Замуж выйти-не напасть (СИ) - "Не-Сергей"
- Бля-а-а-а-а-а… ть…
Принц хватал ртом воздух не в силах протолкнуть его в лёгкие, невежливо тыча пальцем в мужа, и, едва полноценно вдохнув, неприлично заржал. На князе была точно такая же сорочка, вот только квадратная дыра в обрамлении изящной вышивки и лент красовалась спереди, открывая шикарный вид на его мужское достоинство.
- Я обожаю эту страну, - прохрюкал сквозь смех Эрик.
Габи нехорошо прищурился.
- Знаете, Ваше высочество, я давно мечтал кое-что сделать…
- Проветрить свой нефритовый жезл?
Принц театрально прижал руки к груди и томно вздохнул в лучших традициях рыцарских романов, не сводя глаз с подкрадывающегося к нему супруга. Следовало признать, зрелище, несмотря на комичность, сильно возбуждало. Подрагивающий в прорези полувозбуждённый член приковывал взгляд. А зря. Следовало бы наблюдать за другими частями организма. Стремительный прыжок тренированного тела, и вот уже Эрику не до смеха. Его рука вывернута до опасного предела, за которым приходит боль. Прохладная простыня прильнула к щеке, колено в последней попытке сопротивления упёрлось в край постели, а к заголённым ягодицам прижалось хорошо рассмотренное орудие. Кто придумал называть это холодным нефритом?
- Выдрать Вас как следует, - прошептал князь, касаясь губами мочки уха.
Обожгло и стиснуло горло внезапно накатившим желанием. Резко, почти болезненно, прилила кровь к паху. Голова закружилась. Кожа покрылась тонким слоем влаги. Принц постарался дышать, ровно расслабляясь и заставляя себя немного остыть. Рука, скользящая по его телу не слишком способствовала. Прикосновение через тонкую ткань заводило необычно сильно. Властные движения Габи заставляли пересмотреть некоторые представления о нём. Едва рука коснулась пульсирующего члена, Эрик невольно выгнулся и шумно выдохнул. Стиснул зубы, старательно пытаясь не поддаваться слишком сильным ощущениям. Почти ранящей, саднящей кожу жёсткой ласке.
Князь вошёл в него без лишних церемоний, лишь наскоро смазав себя. И сразу взял отрывистый грубый ритм глубоких толчков. Принц всхлипнул и втянул ноздрями воздух. Нога, всё ещё стоящая на полу быстро затекла, рука заныла, но вырываться не хотелось. Хотелось самозабвенно застонать, а лучше заорать, чтобы выпустить распирающее изнутри чувство. Невыносимость растущего с немыслимой скоростью наслаждения. Перемешанного с эмоциями. С не поддающимся пока определению жгучим влечением. И непривычными желаниями.
Эрик изгибался, стремясь изменить ритм, навязать свой, но добился лишь того, что его жёстче прижали к кровати. Движения стали ещё более властными, грубыми, до жара натирая изнутри. Принц коротко вскрикнул и зажал зубами задравшийся ворот рубашки. Глаза застелило непрошенной влагой. Лучше бы позволил себе кричать, чем дурацкие слёзы.
- Люблю тебя, мой принц.
Слова обожгли долгим выдохом. Эрик проглотил стон и закрыл глаза, отдаваясь последним мощным толчкам на грани горячей пульсации. С железным скрежетом развалилось сознание. Рухнуло в тёмный омут на грани смерти. Кажется, он всё же кричал, если в спальне не было ни одной раненной птицы с хриплым голосом.
Альбатрос пережаренный. Но как же хорошо.
- Габи-и-и-и…
- М-м-м…
- Тебе очень нужен однорукий муж?
- Я хотел немого, но однорукий тоже сойдёт, - пробубнил князь, выпуская ноющее запястье, но, явно не собираясь слезать с принца.
Эрик вздохнул и провалился в сон.
Утро началось для Габриэля необычно. Проснувшись, он обнаружил себя крепко привязанным к кровати за руки и за ноги. За окном едва начинался рассвет, и в розовых лучах солнца на него кровожадно сверкал глазами супруг, сидящий между широко разведённых ног.
- Доброе утро, мой дикий барс, - мурлыкнул он, сладко улыбнувшись, и подложил под княжеский зад свёрнутое плотным валиком покрывало.
Эпилог
Анкирава ликовала. На мостовые сыпался дождь из праздничного конфетти. Каждый дом на главной улице был украшен гирляндами цветов. На площади гуляла толпа, жарилось мясо, продавались сладости, разливалось вино.
