Ян Маккей - Черчилль шутит. Лучший юморист британской политики

Право, язык и литература объединяют англоговорящий мир.

Я сам по себе англоязычный союз.

О пуштунских племенах, 1897:

Сильная туземная предрасположенность убивать, присущая от природы всем человеческим существам, сохранилась в этих долинах в беспримерной свежести.

Сикх был изначально изобретен, чтобы сражаться с пуштуном.

Будь Ирландия более процветающей, она была бы более лояльной, и будь она более лояльной, она была бы более свободной (1904).

В Ирландии почти все случается тогда, когда вы этого не ожидаете, а то, чего многие ждут, не случается никогда.

О Южной Африке, 1906:

В этой земле поразительных парадоксов добро оборачивается злом, и зло оборачивается добром. Золотые шахты, столь нужные при постоянном бюджетном дефиците, стали для страны величайшим проклятием, наполняя землю кровью и огнем и оставляя ее в долгах и во вражде.

О темноте африканских ночей:

Мы покинуты в скорби и тоске среди темноты, пока не засияют звезды и не напомнят нам, что есть что-то за пределами ночи.

О суданских махдистах, 1899:

«Безумный фанатизм» – это унижающий отзыв о дервишах со стороны их врагов. Я считаю его жестокой несправедливостью.

Не может быть храбр тот, кто не признает благородных побуждений этих воинов Ислама, и не поймет, что они погибли, дабы смыть со своей чести пятно поражения.

Почему должны мы считать безумством в дикаре то, что в цивилизованном человеке считаем благородством?

Слуга Черчилля умер в 1908 г. от холеры недалеко от места битвы при Омдурмане (1898), в которой участвовал Черчилль.

В день после битвы при Омдурмане мне выпало хоронить уланов 21 – го полка, умерших ночью от ран. Теперь, девять лет спустя, в совсем иных обстоятельствах, после путешествия с другого конца Африки, я снова был в этом угрюмом месте, где было пролито столько крови, и снова стоял над открытой могилой. Желтые разливы ушедшего солнца все еще стекали с пустыни, и звук погребальных салютов разбил ее тишину.

Характер нашей нации таков, что единственное место, которому гарантированы добровольцы, это кровавые траншеи Франции и Фландрии.

О политике

Лорд Керзон цитирует великого французского агностика: «Всякая цивилизация есть плод трудов аристократии».

Думаю, куда правдивей было бы сказать: «Обслуживание аристократии есть неплодотворный труд всякой цивилизации».

Тысячи людей, никогда не голосовавших за либералов, клянутся больше никогда за них не голосовать.

Социалисты хотят перестроить мир и начинают с того, что выбрасывают из него суть человека.

Перетасовывать кабинет министров – как решать калейдоскопичную мозаичную загадку.

Фундамент всей демократии – это избирательное право.

Не стану притворяться, доведись мне выбирать между коммунизмом и нацизмом, я бы выбрал коммунизм. Надеюсь, мне не придется ощутить на себе ни того ни другого.

Когда коммунист открывает рот, вам приходится гадать, пытается ли он улыбнуться или намеревается проглотить вас.

Большевизм – это не политика. Большевизм – это болезнь.

Придет день, когда цивилизованный мир осознает без тени сомнения, что удушение большевизма в корне было бы огромным благом для всего человечества.

Нужно остерегаться создавать общество, где никто, кроме политиков и чиновников, ничего не решает.

Лидеры, которые ведут свои партии, принимая изо дня в день популярные решения, откладывая трудности, избегая насущных проблем до тех пор, когда уже поздно, не могут пожаловаться, что, когда неудачи превращаются в катастрофу, некоторые из их последователей не желают разделить бесславие капитуляции.

Всякий предводитель партии должен иметь мозг больший, чем собственный. Он должен уметь оперировать через многих людей.

Люди контролируют правительство, а не правительство людей.

У ненависти та же роль в правительстве, что у кислоты в химии.

