Патрик Кэмпбелл - Рассказы
— Ну, — сказал я, — вы удовлетворены?
— Чем? — Герберт взглянул на меня исподлобья.
Мое терпение лопнуло.
— Поехали, сержант, — сказал я. — Протокол составите утром.
Говорить больше было не о чем. Я подвез его до деревни и высадил у входа в участок. Он удивился, что я не иду с ним.
— Теперь сиди тут, рапорт составляй, — пожаловался он. — Начальство любит, чтобы все в письменном виде...
Я рванул с места не попрощавшись. Не успел я проехать и милю, как услышал с заднего сиденья чей-то тихий, вкрадчивый голосок:
— Ну-ка угадайте, кто здесь?
И я угадал — это была очаровательная супруга Герберта Тальбота, торговца скотом из Грейндж-Хаус, Уэстмит.
Я остановил машину. Лениво вышел и заученным движением открыл багажник, чтобы опять вооружиться монтировкой.
Правдолюб
В свое время, когда я еще носил прямой пробор, мне казалось, что в отношениях между людьми нет ничего важнее, чем неукоснительная правдивость. Бывало, находясь в гостях, я не выдерживал и принимался кричать: «К чему вся эта болтовня? Чего вы добиваетесь, обманывая друг друга? Неужели мы разучились говорить правду?»
Откровенное признание очищает душу — таков был тогда мой девиз. Это настолько сильно действовало на окружающих, что порой мне удавалось за каких-нибудь двадцать минут очистить помещение. Доходило до того, что иные тихие обыватели, любившие посудачить о садоводстве, бридже и знавшие за собой эту слабость, пытались заранее выведать, буду ли я в гостях, прежде чем принять приглашение. Так продолжалось несколько лет, пока меня не вызвали в ирландский суд, где мое правдолюбие проявилось в полной мере.
Дело в том, что я попал в аварию. Стукнул машину, и ее владелец подал на меня в суд.
Мой отец решил нанять адвоката.
— Ни к чему, — сказал я. — Зачем тратиться? Правда на моей стороне. Я ехал по главной дороге со скоростью тридцать восемь миль в час. Он выскочил задом, понимаешь, задом из-за поворота, да еще закуривал сигарету. Нет, адвокат мне не нужен. Без него справлюсь.
Отец сказал, что, по его мнению, адвоката все же взять стоит. Юриспруденция — штука хитрая, и разумный совет никогда не повредит.
Когда мы приехали в суд, я было обрадовался, увидев знакомого судью. Он даже кивнул мне, когда мы садились.
Первым давал показания потерпевший. Должен сказать, его слова поразили меня. Он заявил, что дважды гудел, прежде чем выехать из переулка, затем удостоверился. что главная дорога свободна, еще раз дал сигнал и только потом стал медленно подавать задним ходом, держась вплотную к тротуару. Он уверял, что моя машина врезалась в него без всякого предупреждения, что только в последний момент он услышал рев мотора гоночного автомобиля, мчавшегося на огромной скорости. Он заявил также, что водит двадцать два года, ни разу не попадал в аварию и из-за полученной травмы не был неделю на работе.
Пришла моя очередь. Не скрою, я был очень зол. Как можно было так откровенно и гнусно лгать, да еще в суде, где, как мне казалось, говорить правду — священный долг каждого! Ко мне взывали мои попранные принципы. Я решил, что в своих показаниях ни на йоту не отступлю от истины: правда, только правда, ничего, ровным счетом ничего, кроме правды.
Поднялся мой адвокат.
— А теперь, — обратился он ко мне, — расскажите суду, как, по-вашему, обстояло дело.
Я встал. Глубоко вздохнул.
— Можете говорить сидя, если хотите, — сказал судья.
Я опять сел.
— Дело было так, — начал я. — Днем я играл в гольф. После гольфа выпил всего одну бутылку пива: в тот день я собирался в гости и не хотел заранее напиваться.
Тут поднялся адвокат потерпевшего.
— Разрешите, милорд, — сказал он, — задать вопрос ответчику.
Судья несколько удивился, но согласие дал.
— Скажите, вы много пьете? — спросил адвокат.
Я ответил не сразу.
— Вообще-то случается иногда. Особенно в гостях.
— У меня больше нет вопросов, — сказал он.
Я поймал на себе взгляд моего адвоката. Он сидел разинув рот.
— Так вот, — продолжал я. — В тот день я ехал осторожнее обычного. Дело в том, что за последнее время я уже получил пару хороших вмятин. С меня хватит. Да и в гости не хотелось опаздывать, — доверительно сообщил я судье.
Он кивнул. Судья не сводил с меня глаз, подавшись вперед всем телом.
— Но тут, — сказал я, — меня обогнал семейный «седан». Он был набит детьми, на верхнем багажнике стояла коляска, из-под нее торчал матрац. Сами понимаете, не плестись же мне за этим «седаном», вот я и прибавил газу.
