Павел Зайцев - Увидеть море
В своё время мы поклеили там фотообои, которые кто-то выкинул в коридор. На них были изображены все герои диснеевских мультиков на пикнике. Надо ли полагать, что за год фломастеры незатейливых художников-натуралистов превратили безобидную картинку в какую-то безумную зоо-оргию. Те редкие участки обоев, которые не были посвящены половым извращениям миккимаусов и дональддаков, были украшены глубокомысленными изречениями в виде «Остановите Землю я сойду!» и «13.12 — экзамен по фанетике! Не забыть!»
Жить в этом блоке мы собирались с моим новым другом Мишей. Ещё на вступительных экзаменах я заметил двух парней, которые выделялись «неформальностью» своей внешности даже на фоне остальной, довольно пёстрой толпы абитуриентов.
Один из них (позже я узнал, что его зовут Денис) был широкоплеч и голубоглаз. В чертах его было что-то от римских патрициев. Миша был худощав и жилист. Оба были длинноволосы.
«Творческие личности!» — с уважением подумал я.
«Гопник», — наверно, подумали творческие личности, но вслух ничего не сказали.
С Мишей мы молниеносно сдружились на почве общих интересов. Случайно он прочитал у меня в блокноте стихи:
Ночь тиха и нежна в серебристой фате.Звёздным бисером тёмное небо расшито.Жёлтый месяц лягушкой плывёт по воде,И река, словно золотом жидким облита.В эту тихую ночь мне уже не уснуть.Ветер будет шептать так легко и зовуще.Он мой сон украдёт, и стеснят мою грудьСожаленья о прошлом, мечты о грядущем.
Несмотря на то, что стихи были весьма посредственными, Миша зафанател и изъявил желание почитать ещё что-нибудь этого автора. Когда я скромно сообщил, что автором являюсь я, восхищению Миши не было предела.
В свою очередь, Миша, как оказалось, сам пробовал писать стихи, но не очень успешно, зато был музыкально образован и отлично играл на фортепьяно и на гитаре.
- Музыкалку по «фоно» закончил, — пояснил он, и здесь уже настала моя очередь снимать шляпу.
Когда мы выяснили, что оба увлекаемся качалкой (с единственным различием, что на Мишином теле это увлечение действительно как-то отражалось), то решение жить вместе возникло само собой. Толик, Славик и Арменак тоже разъехались по разным блокам.
Мишин папа помог нам с ремонтом и клейкой обоев, а мои родители привезли на машине посуду, одеяла и другую утварь.
Они помогли занести привезённое в блок, и с подозрением уставились на составленные вместе кровати («нам будет нужен сексодромчик», говорил Миша, сбивая кровати гвоздями), потом на тихого и вежливого Мишу с его мягкими чертами лица и рассыпанными по плечам волосами. После этого я имел неприятный разговор, в котором я с негодованием и возмущением отмёл подозрения в нетрадиционных наклонностях.
- Ну, не обижайся, сынок. Просто мы хотели понять, зачем у вас так кровати стоят, — оправдывалась мама.
На этот вопрос ничего вразумительного я ответить не мог, а версия про сексодром, тоже мне не показалась приличным объяснением, поэтому я хлопнул дверью машины и в гневе ушёл, не попрощавшись.
Новоселье было важной вечеринкой, и мы планировали провести его с королевским размахом! Это подразумевало наличие качественной выпивки и качественных женщин. В вопросах выпивки я был признанным экспертом, поэтому в компании Толика и зануды-Славика в роли носильщиков я отправился обналичивать бюджет в пятигорский «Универсам».
Миша и приглашенный по такому случаю Денис взяли на себя трудную задачу — обеспечение женского контингента.
- Пол, да зачем нам бабы, с ними не попьёшь нормально, — обратился ко мне Денис.
- Бабы не помешают! — посуровел Толик. Он недолюбливал Дениса.
- Девушки — не проблема, главное места надо знать! Оставьте это мне, — успокоил всех Миша. — Только не берите опять одну водку, купите вина сладкого мне и девушкам. А то знаю я вас! (Иногда, конечно, мне было трудно винить окружающих за сомнения в Мишиной ориентации).
По случаю удачного приобретения десяти бутылок водки (по полтора «пузыря» на каждого!), и двух бутылок вина (блин, да всё равно потом водку все пить станут!) я, Славик и Толик решили пропустить по паре пива, ибо праздник всё не начинался, а праздничное настроение, оно было уже — вот оно! Вобла была отменной, а пиво не таким уж и бодяженным, и мы решили пропустить ещё по паре кружек. Как-то незаметно из пакетов была извлечена бутылка водки «на пробу». После пятой кружки пива за окном начало темнеть, и мы решили, что пора бежать новоселяться в женской компании.
