Лёха Андреев - Сядьте на пол

Вот и получай в лоб своим же оружием, сказочник. Теперь у тебя другая проблема: разоблачение страшилок.

«На форумах говорят, что многие дети боятся новогоднего грохота фейерверков. Я решил сразу вырубить проблему под корешок. Вышел вечером с Китом, когда уже стемнело, и раньше всех показал ему собственный фейерверк с хлопушками и бенгальскими свечками. Парень вполне понял прикол, и через два часа спокойно уснул под грохот канонады» (декабрь 2005)

Думаете, это смелое разоблачение скрытого мира сняло все проблемы? Спустя десять лет, учась в четвёртом классе, этот парень попросил меня отредактировать его первую научную работу: "Простейшие пиротехнические смеси". И я не знаю, куда деваться от его просьб купить то серную шашку, то мешок селитры.

Но с другой стороны, что я сам делал в 11 лет? Тоже смешивал бертолетку с фосфором, ведь это интересней, чем школьные диктанты. Только с родителями мы это не обсуждали, кружка химии не было, технике безопасности никто не учил. Как результат, у некоторых сгорела одежда, а у некоторых и пальцы. В случае моего сына, то же увлечение реализовано более мирным путём.

Поэтому крутого разворота от открытых дверей к закрытым в этой статье не будет. Зато будет пара промежуточных методов. Ударение на слове «пара», потому что в книжках для родителей можно найти десятки таких методов, и у всех свои красивые названия. На самом деле, все они сводятся к двум путям:

(1) либо вы позволяете ребёнку получить негативный опыт (хотя бы в ограниченной форме) и снизить ценность нежелательного действия,

(2) либо вы переключаете его внимание на другой опыт и получение других ценностей.

Но ведь это ровно то же самое, что написано выше про кусачего годовалого карапуза! Точно. Осталось только понять, какие требования накладывает разница в возрасте. Ребёнка пяти лет уже не отвлечёшь погремушкой. У него — отличная память, разнообразные интересы и полный арсенал технологий для того, чтобы добиваться своих целей. Поэтому метод номер (2) должен предлагать взамен нечто действительно ценное. Будет ли это награда плюшками, забавная игра или просто отсутствие наказания — это уже частности, которые определяются пониманием силы альтернативного опыта в каждом конкретном случае.

«Ева повадилась убегать от нас на улице. Никакие уговоры и окрики не действуют. Но внезапно помогло шуточное решение: я предложил ей игру «Стоп» на прогулке, когда она и не думала убегать. А игра именно в том, что она убегает, пока я не скажу «Стоп». Ей так понравилось, что она сама мне стала кричать «Ну папа, скажи мне Стоп ещё раз!» (июнь 2013)

Есть родители, которым удаётся стимулировать своего ребёнка на «правильный выбор» одним лишь взглядом. Но это не потому, что их глаза обладают магической силой; просто в их семье ценностью для ребёнка являются хорошие отношения с родителями. Не буду врать — у меня такое получается нечасто. И кажется, чем старше дети, тем хуже получается. Это вполне естественно: с возрастом у них больше собственных ценностей и больше самостоятельности для обучения методом номер (1), то есть на собственных ошибках.

Зато я сделал полезное открытие для тех случаев, когда негативный опыт всё-таки можно передать на словах. Я стал одёргивать себя, если пытаюсь сказать: «Не делай это, а то разобьёшься / порежешься / заболеешь!». Ведь в таких страшилках нет реального опыта.

Поэтому теперь я рассказываю более конкретные истории: «Когда я ходил в детский сад, одна девочка из нашей группы засунула себе в нос вот такую же деталь от конструктора. И после этого врачам пришлось ей нос разрезать».

Это и действует сильнее, и обмана тут нет: девочка действительно была. При этом в конкретной истории нет обобщения, которое бросает тень страха на все конструкторы и всех девочек мира. Зато есть возможность для самого родителя пересмотреть собственные страхи и стратегии. Собственные скрытые миры.

Взлом родительского скрытого мира стоило бы начать с генетики. Но это тема отдельного разговора (см. главу «Ген крокодила»). Здесь отмечу лишь одну важную деталь: современная наука отдает врождённым способностям львиную долю в том, что раньше считалось «результатом обучения». Представление о разуме новорождённого как о «чистом листе», мягко говоря, некорректно. Нет, на этом листе ещё в утробе записано столько, что мало не покажется. Ракета уже летит, а вы можете лишь подкорректировать её курс.

