В. Попов - Альманах всемирного остроумия №1
Покорив Силезию, Фридрих Великий занялся разведением яблонь, фиговых деревьев и винограда. Страсть к садоводству на время заглушила страсть к войнам; но плоды как-то туго разводились на новой почве, и это чрезвычайно огорчало садовника-воина. – «Странно, – сказал он однажды князю де Линь, – есть у меня и виноградники и фиговые деревья, а до сих пор нет ни одной ягодки». – «Это оттого, ваше величество, что у вас растут только лавры», – отвечал француз.
* * *Там, где теперь стоит в Берлине королевская караульня, лет за 50 до того была казарма, возле которой лепилась небольшая лавочка, где продавались колбасы, ветчина и водка для солдат. Между этой колбасной и дворцом, против которого она находилась, были некоторый отношения своего рода. Именно, каждое утро, когда добрый король Вильгельм отворял свое окно, чтобы узнать, каков воздух, колбасник, выглядывая в то же время из своей лавочки, почтительно снимал с головы ермолку. Когда же задумали выстроить новую караульню, колбаснику было объявлено, чтобы он убирался вон с своею лавчонкою, потому что при новом богатом строении не могла существовать рядом бедная лавчонка. Лавочник вспомнил тогда о своем высоком покровителе и решился писать королю. Он расспросил, как пишутся подобный просительные письма, и получил совет написать как можно короче, потому что король терпеть не мог многословия. Колбасник, проникнувшись советом, написал: – «Там строят караульню, где же будет колбасная?» – Король отослал письмо назад, переставив только слова «там» и «где», чрез что вышло высочайшее повеление: – «Где будет караульня; там же и колбасная».
* * *Во время Силезской войны, пришел однажды генерал Цитен в палатку короля. Фридрих был в хорошем расположении духа и долго расспрашивал генерала о его победах. – «Но, скажи, однако, Цитен, – сказал вдруг король, – Можешь ли ты написать план?» – Цитен почесал за ухом. – «Я не так учен, – произнес он после некоторого молчания, – но и я делаю свои планы, государь, и вам сейчас показать один из них». – При этих словах он подошел к столу, взял лист белой бумаги и, обмакнув перо, провел сверху до низу по бумаге линию. – «Это значит, – продолжал он, – что если на меня идут так, – и с этими словами он провел опять линию снизу наверх, – то я иду так. Этим планом я и побеждал всех моих врагов». Королю это очень понравилось. – «Ну, не показывай твоего плана ученым, – сказал он, – а то они тебя засмеют».
* * *Прусский посланник при лондонском дворе писал однажды Фридриху Великому, что назначенного ему содержания недостаточно, чтоб жить прилично, и что если его король не прибавит ему жалованья, то он принужден будет продать экипаж свой и ходить во дворец пешком. Король отвечал ему лаконично: «Ходи себе пешком – это ничего не значит; если же кто будет смеяться над этим, то скажи только, что ты мой посланник и что за тобой идут триста тысяч войска».
* * *Духовные пастыри и их овцы
Старый монах, явившись однажды на аудиенции к Бенедикту XIV, разражается жалобами, слезами и воплями, по случаю несчастия, величайшего из всевозможных несчастий. – «В чем же дело?» – спросил его святой отец. – «Мне сказали, – отвечает монах, удваивая вопли, – что антихрист родился!» – «А который, говорят, ему год?» – «Три или четыре года». – «Хорошо, хорошо, – возразил папа, – это будет делом моего преемника».
* * *В Италии весьма употребительно выражение, что «папа слышит истину только тогда, когда читает Евангелие». – «Истина единственное благо, недостающее государям», – говаривал герцог Нивернский. Карл VII, король Франции, часто говорил: – «Что сталось с истиной? Я думаю, что она умерла и умерла даже без духовника».
* * *При выходе с церемонии, на которой говорил проповедь францисканский монах, кардинал Ришелье удивлялся, каким образом он не запретил проповеднику его слово, и спросил у него, вследствие чего он говорил с такой уверенностью. – «Потому, – отвечал монах, – что я проповедь свою учил перед грядой капусты, между которой один кочан был красный, – это меня и приучило говорить пред вами».
* * *Шведская королева Христина имела в своем дворце превосходную мраморную статую, изображавшую Истину, (ее величество нередко указывала на ее красоты своим придворным, говоря, что из всех скульптурных произведений своего великолепного музея она невольно отдает преимущество этой статуе). – «В первый раз еще посчастливилось бедной истине поправиться венценосной особе», – сказал вполголоса один кардинал, находившийся в эту минуту в свите королевы, которая, услышав его замечание, возразила, улыбаясь: – «Не все же истины изваяны из мрамора».
