Стивен Ликок - Юмористические рассказы
- Ах, так? Значит, вы хотели, чтобы я ее запомнил?
- Ну да, разумеется! Берите карту.
- Отлично. Взял. Действуйте.
(Фокусник тасует карты.)
- Раз! Два! Три!.. Что за черт! Скажите, вы положили карту обратно в колоду?
- Я? Зачем же? Я держу ее в руке.
- Боже милостивый! Послушайте. Возьмите одну карту, одну - понимаете? Посмотрите на нее хорошенько. Запомните ее. Потом положите обратно в колоду. Поняли?
- Конечно. Только мне не совсем ясно, как это вы можете догадаться, какую именно карту я выбрал. Вы, должно быть, дьявольски ловкий парень.
(Фокусник тасует карты.)
- Раз! Два! Три! Готово! Вот ваша карта. Так или нет? (Наступает решающий момент.)
- Нет. Это не моя карта. (Это чистейшая ложь, но небо простит вас за нее.).
- Не та карта?!! Быть этого не может! Гм... Возьмите другую. Но только уж теперь хорошенько запомните ее, ладно? Я никогда не ошибаюсь. Я пробовал этот проклятый фокус на моей матери, на отце, на всех, кто приходил к нам в гости. Берите же карту. (Тасует карты.) Раз! Два! Три! Вот она!
- Нет. Мне очень жаль, но это не моя карта. Попытайтесь еще разок. Прошу вас. Может быть, вы немного возбуждены? Ведь я был таким ослом, так долго не понимал, в чем дело. Знаете что - идите посидите спокойно полчасика на веранде, а потом попробуем еще раз. Что? Вам пора домой? Какая досада! Это, должно быть, чертовски остроумный фокус. До свидания!
ИЗ СБОРНИКА
"РОМАНЫ ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ"
(1911)
ПОМЕШАВШИЙСЯ НА ТАЙНЕ,
ИЛИ ДЕФЕКТИВНЫЙ ДЕТЕКТИВ
Великий сыщик сидел у себя в кабинете. Он был в длинном зеленом халате, на отворотах которого виднелось с полдюжины секретных опознавательных значков.
Позади, на специальной вешалке, висело несколько пар фальшивых бакенбард.
Сбоку лежали очки - синие, черные, автомобильные.
В случае чего великий сыщик мгновенно мог бы до неузнаваемости изменить свой облик.
Рядом с ним на стуле стояли ведро с кокаином и ковш.
Лицо сыщика было абсолютно непроницаемым.
На столе лежала кипа пакетов с шифрограммами. Великий сыщик быстрым движением вскрывал их один за другим, расшифровывал и бросал в находящийся тут же шифропровод.
В дверь постучали.
Великий сыщик поспешно накинул розовое домино, приладил фальшивые черные бакенбарды и крикнул:
- Войдите!
Вошел секретарь.
- А, это вы! - сказал сыщик и принял свой прежний вид.
- Сэр, - страшно волнуясь, начал секретарь, - совершено загадочное преступление.
- А, - произнес великий сыщик, и глаза у него загорелись. - Полиция на всем континенте, разумеется, совершенно сбита с толку?
- Она настолько сбита с толку, - ответил секретарь, - что агенты сотнями лежат в обмороке, а многие даже покончили с собой.
- Так, - продолжал сыщик, - и, конечно, ничего подобного не значится в анналах лондонской полиции?
- Точно так.
- И, надо думать, с этой тайной связаны имена, произнося которые, вы едва осмеливаетесь дышать - или, по крайней мере, прополаскиваете перед этим горло борной или марганцовкой?
- Совершенно верно.
- И, по-видимому, она чревата такими ужасными международными осложнениями, что если мы не раскроем ее, то в ближайшие шестнадцать минут Англия окажется в состоянии войны со всеми странами мира?
Секретарь, все еще дрожа от волнения, снова дал утвердительный ответ.
- И, наконец, по всей вероятности, преступление совершено среди бела дня, где-нибудь у входа в Английский банк или в гардеробе палаты общин, под самым носом у полиции?
- Да, - отвечал секретарь, - именно так.
- Прекрасно, - сказал великий сыщик, - тогда накиньте вот это, приклейте бакенбарды и расскажите, что же случилось.
Секретарь завернулся в голубое домино с кружевными прошивками, наклонился и прошептал на ухо великому сыщику:
- Похищен принц Вюртембергский!
Великий сыщик привскочил, словно ему поддали ногой под зад.
Похищен принц! Наверное, кто-нибудь из Бурбонов! Отпрыск древнейшего в Европе рода!
Да, стоящая перед ним задача была достойна его аналитического ума.
Мозг великого сыщика заработал с быстротою молнии.
- Погодите! - вскричал он. - Откуда вам все это известно?
Секретарь протянул ему листок. Это была телеграмма от префекта парижской полиции. Она гласила: "Украден принц Вюртембергский тчк вероятно переправлен Лондон тчк необходимо возвратить обратно открытию выставки тчк награда тысяча фунтов".
