Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев

день. — кивает Акира и проходит к холодильникам в глубине магазинчика. Она думает, что было странно видеть, как огонь в глаза Джиро-сама сменяется пониманием и даже … радостью? Радостью за нее, за то, что она перестала быть девушкой-за-правым-плечом. Так смотрит отец на свою повзрослевшую дочь. Син никогда не поймет, какие чувства связывают ее и постаревшего оябуна, он не поймет что Джиро-сама на самом деле ее любит, но это суровая любовь, любовь и гордость. Сегодня Джиро-сама наконец смог отпустить ее — по-настоящему, а не так, как в прошлый раз. Сегодня они наконец стали равными, это как когда дочка возвращается в отчий дом, а все вокруг стало таким маленьким, и у камина сидит седой отец, тот человек, который когда-то подбрасывал тебя к небу, а сейчас он тоже маленький. И вы уже говорите на равных, как два взрослых человека. И ты знаешь, что это ненадолго, что однажды уже ты будешь больше, чем он. И уже он будет смотреть на тебя снизу вверх, с любовью и гордостью. Моя девочка стала совсем большой — скажет он и трубка в его руке треснет от избытка чувств.

Акира вздыхает. Син этого никогда не поймет, но ему и не надо. Джиро-сама видит, как он готов встать на ее защиту, если понадобится — и от самого Джиро и от всего гокудо, даже — от всего мира. Поэтому в уголках его глаз она и увидела слезинку. Это понимание. Понимание того факта, что она не просто стала большой, но и нашла себе того самого человека. Который всегда будет стоять на ее стороне, что бы ни было. И готов начать войну из-за твоего пальца. Со всем миром.

Звенит колокольчик на двери и Акира слышит веселый голос Сина.

— Добрый день Иное-сан! — говорит он. — А вы как всегда прекрасны!

— Ара-ара, а ты стал совсем большой, Синдзи-кун, но как был серцееедом, так и остался! — слышится голос продавщицы.

— Неправда, Иное-сан, это все ваша красота. Я просто не могу промолчать. — звучит голос Сина.

— Совсем забыл про меня, давно тебя не было. Как переехали с сестренкой, так и пропал. — жалуется продавщица и Акира чувствует непонятное стеснение в груди. Она ревнует? Да быть не может. И было бы к кому. Продавщица в маленьком магазинчике.

— Увы. Каникулы, в школу не хожу, да и дел было много. Но обязательно буду заходить к вам. Скоро уже школа, так что буду чаще.

— Это хорошо. Проведывай меня. Тут Камико заходила, про тебя спрашивала, дело у нее какое-то к тебе. И про Поно-куна ты поди уже забыл?

— Как можно, Иное-сан! Даже если я сам не могу его проведать, я устроил все наилучшим образом! Поно не останется без хвоста рыбки!

— Ааа… так это твои шалуньи каждый день ему хвостики покупают… ну хитер, Синдзи-кун. А как у тебя на любовном фронте? Все еще ухаживаешь за Аей-чан? Ты же помнишь, что ты всегда можешь рассчитывать на помощь… по настоящему опытной женщины?

Ну все, думает Акира, хватит. Она никого не ревнует, но у всего есть границы. Кроме того, вот ему можно на пустом месте, из-за мизинца — скандал и сцену устраивать, нелогично, неправильно, чуть с гокудо не рассорились из-за пустяка, а ей — нельзя? Она тоже может быть и нелогичной, и неправильной!

— Уважаемый супруг, — говорит Акира, показываясь из-за полки с консервированными фруктами, ее голос звучит именно так, как и подобает покорной японской жене, которая застала своего благоверного флиртующим с горничной или продавщицей, — вы устали ждать меня в автомобиле? Право, не стоило вашего внимания заходить… в этот магазинчик.

— А? Акира? Ну… я это, так поговорить с Иноуе-сан. — чешет затылок Синдзи, не понимая. — Она всегда меня поддерживала, когда я учился. Даже давала продукты под запись, когда я кошелек потерял.

— Иное-сан, — склоняется в поклоне Акира, зная что сейчас глаза у той округляются, — спасибо за то, что позаботились о моем супруге в тяжелое для него время.

— Что вы, что вы… я … вы ставите меня в неловкое положение. — в свою очередь склонилась Иное-сан.

— Э… Акира — это Иное-сан. Иное-сан, это Акира, она …

— Его старшая супруга, — выделила слово «старшая» Акира, — и в отличие от остальных — не такая ревнивая.

— Ну вы там долго еще? — дверь открывается и под бодрое «динь-дилинь» в магазинчик влетает Майко.

— А это — его младшая супруга. Майко-тян. — представляет вновь вошедшую Акира.

— Чего это я младшая, я тоже к старшим отношусь! — возражает Майко. — Это Юки, Иошико и Джин — младшенькие, у них пока даже доступа к телу нет. Ай! — она хватается за голову. Акира потирает ребро ладони.

— Младшая, — кивает она, — и не спорь мне тут.

— Ара-ара… — качает головой Иное. — Ты и вправду стал совсем большим, Синдзи-кун. Это мне впору брать у тебя уроки.

— А я могу, да. — говорит Син и подбоченивается. — Вы же знаете, Иное-сан, что я могу, потому что вы… Ай!

— Супруг! — выделяет слово Акира, продолжая массировать руку. — По-моему нам уже пора.

— Синдзи-кун, Синдзи-кун. — улыбается Иное. — Нельзя говорить другим девушкам комплименты при своем гареме.

— Верно Иное-сан говорит, — хмыкает Майко, — ты сперва нас всех осиль, а то спрятались вчера ночью с Читосе и Линдой, несправедливо. И она тоже хороша — говорила, что у нее график есть для удовлетворения потребностей, а сама — раз и вне очереди. Лишить ее привилегий на месяц!

— Думаю, что это стоит обсуждать дома. — нажимает голосом Акира, чувствуя, что все-таки немного краснеет. Чертова Майко! Найдет, где пошлость сказать.

— Я, кстати, вчера в коридоре Иошико поймала, с Юки вместе. Вот от кого уж не ожидала. — улыбается Майко. — То, что Джин пыталась в твою комнату прокрасться — это было предсказуемо, но эти двое…

— И вот чего ты их остановила? — расстраивается Син. — Может они… по делу шли?

— По делу, по делу. — кивает головой довольная Майко. — Вот прямо одетые по деловому шли. Я такого количества кружев и чулочек в сеточку не видела с момента как Акира свои трусы на люстру запуливала.

— Майко! — Акира чувствует, что жар бросается ей