* * *Говорили, писали и неоднократно повторяли, что, когда император Константин Святой покинул Италию, чтоб основать новую столицу своей империи, он уступил папе Сильвестру город Рим и многие провинции Италии; но акта об этой уступке никогда не существовало. Это обстоятельство приводит на память ловкий ответ Иеронима Донато, венецианского посла, папе Юлию II. Папа этот просил у Донато акта о правах республики на Адриатическое море. – «Ваше Святейшество, – отвечал посланник, – акт об уступке Адриатического моря венецианцам найдете на обороте акта об уступке города Рима и других земель церковной области, сделанного императором Константином папе Сильвестру».
* * *За несколько дней до избрания в папы Климента XIV, два кардинала вошли в его келью и сказали, что необходимо, чтоб он, а не кто другой был назначен папой. Он с иронией взглянул на них и сказал: – «Если вы пришли посмеяться надо мной, то вас слишком много, если же ваше намерение серьезно, то вас слишком мало».
* * *Аббат Ла-Ривьер желал по своему честолюбию возвыситься до кардинальского звания и, чтоб достигнуть этого, не задумался даже изменить своему властителю и благодетелю (Гастону, герцогу Орлеанскому), желая этим угодить тем, которые могли быть полезны его видам. Вследствие этого-то обстоятельства, герцог, удалив от себя недостойного любимца, часто говаривал: – «Аббат Ла-Ривьер должен знать мне цену, потому что он несколько раз продавал меня».
* * *До избрания своего в царя-первосвященника, Сикст V ходил сгорбившись по улицам Рима. Как только его избрали в папы, он стал ходить прямо. У него спросили о причине такой перемены, он отвечал: – «Будучи только кардиналом, я искал ключей от рая и нагибался, чтоб поднять их; теперь же, когда они у меня в руках, мне нужно смотреть только на небо».
* * *Папа Пий VII, возвратясь в свои папcкие владения, после первого падения императора Наполеона I, издал эдикт, по которому все те, которые служили под императорским правлением, были уволены и впредь не должны были иметь притязаний ни на какую должность. На другой день, на пьедестале статуи Паскина[28], нашли следующую надпись: – «Padre santo, padre santo, voi l’aveto unto e noi l'abiamo leccato». [Святой отец, святой отец, вы его помазали, а мы его полизали].
* * *Известный во времена Лютера Иоганн Тецель, торговавший индульгенциями, нажи в окрестностях Лейпцига большие суммы денег и отправился дальше собирать дань с суеверов. На дороге его встретил один рыцарь и отнял у него все деньги. Тецель предал грабителя проклятию, угрожая ему в то же время карою небесною и вечными муками ада. – «Разве я не купил у тебя индульгенции на большой грех, который намерен был совершать? – спросил рыцарь. – Вот она», – продолжал он, показывая ее. Тецель должен был признать папскую подпись. – «Ну, так не стращай меня проклятиями и адом, иначе, пожалуй, народ догадается, что товар твой никуда не годится».
* * *В праздник св. Стефана какой-то монах должен был сказать похвальное слово в честь этого святого. Так как уже было поздно, священники, которые были голодны, боясь, что проповедник слишком распространится, шепнули ему просьбу сократить проповедь. Монах взошел на кафедру и, после некоторого предисловия, сказал: – «Братие, сегодня год тому, как я сказал вам все, что можно было сказать, относительно этого святого, и так как я не слыхал, чтобы он сделал что-нибудь путное с тех пор, поэтому я и не имею ничего, что бы мог прибавить к тому, что сказал тогда». – Вслед за тем он дал благословение и сошел с кафедры.
* * *Один неглупый францисканский монах, проповедуя в присутствии архиепископа, заметил, что прелат заснул. Тогда он, чтоб разбудить его, осмелился сказать швейцару: «Заприте двери, пастырь спит, овцы могут разбежаться. Кому же я буду возвещать слово Божие?» Эта выходка произвела такой смех в аудитории, что у apxиeпископа пропала охота спать.
* * *Знаменитый в ХVIII веке французский проповедник Бурдалу сказал прекрасную проповедь, и некоторые из его слушателей не могли достаточно нахвалиться ее прелестями, причем каждый старался в похвалах превзойти другого. Пономарь, слушавший их, сказал им чванясь: – «Господа, ведь я-то на эту проповедь – звонил!