Адвокат истца вскочил опять.
— То есть вы увеличили скорость? — спросил он.
— Ну да. Нажал на газ. Через полмили я его догнал и объехал.
Тут поднялся мой адвокат.
— Мистер Кэмпбелл, — сказал он, — у вас малолитражный двухместный автомобиль с мотором в семь лошадиных сил. К тому же ему двенадцать лет. Как вы думаете, с какой скоростью вы могли ехать, когда пошли на обгон? Полагаю, ваша машина вряд ли делала больше чем тридцать миль в час, учитывая ее возраст и размеры.
— Тридцать восемь, — поправил я. — Тридцать восемь миль в час. Я не спускал глаз со спидометра. А может, немного больше. У меня спидометр барахлит.
— Благодарю, — сказал мой адвокат. Он было собрался еще что-то сказать, но передумал. Сел и расстегнул ворот рубашки.
— Да, так вот, выезжаю я на место аварии...
— Вы, разумеется, ехали по правой стороне дороги? — спросил судья.
Похоже, что никто уже не соблюдал процедуру судебного заседания. Я едва успевал отвечать на вопросы.
— Кто же ездит по своей стороне, когда дорога совершенно пуста?! — резко ответил я вопросом на вопрос. — Я держался ближе к середине.
— Понятно, — сказал судья. — Благодарю, — добавил он после паузы. Он еще больше подался вперед. — Продолжайте, прошу вас.
— Еду я, значит, на приличной скорости, поглядываю на спидометр и вдруг вижу, как мне навстречу выезжает задом из переулка машина.
— Простите, — сказал судья, — когда вы говорите «вдруг», вы имеете в виду, что машина появилась перед вами без предупреждающего сигнала?
— Конечно, — ответил я. — Я увидел ее, когда был метрах в ста, не меньше...
— И ничего не сделали, чтобы предотвратить столкновение, — вставил адвокат истца. — Вы ведь не сбросили скорость, не дали сигнал, словом, не приняли никаких мер предосторожности?
— Верно, — сказал я. — А все потому, что не спускал глаз со спидометра. Раньше на этом участке я никогда не шел больше сорока.
Судья откашлялся.
— Мистер Теннент, — сказал он, обращаясь к моему адвокату, — у вас есть вопросы? Мне кажется, что ваш подзащитный не вполне отдает себе отчет в своих словах.
Теннент встал, и, по-моему, неохотно.
— Мистер Кэмпбелл, — сказал он. — В чем же все-таки, на ваш взгляд, причина аварии? Подумайте хорошенько, не торопитесь с ответом. Мы все хотим помочь вам... разобраться.
Он довольно беспомощно взглянул на судью. Судья кивнул. Теннент сел. Он опять начал теребить ворот рубашки.
— Чего тут думать! И так все понятно, — сказал я. — Этот негодяй выехал задним ходом из переулка. В тот момент он закуривал и не смотрел, куда едет. Вот я в него и врезался!
Воцарилось молчание. Судья смотрел на Теннента. Теннент смотрел на адвоката истца. Адвокат истца смотрел в потолок.
— Больше мне сказать нечего, — добавил я. — Факты говорят сами за себя.
Адвокат истца взял себя в руки.
— Милорд, — сказал он, — я очень надеюсь, что суд вынесет решение в пользу моего подзащитного, ведь ответчик сам признает, что он человек неуравновешенный, злоупотребляющий спиртными напитками, не раз в последнее время попадал в аварии. Он показал под присягой, что ехал с превышением скорости и к тому же смотрел на спидометр, вместо того чтобы...
— Да, я действительно смотрел на спидометр, — перебил я его. — Но если бы вы хоть немного умели водить, то знали бы, что можно смотреть на спидометр и одновременно мельком поглядывать на дорогу.
Все молчали. Судья сделал знак рукой.
— Прошу вас, мистер Маршалл. Вы что-нибудь еще хотите сказать?
— Нет, — ответил Маршалл. — Мне нечего больше добавить.
— Благодарю, — сказал судья. Он испытующе посмотрел на Теннента.
Теннент покачал головой:
— Мне... нам нечего сказать... Судья откинулся на спинку стула.
Некоторое время он копался в бумагах, затем шепнул что-то секретарю. Тот покачал головой.
— Гм... — сказал судья. Он вновь откашлялся. — Прежде чем я объявлю решение суда по этому делу, — начал он, — хочу отметить, что оно оказалось одним из самых сложных за последнее время. Вовсе не желая навязывать ответчику свою точку зрения, я хотел бы все же отметить, что своим поведением он в значительной степени усложнил вопрос, который на первый взгляд казался довольно простым.
Он замолчал и обвел глазами собравшихся. Никто не произнес ни слова. Неожиданно судья выпалил:
— По решению суда ответчик выплачивает истцу сто пятьдесят фунтов в качестве возмещения убытков.
