Sco - Система нервная
- Иди мой руки и садись за стол.
Глава II
Вопреки приличиям землян, после такого гомо-вандализма, за ужином Вовка глаз не прятал, и жёг рассеянного Ромчика пристальными взглядами. Казалось, стыд и раскаяние были вырваны из его платы со всеми проводами, и Белочкину приходилось смущаться за двоих. Он раз десять мыл руки, вскакивал из-за стола то за солью, то за хлебом и горько сожалел, что принципиально не ставил на кухню телевизор. Тишина пугала больше погони и домогательств – ведь кто-то должен был озвучить официальную версию произошедшего, выразить отношение, определить тенденции. Вовка молча водил глазами за хозяином, будто принуждая к чему-то, провоцировал, и тот, не выдержав, умчал из кухни прочь, «вспомнив» про соленья на балконе. Прижавшись лбом к холодному стеклу, он для проформы погромыхивал банками и старался быстро придумать какое-то решение, кроме самосожжения. Замять и держать дистанцию? Развести типа научную полемику, найдя какое-нибудь псевдо-психологическое объяснение Вовкиному возбуждению? Рома уселся на промёрзшие коробки. Обманывать тут удастся только себя. Вовка же был словно животное – естественное, бесхитростное, до жестокости прямолинейное. Ему захотелось – он взял. Никаких внутренних конфликтов, никаких фобий и неврозов. Им бы с Ромчиком дополнить друг друга: поделить поровну уверенность одного и деликатность другого…
Плюс два, пусть и на застеклённом балконе, не располагали к раздумьям. Ступни покалывало в тапочках, задница заледенела. На нетвёрдых ногах Ромчик потащился на кухню, прикрываясь банкой с маринованными помидорами.
Во втором часу ночи, Белочкина осенило – жизнь есть борьба! Весь вечер он последовательно боялся: что Вовка уйдёт, что Вовка останется навсегда, что Вовка ляжет с ним спать, что Вовка никогда больше не ляжет с ним спать, и "повторить припев после третьего куплета". Обсуждать ничего так и не стали, разбежались по своим делам, попрятались по комнатам. Высунувшись из ванной после душа, Ромчик молился, чтобы сегодня он смог поспать один и привести нервы в порядок, заранее кляня Данины проказы с порчей дивана. Но хозяйственный Вовка милосердно починил своё лежбище, видимо, уловив предынфарктное состояние соседа.
Первый час Рома укачивал свою нервную систему, расслаблялся в тишине и одиночестве, раскидывая свои тонкие конечности по всему матрасу. Успокоившись, расхрабрился и стал смущённо смаковать горячие воспоминания, накрутив себя до свинцовых яиц. Необходимость в тёплом увальне под боком росла с каждой минутой, и теперь он уже злился на рукодельного гостя по новой причине: какого ляда починил диван? Не для того ломали, между прочим! Необъяснимо захотелось устроить скандал или написать какую-нибудь саркастично-оскорбительную смс-ку Эдику. Вот, кстати, Эдик, да! Тот ещё гандон! Затаился, паскуда, ждёт, когда Ромчик ему сам напишет. Всё блюдёт свою невъебенную независимость. Сейчас видно кристально ясно: любовник стал ему неинтересен, и даже противен. Сука неприятная, вот кто он есть! Что ни говори, а недотрах отрезвляет. А с Вовкой он завтра разберётся. А то ишь!.. Боевитый Белочкин пизданул подушку и, закулившись в одеяло, решительно отошёл ко сну.
К сожалению, революция была безбожно просрана. Когда измученный ночными бдениями Че Роман открыл глаза, на улице уже было светло, а в квартире - пусто. Значит, не стал будить студент, собрался сам. «Не пожрамши!» - схватился за сердце Белочкин и посеменил на кухню с ревизией. Так и есть! Творожки не тронуты, хлеб в запаянном пакете, даже яичницу не удосужился пожарить. Одного кофе налакался и вперёд, к гастриту!
- Да пошло оно всё, - прошептал Ромчик и поплёлся одеваться.
В этот день все забытые вещи получили свою порцию внимания: пальто и костюм были сданы в химчистку, ботинки – в ремонт обуви. Белочкин на шару проскочил к зубному насчёт давно недолеченного кариеса, разузнал про бассейн рядом с метро и купил абонемент. Затарился мылами и бомбочками из любимого Лаш и, созвонившись между делами с Даней, направился перекусить. В общем, «смельчак» делал всё, чтобы как можно дольше не появляться дома. Правда, в кафе выяснилось, что ещё днём Вовка прислал смс, где сообщал, что идёт на вечеринку к друзьям и будет поздно. Впадая в мелодраму, Ромчик пафосно сказал себе, что они с Вовкой разводятся, не успев повенчаться. Сейчас тот подцепит симпатичную девушку, увлечётся и будет смотреть на неё своими чайными глазами, трогать сильными руками и целовать горячими губами… Нытик Белочкин тихо оплакивал свою так рано закончившуюся личную жизнь под непрерывающуюся трескотню Дани.