Один мальчик падает, а затем встаёт со словами «Ничего страшного!» и весело бежит дальше. Другой мальчик в такой же ситуации с плачем бежит к родителям, требуя «подуть» — и успокаивается, когда подули. А третий тоже рыдает, но бежит прочь от родителей, потому что вспомнил неприятную процедуру смазывания йодом. Это всё разные родительские установки? Или разные гены? На самом деле, есть и третий вариант: это может быть один и тот же ребёнок в разном возрасте.

Зачем же тогда родителям пересматривать свои жизненные стратегии? Чтобы лучше понимать степень своего влияния и правильно распределять ресурсы. Потому что метод «переключения внимания», который описывался выше, хорошо звучит только в теории. Можно описать ещё красивее, если притянуть сюда красивую метафору из айкидо. Книжка ведь про дзен, ещё одна японская мудрость будет очень в тему. Давайте же не будем в лоб сопротивляться силе противника, а перенаправим её в мирное русло. Вполне айкидошный приёмчик.

Теоретически — да. Но само слово «переключение» несёт смысловую опасность. В современной культуре полно таких механических слов, которые внедрены поработившими нас машинами. Даже удовольствие теперь описывают словами «вставляет» или «доставляет», словно речь идёт о гаджетах. Наверное, какая-то часть общества действительно живёт такой жизнью. Я видел в новостях заголовок «Noize MC поссорился со Шнуром» — ну да, не сошлись два устройства интерфейсами. Но в целом мне не верится, что можно всерьез «перезагрузить» или «переключить» человека одноразовым фокусом.

Вот две игры. Первая — кубики, которые можно ставить друг на друга, получая башенки. Вторая — набор стаканов-вкладышей, которые вставляются один в другой. Какая игра сложнее? На первый взгляд кажется, что вкладыши.

На практике всё наоборот. Ещё до года ребёнок может овладеть техникой запихивания одних вещей в другие. Он будет пытаться заварить ваш мобильник в чайнике, а по грохоту в стиральной машине вы догадаетесь, куда пропали ложечки. И при этом — никакого желания ставить кубики друг на друга. В возрасте трёх лет некоторые уже умеют включать родительские компьютеры, но всё равно откажутся строить вам башенку из кубиков.

А всё потому, что их родители — не строители, ежедневно кладущие кирпичи. Запихивание вещей внутрь других вещей ребенок регулярно подсматривает у вас, когда вы готовите еду или загружаете стиралку. Нажимать кнопки — тоже всегда перед глазами. А вот ставить кубики друг на дружку башнями — где это видано?

«Сегодня в садике у Кита обсуждали профессии родителей. И он сказал, что его папа работает дворником. Прямо не знаю, радоваться или наоборот. С одной стороны, я конечно не дворник, просто мы с ним пару раз расчищали снег у дома, взяв дворницкую лопату. С другой стороны, я хорошо понимаю Кита — ему всегда нравились дворники, они делают понятное и полезное дело. А что такое папа-писатель? Это как-то беспонтово вообще. И главное, мне тоже нравится работа дворника». (октябрь 2007)

«Маша снова стала работать. Пока только из дома, но дети уже заметили. Ева теперь пародирует маму так: ставит перед собой на полу свой маленький баян, или игрушечное пианино, и слегка нажимает клавиши, чтобы без звука. И провозглашает:

— Это мой компьютер. Я работаю. Не мешайте мне!

Впрочем, мне тоже вчера досталось:

— Мам, папа не слышит, что я ему говорю. Это отключенный робот-папа!» (июль 2012)

Моё самое яркое воспоминание о работе отца очень похоже на историю про дворника. Мне было лет пять, я гулял в тихом дворе бабушкиного дома, и вдруг увидел — на соседней улице стоит машина-вышка. А в люльке этой машины, высоко в небе, стоит мой отец. И вкручивает большую лампу в новый уличный фонарь. А потом машина переезжает к следующему фонарному столбу, и его тоже зажигает мой отец! Вот это класс!

Сейчас-то я знаю, что это была лишь подработка. Вскоре отец нашёл более приличную постоянную работу, но я её почти не видел. А когда увидел во время экскурсии на завод — мало что понял в этом грохоте станков под загадочным названием «энергетическое машиностроение». То ли дело — фонарь на соседней улице!

«— Лёва, кем ты хочешь быть?

— Плотником.

— А что ты будешь делать?

— Плоты». (август 2014)

Значит ли это, что для хорошего примера детям их родители должны бросить непонятную офисную работу ради яркой карьеры дворника, плотника или фонарщика? Нет, конечно. Хотя это отличный шанс посмотреть со стороны на свой образ жизни. Дети перенимают у нас не просто отдельные действия: они копируют жизненные стратегии. То, что мы повторяем. Именно регулярное повторение действий говорит им, что наверное эта штука помогает в жизни — и стоит этому научиться. А оно действительно помогает?