Алекс Экслер - Записки жены программиста
– Слушай, – поразился хорек. – Ты прям слово в слово говоришь так же, как и он. Но и это, – добавил он, – не помешает мне его в скором времени уволить.
Тут хорек замолчал и потрясенно посмотрел на меня.
– Или я что-то путаю, – наконец сказал он, – или у моего Сереги на компьютере твоя фотография висит.
Вот тут воцарилось настоящее тяжелое молчание.
– Ир, – разрядил тишину папульчик очень ласковым голосом, – ты бы отнесла на кухню супницу. Чего она здесь пустая стоит?
Я медленно поднялась с места, взяла супницу (папулька сделал зверское выражение на лице, мол, не смей!) и… отправилась с ней на кухню. Там мамулька яростно мыла посуду, грохая тарелки в раковину так, что было не очень понятно, как они не разбивались.
– Тебе он тоже не понравился? – спросила я осторожно.
– Не понравился? – возмутилась мамулька. – Да я эту заразу больше сюда и на порог не пущу!
– Ага, – согласилась я. – Это надо же – делает поддельную минеральную и еще этим гордится.
– При чем тут минеральная?!? – заорала мамулька. – Этот негодяй сожрал мою рыбу так, как будто это какой-то хек или минтай! И ни одного слова не сказал о том, что это за наслаждение! Со мной такое в первый раз! Все люди в этом доме с ума сходили от моей готовки, а этому Игорю Борисовичу что кусок черствого хлеба, что осетрина с грибами – один хрен, – и мамулька снова бросила в раковину очередную стопку тарелок. – Вот сейчас папа Боря его проводит, так папе Боре сразу кто-то что-то отвыкнет в моем лице. И сегодня папа Боря, – повысила голос мамулька, – будет спать в гостиной на диване!
– Это еще что, – сказала я нервно. – Оказывается, мой Серега работает у этого троглодита.
– Да? – поразилась мамулька.
– Именно!
– Вот это номер!
– Не то слово!
Наконец, мы с ней сошлись на том, что во всем виноват папулька, который затащил этого хорька в наш дом, после чего папульке минут двадцать перемалывались косточки со всех сторон. Вдруг дверь кухни раскрылась и на пороге возник сияющий хорек, позади которого семенил мрачный папулька.
– Что ж, друзья, – сказал хорек. – К сожалению, мне пора идти. Дела, знаете ли.
– Надо проверить, не пересыпал ли мужик в водичку цианистого калия? – с невинным видом поинтересовалась я.
– Юмор? – догадался хорек. – Юмор я ценю и люблю. Вы не поверите, у меня тоже иногда появляется желание в одну бутылку сыпануть крысиной потравки и посмотреть – кому эта вода достанется. И я чувствую, – с таинственным видом сказал он, – что отравится обязательно плохой человек.
Высшие силы, – он поднял палец вверх, – не дадут отравиться хорошему человеку! Так что я в данном случае буду выступать в качестве перста судьбы.
Пока я искала глазами по кухне – чем бы быстренько трахнуть по голове этот кривой палец судьбы, мамулька быстро спросила:
– А вы сами-то, Игорь Борисович, какую воду пьете?
– Я? – поразился он. – Я пью французскую "Перье".
– А свой продукт, – изображая полный наивняк, спросила мамулька, – почему не употребляете, раз там столько полезных вещей?
– Да у меня здоровье и так хорошее, – объяснил хорек. – Зачем переизбыток здоровья делать? Много хорошо – тоже нехорошо.
– Ну, – громко сказал папулька, за спиной хорька изображая процесс его удушения. – Давайте прощаться!
Игорь Борисович церемонно направился к мамульке и в своей обычной церемонной манере стал обслюнявливать ей руку, приговаривая, что уже давно не ел такого вкусного минтая, от чего мамулька то бледнела, то зеленела от злости и кидала такие взгляды на папульку, что тот уже и не мечтал дожить до ночи в целости и сохранности.
Зато у меня родилась очень удачная мысль.
Пока этот придурок слюнявил руку мамульке, я взяла очищенную половинку луковицы, которая лежала на кухонном столе, и сильно-сильно натерла ею руку. Так что когда этот хорек притопал со мной прощаться и с разбегу присосался к моей руке, я испытала просто истинное удовольствие. Лук весьма помог максимально сократить процесс прощания, потому что у хорька из глаз покатились крупные слезы, и он только и смог пробормотать, что такая реакция вызвана горечью расставания с этой прекрасной семьей, после чего быстро ретировался.
Мы не пошли его провожать к двери, а просто стояли на кухне и ждали появления папульки. Он некоторое время колбасился по коридору и даже зачем-то зашел в ванную.
Но поняв, что расплаты не избежать, наконец вышел на кухню.