Габриэль устало приветствовал народ Ваниалиса улыбкой. Эрик неподдельно веселился, разглядывая зевак и комментируя увиденное. Оставалось лишь вздыхать, разговорчивость супруга не только скрашивала время, но и утомляла подчас безмерно. Однако князь не жаловался. Просто ради сохранения здравого ума и крепкого здоровья.
Иногда в этот поток язвительных фраз удачно вклинивался Дарон, несколько разбавляя его своей улыбчивой доброжелательностью. Он буквально лучился от открывшихся в связи с заключением союза перспектив.
Алейн тихо ехал позади принца, изображая его свиту. Впрочем, с недавнего времени он действительно стал доверенным лицом Эрика. Габриэль даже думать не хотел, какие тайны поверял его супруг бывшему посыльному и о чём они шептались поздними вечерами в библиотеке. Дидл казался несколько напряжённым, в отличие от князя, он не испрашивал разрешения родителей на похищение сына, чётко соблюдая традиции Фартра в близком к первозданному виде. Теперь ему предстояло выслушать всё, что думают рядовые невежественные «ванильки» о таком вероломстве. Ну и внести немалый выкуп за супруга, если уж до конца следовать традициям.
На ступенях у дворца их встречала делегация придворных во главе с Клавдием и кардиналом. Габриэль возблагодарил небеса за то, что в этот раз не пришлось подниматься по хорошо знакомой лестнице, обошлись малой. Король крепко обнял сына, а затем и его новоиспечённого мужа.
- Здравствуй, сынок. Теперь я тоже могу называть тебя Габи?
- Конечно, Клава, - хрустнул королевскими рёбрами князь.
- Спасибо… Габриэль, - крякнул Клавдий и отошёл на пару шагов.
Патрик лишь учтиво поклонился и получил в дар торжествующую улыбку, полную открытого превосходства. На его лице отразилось некоторое замешательство, и он тоже поспешил отступить подальше.
Вновь потекла череда церемоний. Утомительное представление двору. Торжественный обед длиной в половину дня. Фейерверк. Представление королевского театра. Игры для гостей. Короткие переговоры с нужными людьми о перспективах, открывшихся в связи с новым союзом.
И вот, наконец-то, под угасающими лучами солнца Габриэль обнимал Эрика в волшебной беседке, где произошёл их первый поцелуй. Чуточку защемило сердце от накатившей нежности. Совсем немного сбилось дыхание от тёплого желания, разлившегося по телу. Едва коснулись губы золотой пряди на белом виске. Невесомо прошлись по щеке длинные ресницы. Вскинулись колодцы бездонных зелёных глаз. Хотелось зацеловать своего принца, истомить неспешными ласками, заставить тихо постанывать в тишине, покрытой узором причудливых теней от резной решётки.
- Габичка-а-а-а, - томно выстонал в его губы Эрик.
- Что, сокровище моё? – улыбнулся Габриэль, предвкушая и надеясь, что их желания совпадают, как бывало очень часто.
- А давай заведём ёжика? Ну, пожа-а-а-а-а-алуйста… - протянул принц и с самым невинным видом похлопал ресничками. – Я его воспитаю, и он будет хорошим. Обещаю, он обязательно тебя полюбит.
Князь ненадолго застыл, переваривая новый каприз. Проанализировал, сложил, вычел, помножил на Эрика, ужаснулся и сдержал смешок.
- Нет, милый, придётся тебе самому учиться этому искусству.
P.S. В конюшне было значительно прохладнее, чем в душном зале для празднеств, битком набитом разномастными дворянами. Да и пахло не в пример лучше. Всё-таки в Ваниалисе излишне увлекаются парфюмерией. Марвис устало привалился к стене в тёмном прохладном закутке, прикрыл глаза. Шорохи ночи, перетаптывания копыт, тихое позвякивание чьей-то вычурной упряжи на сквозняке успокаивали. Неожиданно слух различил отчётливое бормотание хорошо поставленного голоса.
- Вот так вот, Маня. Уедет он теперь насовсем. И тебя с собой заберёт. Тебе к новому дому привыкать, а мне жить без его улыбки. Хотя без его неугомонного характера я отлично обойдусь… Впрочем, кого я обманываю?!
Марвис осторожно выглянул из своего укрытия. У одного из стойл сидел на старом бочонке кардинал при полном параде, а к нему свешивалась весьма выразительная сочувственная морда коня.
