Армейские байки. Из записок замполита - Алексей Павлович Корчагин
Когда делегация ушла, он стал прикидывать: как ему быть. Ведь, нужно покойника одеть, в гроб положить, привезти на кладбище, а там могилу заранее выкопать, какое-нибудь подобие памятника с табличкой поставить. На все нужны деньги. А где их взять, все на семью уходит.
Моргунов уже решил, что деньги на гроб спишет с баланса клуба как на новые плакаты к празднику Великой Октябрьской социалистической революции, поскольку старые еще хороши; машину грузовую попросит у начальника коммунально-эксплуатационной части – тот ему должен; табличку с датами рождения и смерти Веревкина напишет художник, работающий при комплексе, и он же соорудит крест из бруса, оставшегося от ремонта сидений на стадионе. А в качестве копальщиков могилы, одевальщиков покойного и грузчиков, планировал попросить поучаствовать лейтенантов, которые приходили играть в волейбол.
Тут, как раз ребята и подошли. Когда Моргунов озвучил им свою просьбу, они немного помялись, но отказываться было неудобно и они согласились.
Смирившийся со своей участью Собакин поинтересовался во что одевать будут покойника. И только сейчас Моргунов понял, что эта проблема еще им не решена. Но, он вспомнил, что дома есть комплект старой военно-морской формы, который, ему посоветовала оставить жена, на всякий случай. Вот, этот случай и наступил. Моргунов объявил, что спорет погоны со своей старой формы, выделит форменную рубашку и получится одежда для Веревкина.
Лейтенанты, планируя свои действия, решили жребий не тянуть, а делать все вместе. В день, предшествующий похоронам, они лихо выкопали могилу в отведенном на кладбище месте – была середина осени и земля еще не замерзла, заехали к начальнику клуба за одеждой для покойного. На следующий день с утра тряслись полтора часа в кузове грузовой машины от военно-морской базы до морга при больнице Советской Гавани, куда прибыли к десяти часам утра.
В морге их встретил щуплый, невысокого роста, явно спивающийся субъект, от которого уже пахло водкой. Посмотрев предъявленные документы, он пренебрежительно смерил их взглядом и процедил сквозь зубы: «Забирайте, вон он с краю лежит».
С краю лежало два тела, но видя к себе такое отношение, решили не переспрашивать и взять ближайшего к ним покойника. Но, прежде чем погрузить тело в гроб, стали его одевать в военно-морскую форму. С непривычки процесс шел медленно.
Наблюдавший за ними работник морга, все также сквозь зубы, посоветовал: «Да, кладите вы его так в гроб, все-равно у него родственников нет, никто смотреть не будет, а вам мучений меньше».
Офицеры переглянулись, прежде чем принять ответственное решение. В это время Трофимов вспомнил как хоронили его деда. Тогда все было чин по чину, и он тихо сказал: «Не по-людски это как-то будет». «Ну, как хотите», – ответил работник морга и ушел к себе в комнату.
Одевали покойного долго, но справились. Потом положили в гроб, который затем погрузили в грузовик и поехали на кладбище Гаврилова хутора, куда прибыли только к часу. Моргунов, также как и они, в гражданской форме, уже ждал их возле могилы, рядом с которой лежал крест, высотой примерно в метр. На нем была памятная табличка.
Управились быстро: спустили гроб в могилу на веревках, засыпали его землей, поставили крест. Трофимов выдохнул и огляделся. Хуторское кладбище, на фоне пасмурного дня, выглядело уныло и навевало тоску. Никого кроме них там не было.
Моргунов достал из принесенной им сумки бутылку спирта, граненый стаканчики, колбасу и хлеб, нарезанные заботливой рукой жены. Разлили, выпили в память о покойном, закусили. Моргунов стал рассуждать об одинокой и никому не нужной душе Веревкина. Остальные молчали. Собирались налить по второй, но их внимание отвлек еще один грузовик, приближавшийся к кладбищу, в кузове которого было довольно много людей. Они как-то оживленно, явно не скорбно, что-то обсуждали.
Повертев головами по сторонам, офицеры заметили еще одну выкопанную могилу метрах в тридцати от места погребения Веревкина.
«Еще одного везут», – с грустью в голосе сказал Моргунов.
Машина остановилась, метрах в двадцати от могилы Веревкина, ехавшие в ней люди вылезли, и двинулись в сторону офицеров. Мо мере их приближения стало заметно что вид у них агрессивный, в руках у некоторых были ломы или лопаты. Стали долетать слова: «Это они нашего деда украли. Да, за такое морду бить надо».
Толпа, из, примерно, пятнадцати человек остановилась метрах в пяти от моряков и рябой высокий детина средних лет, выйдя чуть вперед, крикнул: «Вы какого …ера нашего деда забрали, глаза что ли повылазили».
«Мы Веревкина забрали, – оправдывающимся голосом заговорил Трофимов, – у нас и справка есть».
«Засунь себе эту справку в жопу. Вы что не видели кого берете?», – не унимался рябой. Толпа его поддерживала. Слышались голоса, предлагавшие поправить им зрение прямо на месте.
Поняв, что промедление смерти подобно, в разговор вступил Собакин и сразу стал говорить повышенным тоном: «Да, мы его вообще-то никогда и не видели, нас его попросили похоронить из вашего же поселка. Кого дали в морге – того и похоронили».
«Ты на меня не ори, – отвечал рябой, – а то я тебе так поору, мало не покажется». Толпа одобрительно загудела, а кто-то, даже взял лопату так, чтобы удобнее было нанести удар обидчикам сверху. Лейтенант Егоров положил стаканчик в карман и тоже взял в руки лопату.
Трофимов огляделся, ища свободную лопату, понимая, что дело движется к рукопашной.
Тут, вышел из ступора Моргунов и спокойным тоном сказал: «Товарищи! Давайте разберемся спокойно и сделаем все что в наших силах. Мы офицеры из военно-морской базы, хороним бывшего нашего кочегара, которого никто из нас не знал.
