Михаил Задорнов - Михаил Николаевич Задорнов
В это время позвонил телефон. Звонил тот самый приятель, который советовал мне сойти с диеты.
— Что делаешь? — спросил он.
Находясь все еще в шоке, я ответил, не понимая, какую вызову реакцию:
— Измеряю глобус!
Приятель немножко помолчал и очень осторожно спросил:
— И как?
— Все сошлось! — гордо ответил я за наших русских дилетантов-первооткрывателей.
Он вдумчиво и долго молчал. После чего не нашел ничего лучше, чем спросить меня:
— Ты еще на диете?
— Да, а что?
— Сойдешь — перезвони! А до тех пор, прошу, не удручай и не грузи меня!
Короче, после всего прочитанного перед поездкой мое воображение опухло. Оно не давало мне спать, давило на мозг, как давит диафрагма после обжорства Мне снились по ночам сириусенок Осирис, его внебрачный сын Александр Македонский, мать Александра, в прошлом воплощении богиня Изида, которая была сослана на Землю «на химию» собирать кукурузу, захотела сбежать, а ее летающую тарелку в районе Бермудского треугольника съело лохнесское чудовище с четырьмя шестерками на затылке.
ЭКСКЛЮЗИВНОЕ ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Почему нас так тянет к загадкам истории? Потому что, поняв, что было в прошлом, мы можем понять, что случится с нами в будущем. История — это спираль, упирающаяся в бесконечность своей вершиной, по которой медленно, божьей коровкой, карабкается человечество. Важно только определить, до какого витка «букашка» докарабкалась. Тогда не будешь смеяться над своим прошлым, понимая, что это твое будущее!
Надо признаться, я никогда не был особенно скромен. Поэтому, собираясь на свидание к первому чуду света, был уверен, что уж я-то разгадаю загадку загадок, тайну тайн, как только прикоснусь к ней взглядом, точнее, душой. Конечно, я не контактер, в астрал последний раз выпадал в студенческие годы и ненадолго.
Однако у пирамид меня ожидало разочарование. Народу в пустыне было! Не меньше чем в советское время в ГУМе, когда выбрасывали в продажу польские кроссовки. Хотелось мировой души, а вокруг была мировая толпа.
Японцы крупой рассыпались по пустыне и повсюду фотографировались. На каждом доступном выступе каждой пирамиды, с охраной, с проводниками, стоя рядом с верблюдом, сидя на верблюде, в обнимку с верблюдом… Путешествуя по разным странам, я каждый раз удивлялся, сколько в мире японцев-туристов! Как будто на земле перепроизводство их, а не китайцев. И все увешаны фото-видео-киноаппаратурой, как новогодние елки подарками.
Правда, надо отдать им должное — они самые дисциплинированные туристы в мире. Подъехал автобус, все рассыпались по достопримечательностям, сфотографировались и по команде, как пионеры, дружно всосались обратно в автобус. У старика Дурова был такой аттракцион — мышиная железная дорога. Мыши по его команде очередью заползали в вагоны поезда, поезд трогался, а удивленные мышки тихо глядели из окошек.
Японцы, как мышки: сдержанные и тихие. Они так же смирно и внимательно смотрят из окошек туристических автобусов всего мира. Никогда не кричат, как наши, через всю пустыню: «Ты чего, придурок, батарейки у фотоаппарата не поменял?» У японцев всегда заряжены все батарейки! Главная задача для них — сфотографироваться рядом с каким-нибудь шедевром. Я видел, как в Лувре японец фотографировал свою жену на фоне Джоконды, а она его — прислонившимся к Аполлону Бельведерскому. Для них Лувр был чем-то вроде фотоателье. Но, в отличие от наших, они все-таки не пытаются в этом фотоателье обнять Венеру Милосскую, приставить к ней свои руки или примерить голову жены к туловищу Ники Самофракий-ской.
Другое дело итальянцы. Итальянцам не обязательно фотографироваться. У них и своего антикварного добра и развалин дома навалом, чтобы, как японцы, еще унижаться перед чужими. Поэтому итальянцы путешествуют по миру, чтобы шуметь! Они больше всего похожи на нас по духу: любят тусоваться, от излишнего темперамента тоже разговаривают руками… Если, скажем, в Берлине или в Каннах ночью вы издали заметите шумную толпу, это или итальянцы, или русские. Если бы наших кавказцев одеть поприличнее и сильно подушить, получились бы итальянцы.
Англичане путешествуют мало. Похоже, у них за два столетия колониальных войн истощилось желание таскаться по миру.
Меньше путешествующих англичан я видел только шведов. Им и так хорошо у себя в Швеции. Как в пансионате для престарелых. Скандинавам вообще путешествовать незачем, у них и дома пива достаточно.
Путешествующих испанцев, наоборот, много. Испанцы — почти итальянцы. Но одеты беднее. Они еще меньше любят работать. Самая длинная сиеста в мире — в Испании. Так что им просто не хватает времени на производство хороших товаров. У них даже есть такая примета: если вступишь на улице ногой в собачью мину — это к счастью. Им легче придумать примету, чем убрать на улице. Впрочем, не нам их за это судить.
Китайцы по лицам похожи на японцев. В плавках на пляже китайца от японца отличить невозможно. Но это на первый взгляд. А вглядишься — у китайца значительно напряженнее спина. Чувствуется: за этой спиной исподтишка наблюдает Коммунистическая партия Китая.
Самые напряженные лица и спины у северных корейцев. Одеты они так же бедно, как вьетнамцы: точь-в-точь, как наши ученики в ПТУ. Кстати, путешествующих вьетнамцев я не видел нигде в мире, кроме как спящими на газетках в аэропорту Шереметьево.
Немцы тоже любят пошуметь, но только после пива. То есть во второй половине дня. В первой немцы больше напоминают финнов. На пляже рядом с большой компанией немцев лучше не располагаться. Потому что на пляже они пьют пиво с утра и к обеду уже заглушают даже итальянцев. Немцы всегда одеты в спортивное, рослые и этим отличаются от таких же блондинистых финнов.
Финны в прошлом лесорубы. Лес удобнее рубить, будучи приземистым. В отличие от немцев, финны напиваются сразу даже пивом и шумят недолго. Быстро обмякают и превращаются в полуаморфные тела. Им очень подходит кликуха, данная российскими путанами, — «Финики»: мягкие и годные к употреблению.
Французов в путешествиях, как и японцев, почти не видно и не
