Karpovam - Фанфик Старший брат
Вплоть до конца семнадцатого века случалось всякое, Китеж и Камень то враждовали, то мирились, их вожди травили друг друга ядами и создавали Великую Думу, цари даровали магам право суда над себе подобными и пытались контролировать их с помощью церкви. Много чего происходило, история у страны бурная. Точку в отношениях официальной власти и колдовского сообщества поставил Петр Великий. Благодаря царю-реформатору многие молодые потомки старых родов отправились на запад, где познакомились с иной, европейской традицией, ведущей происхождение от Рима. Кроме того, Россия приросла территориями, и если финны как-то быстро скорешились с общиной Камня, то лифляндцы и славяне с новых земель традиционно ориентировались на Дурмштранг.
Таким образом, в Думе появился ряд Коллегий, чьи лидеры были тесно связаны с элитой простецов (так русские называют магглов) и в то же время впитали в себя традиции западного мира. Напряжение в магическом сообществе мгновенно возросло на порядок. Новички пользовались непропорционально большим влиянием, многие из них принадлежали к неродовитым семьям и не могли похвастаться ни знаниями, ни силой, зато на их стороне стоял административный ресурс. Неизвестно, чем бы дело кончилось, однако Петр умер, не оставив сына. На престол взошла Екатерина, бывшая маркитантка, проигнорировав наличие у покойного мужа внука мужского пола.
Думцы, раздраженные политикой последних трех десятилетий, воспользовались сложившейся двусмысленностью и не стали приносить присягу новой государыне. Объявили о самостоятельности, переименовали коллегии обратно в приказы, всех несогласных с такими крутыми нововведениями частично наказали, частично зачистили. Начиная с одна тысяча семьсот двадцать пятого года, маги России даже формально не подчиняются правителям простецов. После смерти Екатерины пошли было разговоры снова вернуться к привычному образу правления, но пока рассуждали, Петр Второй скончался, а вместе с ним прервалась династия.
С тех пор маги и простецы существовали рядом, вроде бы по-отдельности и в то же время вместе. Империя пришла на юг — и в составе Великой Думы появился Приказ Дел Кавказских, чей боярин не столько правил, сколько служил третейским судьей в раздираемом вечными сварами регионе. Император Александр запретил русской церкви проповедовать за рубежом — через пять лет министерства магии сопредельных держав получили немыслимое, небывалое «Письмо примирения», подписанное московским митрополитом и первожрецом Чернобога. Завоевание Средней Азии привело к появлению в Москве посольств местных структур, обладавших тысячелетними знаниями и историей. Освоение тихоокеанских рубежей обернулось конфликтом с китайскими кланами и огромной кровью, Особый Дальневосточный округ и сейчас считается наиболее подготовленным в военном отношении регионом страны.
Бурное начало века двадцатого, разумеется, отразилось на судьбах русских магов, но в меньшей степени, чем на простецах. Гражданской войны удалось избежать, несмотря на тот факт (или, может быть, благодаря ему), что первое правительство большевиков едва ли не на четверть состояло из сквибов. Волнения были, и волнения серьезные, часть семей «западной традиции», наиболее тесно связанной с простецами, бежала за границу, и тем не менее — обошлось. С новой властью заключили соглашение о невмешательстве, договорились вместе действовать против внешних врагов и, в целом, не мешали друг другу. Отдельные инциденты во что-то крупное не перерастали. Конфликта не желали обе стороны, тем более, что в магическом сообществе преобладало мнение сторонников изоляционистской политики, а точек соприкосновения было мало. Положение изменилось благодаря Гриндевальду.
Изначально к Великому Темному русские колдуны относились нейтрально. Свойственным европейцам радикализмом в отношении темной магии они не страдали, громкие политические заявления считали популизмом и привычно игнорировали. Восточный Поход Гриндевальда не стал неожиданностью, однако никто не ожидал от него настолько чудовищных методов ведения войны. На Руси очень давно не убивали сдавшихся врагов, не вырезались рода, не расплачивались душами с призванными демонами. Даже община Камня, печально известная лояльностью к черноте, считала, что есть определенная черта, переступать через которую нельзя. Впервые за долгие годы общество стало едино.
Итогами войны русские остались недовольны. Они вынесли на своих плечах большую часть тягот, переломили хребет военной машине сильнейших европейских родов, а им даже не разрешили воздать Гриндевальду по заслугам. Вместо длинного списка пыток — заключение в относительно комфортной тюрьме, вместо геноцида обидчиков — мирная конференция и предложение войти в Международную Конфедерацию Магов. Разумеется, отношения с западными странами испортились. Вот уже больше двадцати лет лица, совершившие преступления в Европе, загадочным образом испаряются в России, а по всему миру погибают потомки соратников Темного мага.