- Промедление смерти хуже самой смерти подобно! — туманно изрёк Славик. Мы махнули по «посошку» и двинули в общагу.
Обратная дорога почему-то оказалась несколько длиннее. Толик пришёл в приподнятое настроение. Ослепительно улыбаясь и дыша перегаром, он называл встречающихся девушек «мадемуазель» и спрашивал про «сову». Не все девушки знали, что «Сава?» означало по-французски «Как ваши дела?» и шарахались, не взирая на ослепительную улыбку. Я радовался, что Толик хотя бы не блистает своими обычными шутками, про «охоту на сов» (шасу эбу) и про «восемь сов» (уи эбу) и от радости громко пел.
В этот период мне особенно близко было творчество группы Нирвана, поэтому я вопил Литиум и Пеннироял Ти. Недостаток слуха я компенсировал, как мне казалось, отличным произношением. Подойдя на проходную, мы оцепенели лицами, и, не дыша, прошмыгнули мимо вахтёрши, пытаясь не «звякать картошкой».
В блоке было странно тихо и лишь, негромко бренчала гитара. Миша проникновенно гнусавил своим лирическим баритоном песню про «Солнышко лесное».
Мы открыли дверь, и замерли, слегка ошарашенные.
Весь стол был заставлен тарелками с печеньями, сыром, конфетками и виноградом и украшен зажженными свечами. Из спиртного на столе красовалась одна (!) ополовиненная (!!) бутылка полусладкого. Но главное — везде сидели девушки. За столом, на кровати, на принесённых дополнительных стульях.
Второе обстоятельство, которое бросилось нам в глаза, это то, что все девушки были непривлекательны разной степенью непривлекательности. Грубо говоря, Миша откуда — то притащил целую роту «чамб». (В свое время брат рассказал мне что, что так в Сибири называют некрасивых девушек). И теперь они с затаённым дыханием и горящими глазками внимали Мишиному томному перебиранию струн.
Ближе всего, видимо по праву главной жены, получившей доступ к телу, сидела предводительница гарема. Выражаясь политкорректно, она была наиболее альтернативно одарена красотой. И хотя ноги её были слегка кривоваты, а талию она на вечеринку не захватила, её спасали роскошные густые брови и большой породистый нос, выдававший в ней благородную кровь кавказских горцев. Маленькой лапкой она одобрительно поглаживала Мишину мускулистую ногу, и в первое мгновение я бы даже затруднился сказать, что из этого было более волосатым.
В дальнем углу нашего «сексодрома» валялся скучающий Дэн, который, по всей видимости, клонился ко сну.
Увидев нас с радостными воплями «Пол! Водка!» он вскочил на ноги, но тут же был ошикан недовольными «чамбами». Миша был не рад, что мы помешали его звёздному перфомансу, но деваться ему было некуда. Похрюкивающий от удовольствия Дэн с шумом и звоном извлекал из пакетов булькающую тару.
Наше появление вызвало в рядах «чамб» некоторый раскол. Ярые фанатки «культурного» времяпрепровождения со свечами и романсами предлагали Мише перенести смакование крекеров и поэзии к ним в блок. Другая половина была заинтересована появлением свободных мальчиков. Этому способствовало то, что вокруг у них уже вертелся мелким бесом подпитый Славик, высокопарно именуя себя «Владиславом». Бравый, как прапорщик, Анатолий тем временем, похотливо осклабившись, всучивал толстушкам пластиковые стаканчики налитые водкой с «горкой». При всей своей видной внешности Толик и Денис почему-то зачастую не отличались привередливостью в вопросах женской внешности.
Как, основной культмассовик, я толкнул коронный тост «за любовь», и новоселье разгорелось по-настоящему.
Через пару стопок гитара была экспроприирована мною у Миши, и я выдал «Звезду по имени Солнце» и «Всё идёт по плану», позорно заменяя «баррэ» «левым» аккордом. Обладающий тонким слухом Миша кривился, но Толику и Дэну нравилось. Они ревели и топали ногами в знак поддержки.
Стайка некрасивых ботаничек стремительно редела. Взвинтив темп с самого начала, мужская половина компании постепенно сводила мероприятие к «гусарской» пьянке.
После пятой бутылки единственным существом женского пола на нашем празднике оказалась упитанная горянка. Она неодобрительно полыхала глазами из под густых бровей и тянула «Мишеньку» «пить чай». Это был тактический прокол с её стороны. Предложи она Мише есть борщ, или жевать котлеты, или просто навернуть кусок колбасы с сыром, и наш гусарский коллектив мгновенно бы лишился самого музыкального товарища. Миша любил пожрать. Но чай и конфеты — это было, прямо скажем, на троечку соблазнение, даже по Мишиным меркам.
