Борис Егоров - Не проходите мимо
Фельетон десятый
ПОКУПАТЕЛЬ И ПРОДАВЕЦ, БУДЬТЕ ВЗАИМНО БДИТЕЛЬНЫ!
В полутемном вестибюле облисполкома было прохладно. И деятели областного масштаба, владельцы стеклянных табличек на дверях, проходя мимо гардеробщика, завистливо вздыхали: их светлые, солнцеобильные кабинеты в эти жаркие дни превращались из рабочих комнат в филиалы парильного отделения. Юрий Можаев никогда не имел личного кабинета, выходящего окнами на юг (точно так же, как кабинета, выходящего окнами на остальные стороны света), и поэтому не мог в достаточной мере оценить рабочие условия гардеробщика. Свернув в коридор, Можаев зашагал к лифту. Из висящего в вестибюле указателя он выяснил, что Облпромкожсоюз базируется на третьем этаже. Возле лифта, на деревянном диванчике, дремал старичок. Заслышав шаги, он приоткрыл один глаз. - Здравствуйте, папаша, - сказал Юрий, - а лифт, как я вижу, приказал долго стоять? - Да! - оживился старичок и легко соскочил с диванчика. - Стоит как вкопанный! Механизм с характером! А тебе, сынок многоуважаемый, куда надо-то? - Облпромкожсоюз, - как заклинание, проговорил Юрий. - И такой у нас есть, - весело сказал лифтер, видимо соскучившийся по разговору. - Это тебе, значит, надо сначала в Областной совет промысловой кооперации попасть. А уж там и до Кожсоюза ногой подать Отсюда, от меня то-есть, тебе надо идти по коридору до развилки. Прямо пойдешь - в Облторф попадешь. Налево пойдешь - в Котлонадзор придешь, а направо пойдешь - до лестницы дойдешь... А как до нее доберешься, так и вверх полезай, на третий этаж. А там опять три коридора. Налево пойдешь... - Спасибо, папаша, - улыбнулся Юрий, - все ясно, местную географию я уже усвоил. - Эх, молодость! - забираясь на диванчик, мечтательно сказал лифтер. - Им лишний коридор пройти ничего не стоит. Ведь наверняка не туда попадет. ...На двери, перед которой стоял Юрий, были привинчены две стеклянные пластины: ОБЛПРОМКОЖСОЮЗ Председатель президиума
ОБЛПРОМДРЕВСОЮЗ Председатель президиума Можаев вошел в приемную. Вдоль стен небольшого зала стояли самые разнокалиберные скамейки. Здесь были и тяжелые, монументальные (на таких парятся в банях), и легкие, портативные (для интимных бесед в саду), и низенькие спортивные скамейки-таксы, и скамейки-сороконожки непонятного назначения. И на каждой - трафаретик: "Руками не трогать, не садиться и не ложиться - экспонат". Видимо, облкооперация готовилась к выставке. Неэкспонатных сидений в приемной не было, и человек двадцать посетителей слонялись по комнате, как неприкаянные грешники. По обе стороны дверей, как мраморные львы у старых усадеб, сидели секретарши. Миновать их было невозможно. На кожсоюзном фронте располагалась блондинка со строгим лицом. С древосоюзной стороны держала оборону девушка с шевелюрой чернобурки и великолепными белоснежными зубами. Она знала, что у нее красивые зубы, и была их рабой - ей приходилось все время улыбаться. Девушка поймала взгляд Юрия, улыбнулась как можно Шире и, скокетничав, спрятала лицо в большой букет анютиных глазок. Юрий подошел к столу серьезной блондинки. - Мне по поводу кожартелей. К кому обратиться за консультацией? Женщина старательно писала что-то, и губы ее, видимо от удовольствия, были вытянуты. Не поднимая взгляда, она равнодушно ответила: - Председатель президиума в отпуске. Начальник отдела кадров Иннокентий Петрович Поплавок никого не принимает. А без его разрешения я посторонним никаких справок не даю. И она продолжала выписывать из раскрытой перед ней книги какие-то цифровые данные. Юрий присмотрелся внимательнее и увидел, что книга кулинарная, а выписывает секретарь из нее рецепт хлебного кваса для окрошки. В кудрях блондинки виднелись кружочки конфетти: видимо, она пришла на работу прямо с карнавала. Бедная девушка! Не дали ей отдохнуть, и она вынуждена сгорать на работе. Стены были щедро оснащены плакатами. Особенно много плакатов призывало к бдительности: "Покупатель и продавец, будьте взаимно бдительны!", "Не пей вина: в пьяном виде ты можешь обнять врага!" В комнату вбежал молодой человек в голубых брюках. - Тш-ш! - зашипел он подколодным змием и подкатился к столу блондинки из Кожсоюза. - Привет, Таточка Петровна! - расшаркался он перед серьезной секретаршей. - Привет Наточке Ивановне! - послал он воздушный поцелуй чернобурой девушке. Та улыбнулась как только могла широко и, хихикнув, спрятала лицо в букет анютиных глазок. А Таточка Петровна продолжала невозмутимо изучать поваренную книгу. - Таточка