хлюпало и клокотало в котле варево помоев.
Сочиняла Калевалы и напевы заунывья,
И кровавые разборки, все в котлище том варилось.
И пока она мешала, думу думала такую:
Раз я свиньям сочиняю, что окурочки бросают,
То сварю я им помои, чтоб всё поняли тот час же,
Отхлебнули, устыдились и не пакостили больше.
Тридцать книжечек издам я, злата точно на них хватит!
И толпу рабов найму я, чтоб они за меня творили.
Пусть они киркой долбают, от рассвета до баланды.
Заплачу за книги щедро, пусть читают – кто не пишет.
Птичек нежных щебетанья, и кровавые разборки,
И напевы заунывья пусть опишут в этих книгах.
Будет там веселья много, и злодейский смех там тоже будет.
Тридцать дней она варила, тридцать суток, ни дня меньше!
А на тридцатый жар огня тот загасила
В джип упрятала котел тот, и помчалась к Сатануйе
Эту радость будет слушать!
Выставив котел на волю, сунула в него черпало
Отхлебнула, рот раскрыла, с выраженьем проорала:
Отрыжке
Здорового
Образа
Сблюем
Адекватный
Ответ!
Спиду
И
Вшам
Свобода!
Скажем
Гандонам
Нет!..
Долго так орала дева, Сатануйе слух терзая,
И когда последню руну, дочитала дева-нэйти
Она бросила в ведерко лист бумаги ей ненужный.
И с улыбкой, подбоченясь, оглядела Сатануйю
Что, мол, скажешь, искуситель? Как тебе мое творенье?
Заслужила ли я злата? Если да, добавь немного, мне ведь многого не надо, и оно пойдет на дело…
Тут вдруг треснул бабий череп, сокрушен дубиной злою.
Пораженный Сатануйа вдруг за джипом испугался –
Не увидел к кости мозга,
Чем же думала блондинка когда опус сочиняла?
В темном лесе, на болоте, стоят мертвые деревья
Там теперь живет лишь мошка, комарья владенья злые.
Там ночами рык тоскливый над болотами несется.
Это страшный Сотануйа сумасшествию предался.
В омуте дубину плещет, и слова бормочет злые:
Что, нашла замену грязи? Обманула ведьма-нэйти?
В лесу гадить разучилась?! Так учись не пачкать мозги!