– При чем тут я? – сразу бросился в атаку папулька, помня, что лучшая защита – это нападение. – Откуда я знал, что он такой придурок? Познакомились на преферансе, смотрю – парень молодой, состоятельный. Думаю, почему бы не познакомить с семьей? Вы же от этого не развалились!
Мы обе молчали и только пристально смотрели на него. Наконец, мамулька прервала молчание и спросила:
– За преферансные долги продал свою дочь, негодяй?
– Ты что? – испугался папулька. – Обалдела, что ли?
– Кто говорил, что был у него в офисе, когда долг отдавал? – напомнила я.
– Да вы что? Я и проиграл-то всего пятьдесят баксов. Ну зашли к нему в офис, потому что у Игоря сдачи со стольника не было.
– А если бы проиграл не пятьдесят баксов, а больше? – зловеще сказала я. – Продал бы дочку такому хорьку?
– Хватит чушь нести! – заорал папулька.
– Ну привел придурка, ну больше не буду. Что вы меня обвиняете черт знает в чем? Вообще – распутились все, как я посмотрю.
А ну, – тут папулька совсем потерял голову и стал выдергивать из брюк ремень, – снимай штаны! Я тебе сейчас покажу как отцу такие вещи говорить!
– Многие мужчины, – высокомерно сказала я, – отдали бы десять лет жизни только за то, чтобы увидеть меня без штанов. А ты хочешь, чтобы я их вот так сразу и сняла?
Папулька совсем озверел и стал сдуру размахивать ремнем, забыв о том, что он находится на кухне. В результате всего – ну конечно! – он смахнул со стола ту самую фарфоровую супницу, которая грохнулась о пол так, как будто бы взорвалась небольшая бомба.
Воцарилось молчание.
– Лучше бы ты, – с неимоверной болью в голосе сказала мамулька, – эту супницу о голову Игоря Борисовича раскокал.
– У меня была такая мысль, – признался папулька.
– И у меня, – сказала я.
– Если говорить честно, то и у меня, – призналась мамулька.
Все захохотали, посмотрели друг на друга с любовью и поняли, что несмотря на всяких хорьков, мы – одна семья. И никакой хорек ее не разрушит.
Уже ложась спать, я вдруг подумала о Сереже.
Ведь хорек его точно уволит, если я его этого Игоря Борисовича отправлю куда подальше… Мда-а-а-а-а… Проблемка. Ну ладно.
Завтра на эту тему буду думать…
***Жизнь идет. С моим благоверным я по-прежнему встречаюсь, и мне уже кажется, что знаю его всю жизнь. Папулька после того случая с хорьком немного успокоился и уже не выискивает мне альтернативных женихов, но все же время от времени приводит в дом – как он говорит – "деловых партнеров" и заставляет меня с ними ужинать. А и ладно. Мне даже льстит, что папулька так переживает. Нет, к Сергею он вполне неплохо относится и уважает его профессиональные знания. Но папулька считает, что у меня должен быть выбор. Смешные они, родители. Как будто я без него не могу выбрать, если уж очень понадобится.
Сергей же время от времени заводит разговор на тему, что пора бы нам пожениться, но делает он это уж как-то очень по-мужски. Как бы между прочим и как бы в шутку. А я в шутку замуж выходить не собираюсь, поэтому жду, когда он сподобится предложить руку и сердце так, как полагается без этих своих подхихикиваний и хождений вокруг да около.
Есть, конечно, проблемы в общении, но я думаю, что это связано не конкретно с ним, а с огромной разницей в устройстве мозгов мужчины и женщины. Вот ну никак в некоторые моменты они не могут понять друг друга. Это надо осознать и с этим надо смириться, чтобы не стать законченной феминисткой и мужененавистницей. Я так думаю, что не надо мужиков не любить за то, что временами они кажутся чудовищно тупыми и недалекими. Надо их просто пожалеть. Ведь они не виноваты в том, что родились мужиками. Почему я обо всем этом сейчас вспомнила? Да после одной истории, которая приключилась вчера.
Сижу я дома, готовлю курсовую. Раздается звонок. Снимаю трубку… Ба-а-а-а-а-а! Сергей объявился после недельной пропажи. Ну, послушаем, что скажет…
– Здорово, Ирка, – раздается в трубке радостной голос Сергея. – Как жисть девичья? Как память соответствующая?
– Ого, – говорю я. – Ты чего это сегодня такой игривый после недельного отсутствия? Нашел себе, что ли, девушку-программистку в своем Интернете? Ростом в метр и с квадратной головой?
– Ир, – пугается он. – Ты где такие пошлые шутки вычитываешь? Или тебе какой-нибудь гад в институте рассказал? Так я зайду к тебе в институт. Объясню ему – что можно девушкам рассказывать, а что нельзя.