Палата общин – это не только машина для законодательства, это великий форум для дебатов… Если палата общин теряет способность обсуждать вопросы, которые обсуждает страна, которые заполняют страницы газет, которые вызывают интерес и беспокойство каждого гражданина, она теряет контакт с обществом.

Главный недостаток капитализма – неравное распределение благ; главное преимущество социализма – равное распределение лишений.

Тирания – наш враг, в какие бы вуали и маски она ни рядилась, на каком бы языке ни говорила, будь она внешняя или внутренняя, мы всегда должны быть начеку, всегда мобилизованы, всегда бдительны, всегда готовы вцепиться ей в горло.

Нам говорят, не нужно тревожить добродушного избирателя и общественность. Как слабо и никчемно будут звучать эти аргументы, если через год или два нас застигнут жирными, насыщенными и беззащитными.

Правительства, захватившие власть силой или узурпацией, часто прибегают к террору, чтобы сохранить украденное.

Национальное единство не означает национального единодушия.

Великие мужи, создавшие американскую Конституцию, воплотили в нее разделение властей в наиболее сильной и устойчивой форме. Не только разделили они исполнительную, законодательную и судебную функции, но и учреждением федеральной системы сохранили огромные и суверенные права местных общин. Всем этим они построили – часто ценой некоторых управленческих неудобств – систему закона и свободы, в рамках которой американцы достигли процветания и лидерства в мире.

В основании демократии – маленький человек в кабинке с маленьким карандашом, ставящий маленький крестик на маленьком листе бумаги.

Поддерживать это правительство, сделать его успешным, превратить его в эффективный инструмент ведения войны, судить о нем осмотрительно и уважительно – это не вопрос симпатий и неприязни, не вопрос обычного политического выбора, а вопрос нашего самосохранения.

Чего ожидает нация от нового правительства? Я могу ответить одним словом – действия. Действия, а не сомнения, действия, а не слов, действия, а не агитации. Нация ждет своих приказов. Обязанность правительства – объявить, что нужно сделать, представить его парламенту и стоять или пасть подле результатов своей работы.

О войне

В войне – непоколебимость, в поражении – непреклонность, в победе – великодушие, в мире – добрая воля.

Было бы безмерным преступлением продлить эту войну на один ненужный день. Было бы неизмеримой и безмерной ошибкой заключить мир прежде, чем жизненно важные цели достигнуты.

Я не говорю, что мы должны вооружиться для того, чтобы вести войну. Я говорю, мы должны вооружиться для того, чтобы вести переговоры.

Третья мировая война маловероятна… Обе стороны знают, что она началась бы ужасами такого рода и масштаба, какие никогда еще не снились человеческим существам.

Об опасности ядерной войны:

Темные века могут возвратиться, каменный век может вернуться на мерцающих крыльях науки, и та сила, что сейчас осыпает человечество безмерными материальными благами, может привести его к полному уничтожению.

Почему война должна быть единственным делом, достаточно большим для того, чтобы воодушевлять великие и свободные страны?

Сколько войн было предотвращено терпением и доброй волей?

Каждый умный человек может строить планы, как выиграть войну, если на нем нет ответственности эти планы воплощать.

На войне гибнут лишь однажды. В политике вас могут убить многажды.

Наша первая победа в том, чтобы избежать битвы, и вторая, если этого не удалось, в том, чтобы выиграть ее.

Во время войны продовольственные рационы – альтернатива голоду. В мирное время они могут стать альтернативой изобилию.

Чем больше я смотрю на воинскую службу, тем больше она нравится мне, однако тем больше я понимаю, что это не мое ремесло.

Танк был изобретен, чтобы расчищать путь пехоте сквозь пулеметный огонь. Теперь пехоте приходится расчищать путь для танков.

Разрушая военный деспотизм, я исполняю свой долг перед человечеством. Мне не по нраву правительство, которое держится только на штыках.

Невозможно управлять войной, как опытом в лаборатории.

История рода человеческого – война. Помимо кратких и ненадежных промежутков, на Земле никогда не было мира.