Татьяна Танилина - Лорд Адамс. Мистическая комедия
Лорд недоумевал: что происходит? Надежда исчезала и раньше: на сутки, на полдня, на час, на минуту. Но всякий раз он обретал её снова или она сама возвращалась к нему – в сущности, это неважно. Главное, что надежда помогала ему держать удары, которыми парадоксальная реальность осыпала английского пэра. Он готов был вытерпеть многое, потому что верил: ещё чуть-чуть – и он вернётся в Британию. Каждое утро парадоксальная реальность безжалостными лапами рвала на мелкие клочки билет в обратный конец – веру снова очутиться на Родине. И каждый день надежда помогала лорду собирать и склеивать эти клочки, тем самым возрождая веру и давая силы жить.
Но вдруг надежда совсем исчезла; клочки разлетелись – рухнула вера; жить стало невмоготу.
Знать бы, где можно купить этот дефицитный товар, лорд ещё на рассвете занял бы очередь… стоял бы часами, сутками… и под палящим солнцем, и под проливным дождём… терпел бы грубость и надменные шуточки продавцов, безропотно сносил бы трескотню болтливых баб в очереди, хамские выпады скандалистов… – только бы купить хоть второсортную толику надежды.
Но такой дефицитный товар купить невозможно. И никакой блат не поможет его достать.
Освободившуюся «жилплощадь» в сознании после исчезновения надежды захватило беспросветное отчаяние, которое любезно предлагает лишь две перспективы: беспробудный сон или беспробудное пьянство. Сон устроил забастовку, оставалось одно…
Традиция five o’clock tea обогатилась на русский манер – чай заменила водка. Но мелькающие в пьяном тумане проблески надежды таяли быстрей, чем испарялись алкогольные пары. Даже водочный файф-о-клок не помог.
И тогда лорд понял: единственное спасение от этой беспросветной тоски – самоубийство. Надо просто вычеркнуть себя из этой чёртовой реальности, и дело с концом! Пусть злобная мистическая сила найдёт себе иную жертву и куражится над кем-то другим.
* * *
Утро последнего дня в чуждой реальности, как нарочно, выдалось ясным и солнечным. Казалось, неведомый спаситель пытается задёрнуть светлой шторой всепоглощающий мрак небытия. Но лорд Адамс лишь презрительно усмехнулся. Природное солнце уже не поможет тому, в чьей душе солнце погасло навек. Что толку длить это бессмысленное издевательское существование?
За время пеших прогулок лорд успел неплохо изучить город. Однажды, очутившись на окраине, он увидел протекающую за городом реку. Русло широкой лентой тянулось в низине между двумя возвышенностями: с одной стороны – город, с другой – лиственно-хвойный лес. Соединял два берега длинный мост.
Вот на этом мосту лорд Адамс и решил распрощаться с жизнью. Один прыжок – и конец мучениям. «A struggle more – and I am free!»9
Стоящий посередине моста, лорд последний раз глубоко вдохнул и взялся за перила, чтобы перелезть через них… Внезапно створки невесть откуда взявшегося тумана сомкнулись и закрыли чуждую панораму. А через несколько мгновений туман исчез… и взору удивлённого лорда представилась невероятнейшая картина: вид на Лондон с моста над Темзой.
Безумно счастливая мысль засверкала в сознании лорда. Он вернулся на Родину! Он опять дома! Но каменную панораму города вдруг вытеснил сельский пейзаж. Потом на него наплыла узкая улочка старинного английского городка.
Лорд, с болью в сердце, понял, что это грёзы наяву. Неожиданная радость приглушила боль – пусть в грёзах, пусть ему это лишь чудится, но всё-таки Родина пришла к нему, чтобы в последние минуты жизни он почувствовал себя счастливым.
Затаив дыхание, лорд смотрел на сменяющие друг друга пейзажи. Тоска сменилась ужасом, когда лорд осознал, что больше никогда не увидит Британию наяву. Вырвав себя из парадоксальной реальности, он уничтожит, может быть, фантастический – один на миллион – шанс вернуться на Родину. Ему захотелось вцепиться в этот мизерный шанс и забыть о своём жутком решении, но в этот момент ненавистная панорама чуждой реальности снова затмила английские пейзажи. Родина ушла от него навсегда.
Лорд Адамс прошептал: «Farewell, Britain»10 – и подался вперёд… Но вдруг строгий женский голос произнёс по-английски: «John Adams, pull yourself together!» Лорд послушно взял себя в руки и сделал шаг назад – подальше от края моста, прочь от бездны.