«Убийцы» зажигательно кричали в наушники про ревность, но бредущему по темнеющей улице Ромчику больше не плясалось. Хотелось воткнуться в сугроб головой, чтобы отморозить мозги и умереть счастливым овощем. На часах - начало пятого. У Вовки, должно быть, всё только начинается. Белочкин повздыхал по-стариковски, нагнетая высокую тоску, но стал подмерзать и ускорил шаг.
Он бродил по квартире, словно последний щенок из помёта, которого никак не заберут добрые руки – играть не с кем, холодно и одиноко. Хоть садись на хвост и вой на луну. Бросив в набранную ванну бежевую бомбочку с многообещающим названием «Яйцо Дракона», Ромчик погрузился в пену, но воодушевления не почувствовал. Понравившийся некогда запах сейчас казался резким, любовно выбранный кафель – уродским, а полотенца – излишне полосатыми. Разочарованный спа-процедурой, он завалился на кровать, запихнул в рот сразу две кокосовые конфетки, включил ноутбук и с вялым злорадством стал следить за очередной расчленёнкой маньяка-полицейского. Кровавая река выходила из берегов, Ромчик терял нить сюжета, зевал и в какой-то момент задремал…
Он проснулся в позе страуса, уткнувшись лбом в подушку. Экран давно погас, и в комнате было совсем темно. Потянув затёкшие члены, Рома щёлкнул по клавише и посмотрел на циферблат в нижнем углу экрана: почти десять. Для студенческих посиделок – время несерьёзное, но Ромчик спросонья начал накручивать себя, придумывая зловещие приключения Вовки в Тридевятом царстве. Вот, сейчас зальёт глаза, попрётся куда-нибудь, упадёт в сугроб и замёрзнет. Или нет: подерётся с кем-нибудь и попадёт в полицию. Или вот как будет: похиляет за добавкой в ночной магазин и попадёт под трамвай! Эти электрические болиды гоняют по рельсам как черти!.. Белочкин схватил мобильник и, подслеповато щурясь, набрал своего загулявшего подопечного. В окно, как издеваясь, дразнилась луна, и сирена «Скорой» зловеще замяукала где-то во дворе. Ромчик лёг в позу трупа, считая звонки. Надо было ему на симку поставить «родительский бдун» или как там эта фишка для школьников называется, чтоб по GPS отслеживать бестолочей?..
- Алё?
Вовка звучал так, словно дрых в берлоге. Голос хриплый, тёплый, сонный. А резко затаившийся Белочкин послушал мерное сопение и очень по-взрослому так - взял и повесил трубку. Дорогой Иа, в общем… Ошалело пялясь в потолок, Ромчик нащупал рукой подушку и бухнул её себе на голову, заглушая стон. Конечно, ничего страшного не случилось – подумаешь, позвонил, но накипело, блядь. Только сейчас он ощутил, как устал, как напряжён. Последние дни – словно неудачная партия в тетрис: ни одна блядская фигура не ложится в нужный ряд. Да в гробу он видел эту романтику! Но вдруг…
…В комнате кто-то был. Ромчик услышал голос сквозь подушку и даже, казалось, почувствовал вибрацию от шагов. Сердце пробило лопатки, матрас, и брякнулось на пол под кровать. От испуга встали дыбом даже брови. Скованный ужасом, он не мог оторвать от лица подушку, словно последний заслон между ним и жуткой реальностью. Его плеча что-то коснулось. И тут тело, решив, что ты, мозг, как хочешь, а я – съёбываюсь, сдёрнуло Романа с кровати. Он ударился о комод и, кажется, подвернул ногу, когда вскакивал, но не почувствовал боли. На фоне окна темнел гигантский силуэт, из-за плеча исполина светила своей глупой мордой луна, словно она не сомневалась, что однажды олух Белочкин кончит каким-то подобным пиздецом. «Если бы Вовка был здесь!..», - промелькнуло в голове, и комнату озарил свет от оранжевого плафона на торшере.
- Дядь-Ром, вы чего?..
Оголённый торс Вовки светил сосками, словно грузовик фарами. Оседая на пол на трясущихся ногах, Ромчик жалобно-тонко запищал. Вовка сайгакнул через кровать и поймал доходягу, прижимая к себе.
- Испугались, да? Я не подумал. Простите мудака.
Дышавший через раз Ромчик наконец пришёл в себя и затих, пригревшись рядом с полуголым парнем, словно бездомный кот возле печки. Судя по сонному лицу и домашним штанам, студент счастливо дрых на злоебучем диване, когда психованный куратор по-мудацки молчал ему в трубку. Но все эти размышления отходили на второй план по мере того, как Ромчик вслушивался в ритм чужого сердца. От Вовки фонило, как от Фукусимы. Его тёплая кожа примагнитила к себе всего Белочкина, словно железную стружку. Теперь его без антигейского растворителя от Вовки не отдерёшь…