Серьезновна! - сказал голубобрюкий. - Таточка Хмуровна, улыбнитесь хоть раз! Дайте мне папку отчетов ваших артелей за прошлый год и улыбнитесь! Берите пример с Наточки Улыбковны - она никогда не сердится! - В левом шкафу, на первой полке, папка номер семь, - сказала блондинка, мельком взглянув на шустрого служащего, И снова нахмурилась. Голубобрюкий молниеносно отыскал нужную папку, шлепнул ее о коленку, чтобы выбить пыль, и, сделав ручкой, понесся к двери. - Наточка, - сказала блондинка, - а кто этот тип? - Наверное, от Ивана Ивановича, - на всякий случай улыбнулась чернобурая секретарша. - А может быть, от Сигизмунда Моисеевича... Видно, наш сотрудник: и без пиджака и нас знает... Услышав последние слова, Юрий встрепенулся, поспешно выбежал в коридор и сдал пиджак в гардероб. Через минуту Юрий вбежал в комнату со скамейками. Скользя по паркету, подъехал к Таточке Серьезновне. - Привет, Таточка Петровна! - сказал он бодро. - Вчера на карнавале вы были самой авантажной маской. Мне нужно спешно цифры выполнения плана за последний месяц. - Для Ивана Ивановича? - сказала Таточка, не поднимая глаз. - Левый шкаф, первая полка, папка номер четырнадцать. Юрий достал папку. - А Иннокентий Петрович у себя? - спросил он. - Никого не принимает, но попробуйте, - сказала Таточка. ...Иннокентий Поплавок был не то что толст, а несколько округл. На первый взгляд он казался составленным из шаров: на шарообразном туловище сидела глянцевитая, как биллиардный шар, голова. На голове шарик поменьше - нос. Двумя серыми мячиками казались большие вялые глаза. И помещался Поплавок на каком-то особом кресле, сиденье которого было сплетено из шнуров и провисало, как гамак - ни дать ни взять биллиардный шар, загнанный в лузу. - Я приезжий, - сказал Юрий. - Прибыл в ваш город по специальному заданию. О причинах своего визита расскажу после. А пока объясните мне: те плакаты о бдительности, которые висят в соседней комнате, имеют к вам отношение? "Покупатель и продавец" и так далее? - Имеют, - сказал Поплавок. - Мы Же, более-менее, бдительные люди. Даже скорее более, чем менее. Вот, например, я не могу с вами дальше разговаривать до тех пор, пока вы не заполните анкетку... Простите, у нас такой порядок... Мало ли кто ко мне придет... Надо, более или менее, знать... - Скорее более, чем менее, - вставил Юрий. - Вот именно! Фамилия... Год рождения... Национальность... Образование... Все-таки сразу видно человека, какой он... Когда Юрий заполнил все графы, Поплавок взял у него анкету, пробежал ее глазами и сказал: - Та-ак, та-ак. Вот теперь мы можем разговаривать... Вас, значит, плакаты интересуют? Это же к выставке, экспонаты. Поплавок обвел кабинет глазами. Вздохнул. - Выставка нас угнетает. Будем показывать результаты работы. А пока из-за этих результатов работать нельзя. Стол Иннокентия Петровича был завален самыми различными предметами: резиновыми подушками, гуттаперчевыми мальчиками, эмалированными кастрюльками. К шкафу кто-то привязал гроздь детских воздушных шариков разных расцветок. А на подоконнике валялся полусвернутый лист ватмана, видимо с диаграммой роста производства. Юрий прочел: "телеги крестьянские (в двухосном исчислении) - 465%". - Здесь и "Резинсоюз", и "Игрушсоюз", и союз "Посудотара" расположились. А наши изделия еще у кого-то в кабинете лежат - голова кругом идет... - и Поплавок озабоченно почесал затылок карандашом... - А там, среди скамеек-экспонатов, нет ли у вас скамьи подсудимых? спросил Юрий. - Может быть, она напомнила бы вашим сотрудникам, что не стоит давать папки с данными о выходе готовой продукции первому попавшемуся человеку. Вот я получил папку. - Ай-ай! - воскликнул Поплавок. - Это ужасно! Вы меня пугаете, - и щечки-шарики задрожали. - И с вас даже не взяли расписку о неразглашении? - Потом он успокоился и сказал: - Впрочем, вы не жулик... Жулика я сразу вижу по анкете. Но расписку о неразглашении все-таки оставьте. Так спокойнее. Правильно написано на том плакате: покупатель и продавец, будьте взаимно бдительны! Я с вопросом бдительности, более или менее, знаком. - Скорее менее, чем более, - заметил Юрий. - Нет, более, чем менее... Тем более, что я от общества по распространению лекции о бдительности читаю. - А ваши сотрудники на этих лекциях бывают? - Более или менее, - вяло отозвался начальник отдела кадров Кожсоюза, очевидно не совсем понимая, что хочет от него этот энергичный молодой человек. - Чего вы волнуетесь? Вы же, насколько я понял, не из нашей системы? О чем вы хотите узнать