Секунды, перемешанные с вечностью, текли мимо неподвижного лорда. Взгляд его был устремлён вдаль, где над кромкой горизонта протянулась гряда облаков, словно пушистый шлагбаум перед уплывающей в неведомое рекой. Этот шлагбаум, казалось, преградил путь в неизвестное лорду, точно говоря: «Не торопитесь туда, сэр. Ещё успеете».
Лорд судорожно вздохнул, как перепуганный шестилетний мальчуган, которого за шиворот оттащили от края пропасти.
«Джон Адамс, возьмите себя в руки», – эти слова лорд помнил с детства. Разная интонация: то строгая, то укоризненная, то насмешливая – сопровождала это наставление. Сейчас, на мосту, оно прозвучало в памяти неумолимо-категорично. Подобный тон как нельзя более подходит для самого жёсткого запрета. Этого делать нельзя! Без объяснений, без утешений, без осуждений. Просто нельзя! И всё! И, повинуясь тону, который давным-давно усмирял маленького Джона, лорд Адамс, шестидесяти одного года, послушно присмирел – не осмелился сделать то, что нельзя.
Более полувека он не слышал этот голос наяву. Голос женщины, которая тогда казалась ему пожилой, хотя она была гораздо моложе, чем он сейчас. Голос женщины, чью внешность он уже не помнил. Помнил только имя – миссис Тонсон. Гувернантка маленького Джона Адамса. Русская по национальности, говорящая на безупречном английском языке.
Это она была первой учительницей Джона, до того как он поступил в закрытую школу. Чтение, математика, письмо, немного истории и географии – можно сказать, своим начальным образованием лорд Адамс обязан ей, гувернантке миссис Тонсон, чьё настоящее русское имя он даже не знает.
Помнится (ему тогда было лет шесть), Джон очень удивился, узнав от родителей, что миссис Тонсон – русская. Да и кто бы, глядя на неё – безупречные манеры, сдержанность, уравновешенность – мог представить, что за этим невозмутимым британским «фасадом» прячется непостижимая – эмоции через край! – загадочная русская душа. Конечно, маленький Джон об особенностях и разнице менталитетов ещё понятия не имел. Просто в самом слове «русский» таилось что-то чужое, пугающе непонятное; и тем удивительней казалось это определение в отношении миссис Тонсон. А впрочем, думал Джон (это уже позднее, когда повзрослел) русской она была, скорее, только по происхождению. Из подслушанных в детстве разговоров Джон узнал, что миссис Тонсон ещё ребёнком вывезли из России. Звучали какие-то непонятные слова: революция, эмиграция, беженцы – смысл которых он понял, когда стал старше. А тогда шестилетний Джон – сам будущий граф – никак не мог уяснить: почему, если у миссис Тонсон отец – граф, а мать – графиня, то сама она работает гувернанткой?
Однажды, когда миссис Тонсон с экономкой пили чай и не видели Джона, притаившегося за дверью, гувернантка сказала, что её мать, графиня, в эмиграции первое время даже работала посудомойкой. Будущий английский пэр был потрясён. Графиня – посудомойка? И совсем уже поразительно, миссис Тонсон ничуть этого не стеснялась – наоборот, отзывалась о матери с гордостью и уважением: «Моя мама говорила: мне не стыдно мыть посуду, чтобы прокормить моих детей».
Почему голос миссис Тонсон, давно ушедшей из его жизни и наверняка уже покинувшей этот мир, удержал сейчас лорда Адамса от рокового шага? Почему из полувекового забытья в памяти вдруг зазвучали её слова: «Запомните, Джон! Главное в жизни – это не титул и не деньги. В жизни главное – это мужество». Лорд Адамс не был уверен, но, кажется, это слово «мужество» он впервые услышал от миссис Тонсон. И теперь, спустя полвека, в полувздохе-полушаге от бездны он понял: когда не осталось надежды, может спасти только мужество. Простое обывательское мужество, которое требует больше храбрости и духовной силы, чем героический одномоментный порыв.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Вымышленное название
2
Вымышленное название
3
Вильгельм Завоеватель – герцог Нормандии в XI веке. Возглавлял нормандское завоевание Англии, в результате которого было уничтожено древнее англосаксонское государство. На смену ему пришла централизованная феодальная монархия. Вильгельм Завоеватель стал королём Англии с 1066 года.