Так! Принца убрали из Парижа как раз в тот момент, когда его появление на международной выставке могло бы стать политическим событием первостепенного значения.
Для великого сыщика думать значило действовать, а действовать значило думать. Иногда ему удавалось делать и то и другое одновременно.
- Телеграфируйте в Париж. Пусть сообщат приметы принца.
Секретарь поклонился и вышел.
В ту же минуту за дверью послышалось легкое царапанье.
Появился посетитель. Он бесшумно полз на четвереньках, прикрывая голову и плечи каминным ковриком, так что разглядеть, кто это, было совершенно невозможно.
Он дополз до середины комнаты.
Тут он встал на ноги.
Великий боже!
Это был премьер-министр Англии!
- Вы! - воскликнул сыщик.
- Я, - ответил премьер-министр.
- Вы пришли по делу о похищении принца Вюртембергского?
Премьер-министр вздрогнул:
- Откуда вы знаете?
Великий сыщик улыбнулся своей загадочной улыбкой.
- Что же, - сказал премьер-министр, - не стану скрывать. Все это очень близко меня касается. Найдите принца Вюртембергского, верните его целым и невредимым в Париж, и я прибавлю к объявленной награде еще пятьсот фунтов. Но только смотрите, - многозначительно добавил он, выходя из кабинета, примите меры, чтобы ему не испортили окраску и не купировали хвост.
"Что такое? Не купировали принцу хвост?" Великий сыщик почувствовал легкое головокружение. Значит, банда негодяев решила... Нет, нет, что за дикая мысль!
Снова раздался стук в дверь.
Появился еще один посетитель, закутанный с головой в длинный пурпурный плащ. Он полз на животе, извиваясь как червяк.
Наконец он поднялся и выпростал голову.
Великий боже!
Это был сам архиепископ Кентерберийский!
- Ваше высокопреосвященство, - воскликнул пораженный сыщик, - ради бога, не вставайте, умоляю вас! Садитесь, ложитесь, делайте что угодно, только не вставайте.
Архиепископ снял митру и усталым движением повесил ее на вешалку для бакенбард.
- Вы пришли по делу о принце Вюртембергском?
Архиепископ вздрогнул и сверху вниз осенил себя крестным знамением: неужели перед ним ясновидец?
- Да, - ответил он, - от успеха розысков зависит очень многое. Но я пришел только затем, чтобы сообщить вам, что вас желает видеть моя сестра. Сейчас она будет здесь. Она вела себя крайне неблагоразумно, и теперь все ее состояние целиком зависит от принца. Если вам не удастся вернуть его в Париж, она разорена.
Архиепископ надел митру, осенил себя крестным знамением снизу вверх, завернулся в плащ и, мурлыча как кот, на четвереньках удалился из кабинета.
В глазах великого сыщика отразилось волнение - он был глубоко тронут. На лице заиграли морщины.
- Итак, - пробормотал он, - в деле замешана сестра архиепископа, графиня Уопли.
Хотя великий сыщик был хорошо знаком с жизнью высших кругов общества, он почувствовал, что на этот раз столкнулся с чем-то совершенно из ряда вон выходящим.
В дверь громко постучали.
Вошла графиня Уопли, вся в мехах.
Графиня была первой красавицей Англии. Она величественно шагнула в комнату, величественно схватила стул и уселась, повернув к сыщику свою величественную лицевую сторону.
Затем она сняла бриллиантовую тиару и положила ее возле себя на специальную подставку для тиар. Потом расстегнула жемчужное боа и повесила его на вешалку для жемчугов.
- Вы пришли, - начал великий сыщик, - по делу о принце Вюртембергском.
- Паршивый щенок! - раздраженно воскликнула графиня.
Ну и ну! Новое осложнение! Графиня вовсе не влюблена в принца, она даже обозвала молодого Бурбона щенком!
- Вас, по-видимому, интересует его судьба?
- Интересует? Еще бы! Я же сама его выкормила.
- Вы... его... что? - только и смог пробормотать великий сыщик, и его обычно бесстрастное лицо покрылось ярким румянцем.
- Я его сама выкормила, - отвечала графиня, - и теперь могла бы получить за него десять тысяч фунтов. Не удивительно, что я хочу, чтобы его скорее вернули в Париж! Но только имейте в виду, - продолжала она, - если у принца купирован хвост или испорчена отметина на животе, - тогда пусть уж лучше его совсем уберут.
У великого сыщика закружилась голова, он прислонился к стене. Хладнокровное признание прекрасной посетительницы потрясло его до мозга костей. Она - мать молодого Бурбона; она связана незаконными узами с одной из величайших в Европе фамилий; она истратила все свое состояние на какой-то роялистский заговор, хотя, инстинктом постигнув законы европейской политики, прекрасно понимает, что даже простое удаление наследственных примет принца может лишить его поддержки французского народа.