конкретно? Юрий рассказал о разговоре Поросенка с Чайником, который они с Мартыном вчера слышали в парке, на карнавале. - Вы понимаете, что кроется за этим разговором? - спросил Юрий. - Это же преступление! В вашей системе работают жулики! - А в вашей системе ни одного жулика уже нет? - спокойно сказал Поплавок. - Есть. Но ведь мы с вами не уголовный сыск? Более или менее, нет. - Вы член партии? - спросил Юрий. - Да? Тогда вы не имеете права проходить мимо таких фактов. Под вашим носом совершаются уголовные махинации, а вы и не думаете разоблачать жуликов. - Не читайте мне лекцию, дорогой! Я сам лекции читаю. Зайдите через недельку, я тут личные дела посмотрю, выясним. - Это надо не в личных делах искать, а на месте. - На каком месте? - переспросил Поплавок. - На месте преступления, конечно, - запальчиво ответил Юрий. - Кто из ваших артелей выполнил план прошлого месяца на сто десять процентов? В какой артели работает Федя Белорыбицын? - Этого я, пожалуй, точно не скажу. Списки 9 сейфе, а я не помню, куда ключ задевал... Два дня никак не найду. Приблизительно сказать могу. Более или менее. - Лучше более... - высказал свое пожелание Можаев, - Этот Федя в Кудеярове работает - то ли в "Ремешке", ТО л" в "Лакокоже". Пожалуй, даже более в "Ремешке". - Так вот, значит, Поросенок и был из "Ремешка". Там И надо уголовников искать! - легко заключил Юрий, и ему самому понравились его сообразительность и оперативность. Поплавок захихикал. Все составляющие его шары - большие и маленькие пришли в движение. Казалось, ими кто-то жонглировал. Послышалось бульканье, и Юрий дважды огляделся, прежде чем понял, что это смеялся начальник отдела кадров Кожсоюза. Иннокентий Петрович булькал все громче, словно должен вот-вот закипеть: - Да разве можно так говорить? Буль... буль... Там, знаете, кто руководит? На кого напраслину возводите? На председателя лучшей артели! Да он рационализатор... буль... механизатор, инициатор - высокого качества личность. Вот, например, кто "Резинсоюзу" мысль подал радиоподушки делать? Он, Вот она, подушечка, - надувается, а в ней наушники: лежишь, а у тебя оркестр словно в ухе мурлычет. Душа-человек. Выпить, верно, буль... буль... любит. Я с ним борюсь в этом плане... Как лектор общества по распространению... А вообще это человек проверенный: анкета у пего абсолютно чистая... И личное дело без единой кляксы... - Я сам проверю, что за деятель ваш этот передовой председатель, - сказал Юрий. - По роду занятий я буду в Кудеярове и зайду в артель. Вот видите, не надо быть работником сыска, чтобы установить личность. - Это скорее более, чем менее, - пробормотал Поплавок и почесал затылок карандашом. Тут только Можаев заметил, что похожая на биллиардный шар голова Поплавка в районе затылка исчерчена фиолетовыми полосами: карандаш, которым почесывал голову Поплавок, был химический, - Я вот только не понял ещё, - с ударением сказал Юрий, - к какой категории руководителей вы относитесь... - Областного масштаба, - быстро вставил председатель. - ...лодырей по убеждению или разгильдяев по заблуждению? И Можаев вышел из кабинета. - У этого парня энергичные мозги, - сказал Иннокентий Петрович. А в это время обладатель энергичных мозгов уже возвращал папку Таточке и говорил ей: - Следующий раз не давайте документации кому попало. Вот вам влетит от начальства. И тут впервые Таточка улыбнулась, а Наточка удивилась так, что забыла улыбнуться. - Ей влететь не может: ведь Иннокентий Петрович родной брат Таточки Петровны! - пояснила Наточка. - Разве ВЫ не знали? Тогда, значит, вы не местный, приезжий... Юрий получил от гардеробщика-официанта пиджак и вышел на улицу. - Ого, я опаздываю на съемку! - взглянув на часы, молвил он. - Дорогой, - крикнул кто-то сверху, - вы захватили не ту папочку! В окне второго этажа лоснился биллиардный шар. - У меня на столе была папочка с более или менее закрытым материалом, а вы ее захватили, оставив свою, дорогой. - Своей у меня не было, а ту папку я отдал вашей сестре, - сказал Юрий. Я, очевидно, перепутал их - папочки одинаковые. Зря, зря вы не поставили на выставке той скамейки, о которой я вам говорил... Напомнила бы! - Это, более или менее, правильно, - сказал Поплавок громким голосом, так что прохожие на улице подняли головы. - На всякий случай распоряжусь, чтобы все бумаги заперли в сейф и никому не давали. - Вот это проявление бдительности! - обрадовался Юрий. - Расскажите-ка об этом на своей лекции... Тем более, что ключ от сейфа у вас, кажется, потерян!
