Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев
— Убивать-то зачем. — бурчит Иошико. — Мне Монах Бао однажды цветков нарвал, когда я болела. Нормальный был мужик.
— И этим я тоже не горжусь. — говорю я. — Тут дело в том, что мы пока слишком слабы и не владеем техникой удержания суперов под стражей. Как удержать ту же Сакуру? Или Акиру? Даже гидрокинетика — не посадить в камеру, она попросту решетки срежет через пятнадцать минут. Нет, мы пока не можем себе позволить оставить в живых враждебного супера, тем более с неизвестными способностями. Так что, это решение было принято нами из собственной слабости и трусости. Слабости, так как не удержали бы в плену, да и не смогли бы схватить и в плен сопроводить. И трусости, так как боялись, что они нанесут ответный удар, который мы не сможем сдержать. Попросту поубивают нас всех. Да, я могу лечить, но мой предел мне неизвестен, кроме того, пока мы лежим без сознания — бери нас тепленькими. Так что, единственной возможностью был внезапный удар. И сокрушительная ложь после.
— Как-то же Антимагия удерживает магов в тюрьмах. — говорит Иошико.
— Думаю, магов держат под препаратами, угнетающими волю и критичность сознания, постепенно превращая в овощ. — говорит Читосе. — Я об этом в газете читала.
— В таком случае я бы лучше померла, чем на больничной койке овощем валяться. — Майко отодвигает стопку в сторону и берет Иошико за загривок.
— Слушай сюда, девочка. — говорит она ей. — Тебе сегодня очень повезло. За тебя вся наша команда вписалась и теперь у тебя не сотня-другая кровных врагов-суперов из твоего Братства, а шесть жмуриков, которые завтра на удобрения пойдут. Если бы мы сегодня их не упокоили, то завтра сперва к тебе бы пришли, а потом — к нему. А уж тогда бы никого из этих сученышей мы бы в живых не оставили. Вон, у нашей Убивашки спроси, как она свои долги взыскивает. Так что прижми свою попу, сиди ровно и дай взрослым тетям отметить, как следует.
— Ну вас! — вырвалась Иошико и попыталась исправить, помятую прическу. Майко смеется.
— Понимаю, что ты расстроена. — говорю я. — Но … это была очень удобная возможность. Другой такой у нас не было бы.
— Возможность?! Ты так говоришь, будто это шахматы! — вскакивает на ноги Иошико, швыряется в меня салфеткой и уходит, хлопнув на прощание дверью. Наступает тишина. Мы сидим у Майко на кухне и пытаемся собраться в кучу после операции. Все произошло достаточно быстро, поэтому, как обычно, осознание только-только стало приходить. Мы убрали главу Братства. Потому что слишком слабы и трусливы, чтобы позволить ему жить. Хреновый выбор, конечно, но это как у всякого человека, облеченного властью — предпринимать меры заранее, зная, что будут жертвы, предотвращая ещё большие, или же остаться морально чистым, ожидая катастрофы.
— А ты думал, что она тебя ночью ублажать будет? — прищуривается Майко. — В благодарность?
— Ничего подобного. Просто жаль, что так получилось.
— Нашел над чем заморачиваться, — говорит Читосе, — сам же говорил, что если их сразу не убить, они так ничему и не научатся.
— Это да… Но, все равно, хочется иметь возможность не убивать. Для этого надо стать сильнее. Гораздо сильнее. Чтобы иметь возможность сохранять жизнь…
— Говорят в период Враждующих Царств жил вельможа по имени Гу… — нараспев тянет слоги Акира: — и вот однажды он участвовал в соревнованиях художников. И заданием было нарисовать змею. Но Гу был отличным художником и успел справится с заданием, пока остальные не нарисовали и половины. И он сказал «Как вы медлительны! Пока вы тут рисуете, я ещё успею пририсовать змее ноги!». И он действительно нарисовал ей ноги. Однако, когда стали объявлять победителя то работу Гу обошли, сказав, что заданием было нарисовать змею, а не ящерицу. — она замолчала, затянулась и взглянула на меня.
— Иногда. — сказала она: — достаточно, если все получилось, и все живы. Все наши. Не надо придумывать лишнего, Син, мы не боги и не можем всех спасти. Мы просто бьемся за свое место под солнцем.
— Наверное ты права. — мы молчим. Я вздыхаю. Тема тяжелая, но не поговорить — значит оставить ее висеть в воздухе.
— Раз уж зашла речь об месте под солнцем, — говорю я, — мы начинаем толкаться локтями с гокудо старины Джиро. Уже начались скандалы вокруг паучков и сборщиков податей. Официально он отдал нам Третью и часть Четвертой улиц, но на деле там все еще ходят его сборщики. Он попросту забрал себе наш бренд, объявив, что сотрудничает с нами. Если мы собрались хоронить Сумераги и ее команду, то на это можно закрыть глаза, но если нет, то конфликт неминуем.
— Что ты хочешь от меня услышать, Син? — спрашивает Акира. — Что давайте старого Джиро отправим в Страну Доброй Охоты? Время ему уже настало на облаке сидеть и ножками болтать? Конечно, что тут сложного — вон у тебя есть эта, которая не промахнется даже в родную мать! Тебе ж только сказать и все. И она не задумается — ей и думать-то в последнее время не приходится — она просто реагирует.
— Эй! — вяло запротестовала Читосе. — Я вообще-то тут сижу. И все слышу. Обидно.
— Тебя похвалили, — машет на нее рукой Майко, — сказали, что ты профи.
— А… ну все равно немного обидно…
— Извини, я должен был обсудить это с тобой. Сейчас у нас есть возможность все провернуть мгновенно. — говорю я. — Действительно, мы знаем о старом Джиро довольно много и в состоянии устранить его таким образом, что никто и не свяжет его смерть с нами. Способов много. А уж с преемником договоримся. Опять-таки, устранить конфликт и его причину до того, как он произойдет.
— Если мое мнение в этой команде еще учитывается, если вы еще принимаете меня в