Дамблдор, несмотря на активную политическую деятельность, Россию не навестил ни разу. К нему там есть претензии, причем такие, что неизвестно, уедет ли обратно.
Глава 6
Поехал бы в Хогвартс, заканчивал сейчас второй курс. Рядом были бы знающие преподаватели, готовые ответить на любой вопрос, старшеклассники, у которых можно спросить совета, знаменитая библиотека с богатейшим собранием книг. Бытом занимаются домовые эльфы, большую часть ингредиентов школа предоставляет бесплатно, под боком Запретный лес, патрулируемый кентаврами. Лепота!
Из минусов — тотальный запрет на изучение темной и просто не разрешенной магии, и полное отсутствие источников по магии неклассической. Вот так вот. Хогвартс с самого начала создавался с двоякой целью. Первая заключалась в предоставлении возможности учиться сиротам и магглорожденным, в те времена называемым «подсвинками», вторую видели в пропаганде латинской школы колдовства. Саксы давили, наследие римских времен постепенно выхолащивалось, знания забывались, и наиболее прогрессивная часть волшебников стремилась сохранить эффективную и полезную традицию. Потому и посылали знатные роды наследников в Хогвартс, что существовало четкое разделение: классике учат в школе, всему остальному — дома. Собственно, с тех пор ничего не изменилось.
С программой я более-менее справлялся, кое в чем даже опережал. Трудности заключались в нехватке времени. Если бы мне не приходилось крутиться, как белке в колесе, изыскивая различные способы раздобыть денег, то я бы сосредоточился на учебе и наверняка разобрался со всеми неясностями, включая ненавистную трансфигурацию. Так ведь некому, кроме меня! Отец весь ушел в стройку, мать готовится к ритуалу привязки к источнику и попутно изучает гостиничное дело: либо целыми днями пропадает у соседей, либо с учебниками сидит. Северус пошел в школу (точнее, его заставили пойти в школу), экстренно догоняет программу и если чего не понимает, бежит ко мне. Хорошо еще, что Тобиас сдал в аренду наш кусок пляжа, так что какая-то денежка капает, но она почти вся уходит на строительство. Промахнулись мы с расчетами...
Непростые жизненные обстоятельства вынуждают принимать спорные решения. Я снова связался с контрабандистами, на сей раз из магов. Ничего особо криминального в этом бизнесе нет, в Лютном каждый первый так или иначе промышляет контрабандой, спасибо родному правительству. Перевозку ценных вещей мне не поручали, да я и не просил, потому что влезать слишком глубоко в криминал не хотел. Заказы поступали примерно раз в неделю и приносили чистыми около одного-двух галлеонов, бонусом шли полезные знакомства с информированными личностями и знание некоторых лазеек, позволяющих проникать в лондонский магический мир в обход «Дырявого котла».
Коуквортские мальчишки остались в прошлом, в Лютном я освоился, ничего опасного давно не происходило — короче, расслабился и забыл, с какой клоакой имею дело. Умом понимал, а неприятностей не ждал. За что и поплатился.
Мы с мистером Филипсом, хозяином небольшого букинистического лотка на рынке, сотрудничали давно. Я, если судьба заносила в Уэльс или Корнуолл, привозил ему кое-какой товар, старик в свою очередь делал мне неплохие скидки на книги. По роду деятельности Филипс разбирался в различных нестандартных вещах или, по крайней мере, мог подсказать, к кому обратиться за консультацией. Именно к нему я подошел, когда во время очередной вылазки на раскопки голем нашел фонящий темной магией нож. Крабик, разумеется, прикосновения к проклятой вещице не пережил, пришлось делать нового, а за ножом возвращаться на следующий день, с перчатками из драконьей кожи и зачарованной шкатулкой.
Старик при виде находки поцокал языком, похвалил мой вкус в выборе украшений, намекая на впервые в жизни надетые перстни и прочие защитные амулеты (я решил перебдеть и нацепил то немногое, что у меня имелось) и с сожалением сообщил, что в данной сфере магии не компетентен. Ибо здоровье дороже. Зато он знаком со специалистом, чрезвычайно заинтересованным в покупке артефактов данного профиля. Сделав это многообещающее заявление, Филипс сказал никуда не уходить и принялся резво сворачивать торговлю. После чего повел за собой вглубь Лютного.
