Михаил Задорнов - Михаил Николаевич Задорнов
В темноте верблюд шел мягко, но быстро, хотя у него не было фонарика. Теперь главное было — не смотреть вниз. Я понимал, что верблюд выбирает самый короткий для него путь, но почему он все время жался к пропасти? Обходя камни и валуны, раскачивался так, словно пытался катапультировать меня в эту пропасть. Что бы и произошло, если бы меня от страха, когда я смотрел вниз, так плотно не заклинило между его горбами. Мне все время хотелось сказать верблюду: «Смотри, подлец, себе под ноги!» Но верблюд гордо смотрел вверх. Может, поэтому и не боялся пропасти, что просто не видел ее. Опустить голову было ниже его фрегатного достоинства.
Есть святое правило. Если, скажем, на приеме у английской королевы вы не знаете, как вести себя за столом, следите за тем, кто умнее вас в этой ситуации. Лучше всего за самой королевой, и просто старайтесь за нею обезьянничать. Здесь, на Синае, синайский верблюд был настолько же умнее меня, насколько я умнее его на российской сцене. Поэтому я стал подражать ему и тоже гордо смотреть вверх, туда, на вершину темного силуэта горы.
Тоненькой космической спиралью заползали на эту гору тысячи грешных фонариков. Мерцая и подрагивая, они карабкались по темному силуэту горы и там, в вышине, превращались в звезды, плавно перетекая в Млечный Путь — главный большак нашей Вселенной.
БЕДНЫЙ ПРОРОК,
ИЛИ ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕ
О пророке Моисее я вспомнил, когда дорога круто изогнулась вверх, как спина испуганной кошки. Даже верблюд начал упираться, фыркать в ответ на понукание, как будто это был не верблюд, а осел. Он недоуменно глядел вверх на звезды и не мог понять, зачем его заставляют карабкаться на небо, он же не цирковой.
Целые группы паломников уже останавливались, чтобы перевести дыхание. Были сошедшие с дистанции. Они возвращались обратно вниз со взглядами футболистов, проигравших ответственный матч.
«Бедный Моисей», — подумал я. Он ведь, в отличие от нас, несколько раз поднимался на эту гору. И без фонарика. Один.
Перечитывая перед поездкой Ветхий Завет, адаптированный для самых маленьких, я пришел к выводу, что все пророки у евреев были очень беспокойными. Они никогда не давали спокойно пожить своему народу. Все время их гнали куда-то. Но самым непоседливым был Моисей. Шутка ли, в одиночку уговорил шестьсот тысяч человек уйти из Египта на поиск Земли обетованной, о которой даже толком рассказать не мог.
Тут у любого логически мыслящего человека возникнет вопрос — как вообще в Египет попало шестьсот тысяч израильтян? Причем сразу. Хотя Египет с Израилем до этого никогда не воевали по одной простой причине — Израиля не было. Было что-то вроде деревни Израйлевки.
Дело в том, что в те давние времена практически правил Египтом сбежавший из Израйлевки Иосиф. Фараон Иосифа очень полюбил за то, что тот умел разгадывать его сны и, в отличие от фараонова окружения, в уме умножал на десять. За это фараон назвал Иосифа Мудрейшим из Мудрейших и доверил ему управление страной. Себе оставил только два дела: есть и спать. И оба они поначалу справлялись со своими обязанностями. Судя по всему, Иосиф был в истории первым ученым-евреем при правителе. Потом этим изобретением многие пользовались. А в то время это ноу-хау было как настоящее хау-ноу.
И начали будущие евреи перебираться друг за другом потихоньку к Иосифу под его крышу из своей Израйлевки, где им на всех счастья и золота уже тогда не хватало. Не ведали они что: «Несчастен не тот, у кого мало, а тот, кому мало!»
Иосиф оказался верным своему неустроенному народу: всех пристроил на теплые местечки, подарил художественные салоны по расписыванию храмов, организовал новые великие ударные стройки пирамид, открыл шопы, бутики… Вот как в истории бывает — евреев еще не было, а еврейские традиции уже обозначились.
В общем, так хорошо стало переселенцам в Египте, как помидорам в теплице, и стали они очень быстро размножаться. Это не очень-то понравилось местным аборигенам, которые к тому времени тоже научились в уме умножать на десять. Недаром считается, что евреи — умственные дрожжи любой страны. Начались волнения. Фараон от решения возникших проблем укрылся в самом укромном месте — на том свете. На смену прежнему правителю пришла новая династия фараонов — совершеннейших антисемитов. Новая администрация и Иосифа, и всех евреев с их насиженных мест погнала, страшно сказать, на физические работы! Физическая работа уже тогда для евреев была равносильна плену. Более того, пришедшая к власти династия отняла у них все права, по-со-временному — лишила гражданства. И стали евреи в Египте негражданами. Сокращенно — неграми. Так что первые негры в Африке были евреи.
Что такое кризис? Как говорил, хитро прищурясь, дедушка Ленин: «Кризис — это когда верхи не могут жить по-старому, евреи — не хотят!»
Тут и появился Моисей! Однажды он сидел у подножия будущей горы имени его памяти, обдумывал свои тезисы. Вдруг неподалеку от него загорелся куст! Позже человечество назовет этот куст неопалимой купиной. Поскольку, после того как он вечером сгорел, наутро снова вырос. И до сих пор цел! Так мне сказал один монах, очевидец событий времен Моисея. Вокруг куста в шестом веке был построен первый в мире православный монастырь Святой Екатерины. Горы окружили его со всех сторон, и небо между их вершинами голубым нимбом высвечивает его неприступные стены.
В монастыре две достопримечательности, ради которых идут в него паломники христианских церквей. Первая — куст неопалимой купины. Тот самый, что загорелся еще при Моисее. Правда, сам куст увидеть нельзя. Только дырку в полу, под которой он растет, цветет и, естественно, пахнет. Народ со всех мировых уголков едет на эту святую дырку посмотреть, и щупает ее руками, и заглядывает в нее. Там под дыркой — колодезная тьма и подвальные запахи. Но в истории так много народа туда заглядывало, что уже не имеет значения, есть там куст или нет. Дырка намолена, и к ней обращаются, как к иконе, и просят у нее здоровья, счастья и хорошие проценты в банке.
Вторая достопримечательность — Охранная грамота, выданная монастырю самим пророком ислама Мухаммедом. Она висит в рамке у входа в монастырь. Вызывает необычайное уважение мусульман и негодование русских туристов, которые возмущаются тем, что Моисей писал какими-то клинышками — прочитать невозможно. Не мог, что ли, написать по-русски, без заморочек?
Но все
