Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов
Все вскрикивают.
КОМИССАР. Что такое?
ПЕТУХОВ. Обрадовались очень…
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Та же обстановка. На сцене капитан, капитанша, Беркутов, граф, княгиня, Фекла, Агафон. Жилье Шишикиной огорожено фанерой.
Центр действия за сценой.
Все стоят, замерли и смотрят издали на окно, как бы боясь подойти. Стоят все вместе, только Беркутов несколько в стороне. Даже Агафон с селедкой в руках не то с тревогой, не то с любопытством тоже смотрит на окно со всеми вместе. Мимо окна проходят с флагами. Музыка, пение «Интернационала», усиливаясь, заполняют собою все.
Фекла крестится на окно.
Отдельные негромкие голоса: «Боже мой! Боже! Началось».
Вбегает Анна Фед.
АННА ФЕД. (в безумной тревоге). Лампадки зажгите. Пелену от плащаницы на окно…
КАШИН (вбегает). Идите сюда, смотрите, что делается…
(Все уходят, кроме Агафона и княгини. Пение удаляется, но слышно ясно.)
Центр действия в зале.
КНЯГИНЯ (откинув с плеч шарф, которым была покрыта, старается застегнуть платье на спине). Нельзя в такое время крючки делать на спине.
ГРАФ (поспешно вбежав). Что же вы, княгиня. Идемте…
КНЯГИНЯ. Я встать не могу… Помогите мне… Впрочем, нет, нет…
ГРАФ. Что такое?
КНЯГИНЯ. Все спуталось… Что стыдно, что нет — ничего не понимаю.
ГРАФ. В чем дело?
КНЯГИНЯ. Крючки на спине… Не могу достать.
ГРАФ. Какой вздор, какие пустяки. Теперь нам нечего стесняться. У нас впереди — ничего. Только ярко вспыхнуть и погибнуть… Позвольте…
КНЯГИНЯ. Вспыхнуть… Только поскорее… Ой, я не могу при нем… Отвернитесь… Слышите?..
АГАФОН. Чего это?
ГРАФ. Смотрите туда… в угол.
КНЯГИНЯ. Скорее, скорее. Должно быть, еще не привыкла…
КАПИТАН (вбегает). Господа!.. О, черт их возьми!.. (Убегает.)
КНЯГИНЯ. Ай!.. Он видел…
ГРАФ. Все равно… Мы погибли — значит, все можно.
КНЯГИНЯ Что вы делаете?.. Что вы, на глазах у этого человека?
ГРАФ. Теперь все равно… все равно…
Пение опять приближается. Вбегает капитан.
КАПИТАН. Господа, сюда… О, черт их возьми. Сил никаких нет…
(Входят Кашин, Анна Фед., капитанша. Беркутов. Фекла.
Опять видны флаги, знамена, и опять пение и музыка.
На сцене испуганное молчание. Фекла крестится.)
НАДЯ (в дверях). Наши знамена сюда давайте.
Показывается толпа молодежи и с пением проходит через зал в канцелярию комиссара.
АННА ФЕД. Проклятые… Будьте вы прокляты!
КАШИН. Все рушится… На родную дочь нельзя положиться. Петухова нет, Ивана Ивановича нет, и эта чертовка слилась куда-то… Вишь, обстроились.
Входит Шишикина с красным флажком. Все поражены. Голоса: «Что это? Смотрите! Смотрите!»
ШИШИКИНА. А вы мне, сейчас, чтобы стол был и два стула да занавески. А то я вас выведу на чистую воду. Как придет комиссар, возьму да сяду на ваше варенье. Награбили да напрятали. Нет, голубчики, прошло ваше время. (Мужу.) Что ты все лопаешь без передышки?
АННА ФЕД. Ах, паскуда!.. Родион! Ну-ка, голубушка, дай мне то, что я дала тебе спрятать.
ШИШИКИНА. Чего это?..
АННА ФЕД. Серебряные ложки и кружева.
ШИШИКИНА. Нанося!.. Ничего я у тебя не брала, знать не знаю, глаза не видали, уши не слыхали.
АННА ФЕД. Да что же это, разбой среди бела дня?
КАПИТАН. Вредная баба, а темперамент есть.
КАПИТАНША. Серж…
КАПИТАН. Ну, что «Серж»? Сам знаю, что я Серж. Если ты за каждым моим шагом будешь следить, я, брат, живо на все четыре стороны. Знаешь, теперь в комиссариат и готово. Я, наконец, тоже хочу свободы и настоящей женщины, а не сухой воблы.
КАПИТАНША. Ах, подлец!..
КНЯГИНЯ. Граф, станьте здесь… Что с ним, чего он не хочет?
ГРАФ. Сухой воблы, княгиня.
КНЯГИНЯ. Ничего не понимаю.
КАШИН. Ну, вы заварили еще кашу. Все вешится одно за другим.
Входит Иван Иванович, усталый, измученный, с красным флагом из носового платка на тросточке.
